Дин Кунц - Дом ужасов

…пока не сказала: «Ах» — и не открыла глаза в крошечной палате. Лежала она на каталке, с поручнями с обеих сторон, на спине, смотрела в выложенный звукоизоляционными плитками потолок. Мгновение не могла понять, где находится.

Потом все вспомнила и удивилась, что аборт — такая быстрая и легкая процедура.

Ее продержали в послеоперационной палате час, чтобы убедиться, что нет риска кровотечения.

В три тридцать пополудни она уже сидела в «Понтиаке» рядом с матерью. Первую половину короткой поездки домой обе молчали. Лицо Эллен напоминало каменную маску.

Первой не выдержала Эми:

— Мама, я знаю, что ты захочешь, чтобы пару месяцев я сидела дома, но надеюсь, ты позволишь мне по вечерам работать в «Погребке», если мистер Даннателли определит меня в такую смену.

— Ты можешь работать, когда хочешь, — холодно ответила Эллен.

— После работы я буду сразу приходить домой.

— Можешь и не приходить. Мне все равно, что ты будешь делать. Без разницы. Ты и раньше меня не слушала. Поступала, как тебе того хотелось. Ослабила контроль над тем, что у тебя внутри, и теперь хода назад нет. Я ничего не могу поделать. Просто умываю руки. Умываю руки.

— Мама, пожалуйста. Пожалуйста. Не надо меня ненавидеть.

— У меня нет к тебе ненависти. Вообще ничего нет. Никаких чувств.

— Не отворачивайся от меня.

— На небеса есть только одна дорога. Но если ты хочешь попасть в ад, туда ведут тысячи дорог. Я не могу перекрыть их все.

— Я не хочу попадать в ад.

— Это твой выбор, — отчеканила Эллен. — Отныне все решения ты будешь принимать сама. Делать что заблагорассудится. Ты и дальше не будешь меня слушать, поэтому я умываю руки. — Она свернула на подъездную дорожку к их дому на Кленовой аллее. — Я с тобой не пойду. Мне нужно купить кое-что из продуктов. Если отец вернулся с работы, скажи ему, что причина твоей бледности — гамбургер, который ты съела в торговом центре, после чего тебе стало нехорошо. Иди в свою комнату и не высовывайся. Старайся поменьше попадаться ему на глаза. Тогда, возможно, у него не возникнет никаких подозрений.

— Хорошо, мама.

Войдя в дом, Эми обнаружила, что отца еще нет. А Джой по-прежнему играл с Томми Калпом у него дома. Так что она была одна.

Эми переоделась в пижаму и халат, потом позвонила Лиз Дункан.

— Уже все.

— Правда? — спросила Лиз.

— Я только что вернулась домой.

— Тебя вычистили?

— Ну зачем ты так грубо? — спросила Эми.

— Но ведь они это и делают, — беспечно ответила Лиз. — Чистят тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Вычищенной, — призналась Эми.

— В животе болит?

— Немного. И болит… внизу.

— Хочешь сказать, что болит манда? — уточнила Лиз.

— Тебе обязательно так говорить?

— Как?

— Грубо.

— Это один из краеугольных камней моего обаяния — никаких запретных слов. Слушай, а если не считать живота и манды, какие ощущения?

— Жуткая усталость.

— И это все?

— Да. Все прошло гораздо легче, чем я думала.

— Слушай, я так рада. Я волновалась о тебе, крошка. Действительно волновалась.

— Спасибо, Лиз.

— На лето ты под замком?

— Нет. Я думала, что какое-то время придется сидеть дома, но мама сказала, ей без разницы, что я делаю. Она умыла руки.

— Она так сказала?

— Да.

— Господи, это потрясающе!

— Почему? — удивилась Эми.

— А как же иначе, глупая ты наша. Теперь ты сама устанавливаешь правила. Ты свободна, детка! — Лиз вдруг перешла на южный диалект: — Твоя масса-ах отпустил тебя на свободу, детка-ах!

Эми не рассмеялась.

— Сейчас я хочу только одного — поспать. Я не спала всю прошлую ночь и немалую часть позапрошлой. И сегодняшняя поездка в клинику… я едва стою на ногах.

— Конечно, — согласилась Лиз. — Я тебя понимаю. И не буду держать тебя час на телефоне. Отдыхай. Позвони мне завтра. Мы составим планы на лето. Это будет что-то, детка. От нашего последнего лета вдвоем воспоминания останутся на всю жизнь. У меня уже есть на примете пара парней, которые очень даже тебе подойдут.

— Не думаю, что сейчас мне нужен парень.

— В ближайшие десять минут, конечно же, нет, — не стала спорить Лиз. — Но через пару недель ты придешь в себя, и вот тогда без них никак не обойтись.

— Я так не думаю, Лиз.

— Конечно, не обойтись. Ты же не собираешься стать монашкой. Время от времени тебе нужно почувствовать внутри твердое салями, детка. Тебе это нужно так же, как и мне. По этой части мы с тобой одинаковые. Ни одной из нас долго без парня не прожить.

— Мы посмотрим.

— Только на этот раз ты сделаешь все, как я скажу. Возьмешь рецепт на противозачаточные таблетки.

— Не думаю, что они мне понадобятся.

— Вот это ты подумала в последний раз, бестолковка.

Через несколько минут, в своей комнате, Эми опустилась на колени у кровати и начала молиться. Через минуту или две замолчала: впервые в жизни ощутила, что Бог ее не слушает. Задалась вопросом: а услышит ли когда-нибудь?

В кровати она плакала, пока не уснула, и никто не разбудил ее ни к обеду, ни к мессе следующим утром. Когда она вновь открыла глаза, на часах было одиннадцать, и за окном по синему небу плыли облака. Она проспала восемнадцать часов.

Насколько помнила Эми, она пропустила воскресную мессу второй раз в жизни. В первый, в девять лет, она находилась в больнице после того, как ей вырезали аппендикс. Выписку назначили на понедельник, и мать просила отпустить девочку на день раньше, чтобы ее могли отвезти в церковь, но врач сказал, что церковь — не лучшее место для ребенка, поправляющегося после хирургической операции.

Эми обрадовалась, что мама не разбудила ее к мессе. Вероятно, решила, что порочной дочери в церкви делать нечего.

И, возможно, правота была на ее стороне.

В понедельник, двадцать шестого мая, два художника начали разрисовывать большой щит, который возвышался у входа на территорию окружной ярмарки, расположенной за административной границей Ройял-Сити, практически вплотную к ней. Во второй половине дня работу они закончили:

СКОРО СКОРО СКОРО С 30 ИЮНЯ ПО 5 ИЮЛЯ

ЕЖЕГОДНАЯ ЯРМАРКА ОКРУГА РОЙЯЛ

СКАЧКИ БЕЗ УПРЯЖИ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЫСТАВКА АУКЦИОНЫ ДОМАШНЕГО СКОТА ИГРЫ, АТТРАКЦИОНЫ

НА ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЛЛЕЕ БОЛЬШОЕ АМЕРИКАНСКОЕ ЯРМАРОЧНОЕ ШОУ

Через месяц после аборта, в последнюю неделю июня, Эми работала в «Погребке» с девяти до пяти с понедельника по пятницу и с полудня до шести в субботу. В баре постоянно толпились загорелые, полные энергии подростки.

В субботу, в шесть вечера, когда Эми уже собиралась домой, в «Погребке» появилась Лиз Дункан. Выглядела она потрясающе в красных обтягивающих шортах и белой футболке, без бюстгальтера.