Бентли Литтл - Ассоциация

– И что нам тогда делать?

– А ничего. Сидим на месте и не платим их поганые штрафы. Пусть накапливаются! Плевать!

– А если они потребуют? – очень тихо спросила Морин. – Пришлют добровольцев?

– Пусть присылают! – заорал Барри в полный голос. – Слышите, уроды? Попробуйте суньтесь!

На следующий день манзанита исчезла. Взамен появились какие-то приземистые колючие кустики. В очередном извещении говорилось, что, поскольку их участок находился в совершенно неприемлемом состоянии, а владельцы имеют привычку игнорировать вежливые просьбы, ассоциация взяла на себя труд по приведению участка в нормальный вид. Счет за работу и за посаженные растения будет им представлен в течение двух рабочих дней.

Гнев Барри утих, на смену ему пришла знакомая тупая безнадежность. Слишком часто в последнее время его бросало из одной крайности в другую. Барри не находил этому разумного объяснения. Может, Бонита-Виста влияет на психику? Не исключено. Он вспомнил прочитанную когда-то теорию о горах Суеверия в Аризоне. Золотодобытчики, разыскивающие легендарный прииск Голландца, сходили с ума и в припадке безумия убивали друг друга. Была выдвинута гипотеза, что дело в магнитных аномалиях, воздействующих на человеческий мозг. Быть может, нечто подобное происходит и у них в поселке.

А может быть, и нет.

Дни шли за днями. Барри чувствовал себя как в осаде. Да что там, в полной изоляции. Соседи здоровались с ними на улице; Майк и Тина заходили со списком противников ассоциации, кого смогли припомнить, и даже остались на обед. На теннисном корте Барри и Морин познакомились еще с одной парой и несколько раз играли вместе. Все это казалось поверхностным, ненастоящим. Они с Морин «играли на публику», скрывая свои истинные чувства. Барри не мог избавиться от подозрения, что и все здесь делают то же самое.

Морин по крайней мере продолжала заниматься своими калифорнийскими клиентами, а Барри не знал, куда себя девать. Он притворялся, что работает, но на самом деле не написал ни строчки. Даже короткого рассказа не смог закончить. Каждый раз, как доставал ручку, блокнот и садился за стол, в мозгу словно что-то замыкало.

Не подать ли в суд на ассоциацию за потерянное рабочее время и моральный ущерб?

Через неделю после неудачной поездки в риелторское агентство Барри с Морин обедали на террасе, когда вдруг появились маляры. Барри сперва не понял, что за люди пришли к нему во двор – подумал, что это какие-нибудь очередные проверяющие от ассоциации. Он хотел их проигнорировать точно так же, как бесконечный поток штрафов, однако когда четверо мужчин раскатали на дорожке огромный лист пластика, вытащили из грузовичка шланги с распылителями, включили компрессор и принялись красить переднюю стену дома, Барри швырнул недоеденный бутерброд на тарелку.

– Ну всё, хватит!

Он сломя голову помчался вниз по лестнице и, выскочив на крыльцо, заорал:

– Какого дьявола вы тут делаете? Это мой дом!

Трое маляров, не обращая на него внимания, продолжали покрывать участок стены между окнами слоем коричневой краски, а бригадир, лысоватый дядька постарше других, оторвался от своего занятия – он оклеивал окна по контуру малярной лентой.

– Нам поручено выкрасить это строение, – сообщил бригадир. – Заказ-наряд у меня в машине. Хотите посмотреть?

– К черту ваш заказ-наряд! – рявкнул Барри. – Этот дом мой, и я не желаю его перекрашивать! Сейчас же прекратите и сделайте, как было!

– Извини, друг, не могу, – ответил бригадир, снова взявшись за работу. – У меня наряд от вашей ассоциации домовладельцев. Что-то не нравится – у них выясняй. Тебе вроде сказали сделать по правилам, ты не послушался, вот они и вызвали нас.

– Чушь собачья!

– Я же говорю – с ними разбирайся. Они оплачивают заказ. – Дядька сочувственно взглянул на Барри. – Вот потому я ни за что не стану жить там, где есть ассоциация домовладельцев, хоть ты меня озолоти.

Откуда взялись эти люди? Из Корбана? Да, наверное, откуда еще…

После общения с компанией из кафе и особенно после митинга Барри был уверен, что жители Корбана единодушны в своей вражде к Бонита-Висте, а сейчас вдруг сообразил – ведь в городе многие зарабатывают на жизнь благодаря ассоциации домовладельцев.

Странное сближение на основе экономики.

И вновь мелькнула мысль: всякий, кто соприкасается с Бонита-Вистой, в какой-то мере портится.

– Я не хочу, чтобы мой дом перекрашивали. – Барри уже не требовал, скорее просил.

– Извини, – повторил бригадир. – Ничего не могу поделать. У меня заказ.

Ночью Барри и Морин спали с закрытыми окнами, и все равно весь дом пропитался запахом краски.

На следующий день им прислали грозную бумагу с требованием оплатить работу маляров: пять тысяч долларов.

Барри на террасе, все еще оглушенный, смотрел на закат. Морин тихонько подошла и села рядом с ним, держа в руках целую пачку розовых бланков и компьютерную распечатку.

– Я тут посчитала общую сумму всех наших штрафов и разных выплат, – начала она.

– И?..

– Вышло около ста тысяч долларов.

Барри подавился пивом.

– Что?!

– Я сама сперва не поверила. Там двадцать пять тысяч долларов за первичное благоустройство участка…

– Двадцать пять?..

– Дай я закончу.

Морин скороговоркой пересказала длинный список невероятно дорогостоящих услуг и ни с чем не соразмерных штрафов.

– Мы не будем платить!

– Тогда у нас отнимут дом.

– При таких аппетитах никакого дома не хватит!

Морин широко раскрыла глаза.

– Они так и задумали! Они хотят нас разорить и отнять дом. Господи, как я раньше не сообразила? Ну да, стоимость дома, возможно, покроет штрафы, а счета за работу? За материалы, за покраску и благоустройство? Тут затронуты интересы других людей. Ты думаешь, ассоциация простит нам этот долг? Никогда в жизни! Нас привлекут к суду, и мы проиграем, потому что работа реально сделана, услуги оказаны, а мы не хотим платить. – Морин прерывисто вздохнула. – Мы пропали!

– Надо было слушать Грега Дэвидсона, – буркнул Барри. – Слушай, может, мне пойти добровольцем?

– Не говори так, даже в шутку! – рассердилась Морин.

И правда, смеяться не с чего. Барри хотел бы ответить, что у него есть план, как им выпутаться из этой жуткой истории, но никакого плана не было. Барри молча допил пиво, глядя на заходящее солнце.

Больше невозможно. Сил нет.

Лиз долго смотрела на телефонную трубку, потом тяжело вздохнула и набрала номер Джаспера Колхауна. У нее мурашки прошли по спине, когда старик ответил:

– Слушаю, Элизабет.

Как он догадался, что это она звонит? Определитель номера, сама себе ответила Лиз. Сейчас многие себе их ставят. Никакой мистики. И все равно холод пробирал, стоило представить себе его неестественно бледное лицо.