Бентли Литтл - Курорт

И все-таки на пути к спортзалу Турман-старший постарался не сближаться с толпой. Он испытывал смешанные чувства. Безусловно, это было опасно, и ему не хотелось подвергать Рейчел и близнецов излишнему риску. Но и оставлять их одних он тоже не решался.

Кроме того, им ведь тоже хотелось спасти Райана.

Поэтому они подошли к зданию вместе. В последнюю минуту к ним присоединился консьерж. Джим выступил из темноты слева от них. Он прерывисто дышал и обливался потом.

— Я заметил вас, — удалось ему выговорить между тяжелыми вдохами. — И решил помочь.

Лоуэлл сомневался, что от него можно ждать какой-нибудь помощи. Но в руках Робинсон сжимал новое оружие, вероятно, отнятое у кого-то. Ржавый меч. Это могло бы помочь.

— Откуда он у вас? — спросил Турман, кивая на клинок.

— Забрал у мертвеца, — пропыхтел Джим. — Это их оружие.

Их оружие.

Лоуэлл не мог сказать точно, хорошо это или плохо, поможет оно им или только задержит. Но стальной клинок был не в пример действеннее, чем их жалкие палки.

— Дайте его мне, — попросил он консьержа.

Тот помотал головой и отступил на шаг:

— Он мой.

— Но там мой сын!

Джим посмотрел Турману в глаза:

— Так пойдемте заберем его!

Спорить не было времени, поэтому Лоуэлл лишь выдавил рассерженно:

— Дерьмо!

Затем он отворил дверь из матового стекла и вошел внутрь.

Пахло здесь иначе, чем в прошлый раз. Это было первое, что заметил Турман. Раньше в спортзале стоял современный запах резиновых матов и нового, едва распакованного снаряжения вперемешку с хвойным ароматом дезинфицирующего средства и легким оттенком хлора. Теперь в воздухе витал спертый запах, как из старого сундука, смешанный с ароматом… какой-то еды. Может, тушеного мяса? К нему примешивался другой запах, крайне неприятный. Гнилостная вонь, которая могла исходить лишь от мертвого тела. Не убитого недавно или, наоборот, пролежавшего долгое время. Что-то среднее, когда только началось разложение и появились мухи.

Толстяк снова был в тренажерном зале. Неужели он перенесся вместе со строением? Лоуэлл заметил его сразу же, за тем же самым тренажером. Переступив порог, он даже вздрогнул: на мгновение мужчине показалось, что его поджидала там целая армия толстяков. Но это было лишь многократное отражение одного человека. Он кряхтел и ухмылялся, вытягивая невероятный вес. Близнецы за спиной шумно вдохнули.

Они тоже его узнали.

Их отец понятия не имел, откуда мальчики его знали, но выяснять не было времени.

— Стерегите его, — велел он Кёртису и Оуэну. Ему не хотелось, чтобы толстяк последовал за ним к бассейну и отрезал единственный путь к отступлению. — Если начнет двигаться, кричите. И заколите его, если придется.

Близнецы кивнули. Лоуэлл встретился с ними взглядом и прочел в глазах каждого мрачную решимость.

— Я останусь с ними, — заявила Рейчел, и старшего Турмана это обрадовало. Она указала на дверной проем и коридор. — Идите вдвоем.

Ее муж и консьерж без лишних слов двинулись дальше.

Следовало сказать ей, что он любит ее, думал Лоуэлл. И близнецам. На всякий случай. Так поступали люди в фильмах и книгах, если отправлялись куда-то, откуда с большой долей вероятности могли не вернуться. Но настоящая жизнь, в отличие от кино, была более беспорядочной, и не всегда находилось время для верных слов или поступков.

Впереди послышался шум. Запах еды и отвратительное зловоние усилились и перемешались, так что Турман побоялся, как бы его не стошнило. Он опережал консьержа на шаг и сместился чуть в сторону, чтобы загородить ему дорогу. Чтобы быть уверенным, что Джим не ринется в зал. На успех надеяться можно было лишь в том случае, если они воспользуются всеми преимуществами, какие были в их распоряжении.

Свет в зале был еще более тусклым и неверным, чем в прошлый раз. Наверное, там горели свечи или факелы, предположил Лоуэлл, пробираясь вперед. Вода в бассейне плескалась, отбрасывая странные отсветы, и по стене прямо напротив входа плясали тени и контуры. Они походили на монстров, существ, которые никогда не существовали или жили так давно, что их облик не сохранился даже в генетической памяти людей.

Звуки стали громче и чище, чем пару секунд назад, но разобрать их было трудно. Слышалось бормотание и смешки, словно впереди шумело большое сборище людей. Что-то булькало, и временами раздавались щелчки.

Лоуэлл осторожно выглянул из-за дверного проема.

Бассейн обступили богато одетые мужчины и женщины. Элита Реаты. Эти люди не работали на курорте. Работникам, как бы высоко они ни забрались по карьерной лестнице, не было места в этом обществе. Это были богачи и матроны, которые поддерживали курорт финансово, которые давали Гаррисону деньги, когда ему требовалось расширить свои владения, и поставляли ему людей, необходимых для удовлетворения его противоестественных пристрастий.

У кромки бассейна в окружении этих господ стоял шеф-повар Реаты, одетый в типичный белый фартук и колпак. Вода бурлила, и от нее поднимался пар, отчего находиться в зале было практически невозможно. Лоуэлл заметил в бассейне овощи: морковь, цветную капусту, кабачки… Кроме того, там варились части человеческих тел: пальцы, ноги и прочее. Турман двинулся дальше, и Робинсон последовал за ним. Обитатели Реаты их не замечали, они целиком и полностью сосредоточились на созерцании бассейна. Лоуэлл не знал пока, что ему делать, но он крался вдоль стены под прикрытием полумрака, не спуская глаз с повара. Тот посыпал солью что-то лежавшее у него под ногами.

Женщина в жемчужном ожерелье, частично загораживавшая кулинара, подалась чуть в сторону от мужа, и стало видно, что там готовилось.

Под ногами у шеф-повара, готовый скатиться в воду, лежал Райан.

Турману-старшему словно врезали в живот, из него словно выкачали весь воздух и жизненные силы. Глаза у него заслезились, но не настолько, чтобы он не мог разглядеть сына. Связанный, как мясная тушка, с яблоком во рту, Райан ждал, когда его столкнут в этот кошмарный суп. Сквозь хлынувшие слезы Лоуэлл не смог толком разглядеть глаза сына, но он и так запомнил их до конца жизни — широко раскрытые, полные обиды и ужаса. Райан сознавал, что родители не подоспеют к нему на помощь, что он умрет в одиночестве.

Но этого не будет.

Он вообще не умрет.

Будь у его отца пулемет, он бы убил всех, не задумываясь. Нашпиговал бы пулями каждого из этих никчемных ублюдков, чтобы они никогда больше не ожили. Но у него не было пулемета. У него был лишь томагавк из сувенирной лавки. А у консьержа — ржавый меч. Их сметут прежде, чем они успеют убить троих или четверых.

Но это стоило того, если у Райана появится возможность сбежать.