Дин Кунц - Дом ужасов

— Я думаю, уметь делать фокусы — это круто, — заметила Эми. — Почему твой дядя проникся к ним ненавистью?

— У каждого известного фокусника должен быть собственный фокус, особый номер, благодаря которому он выделяется среди остальных фокусников. У дяди Арнольда такой фокус был. Двенадцать белых голубей появлялись из ниоткуда, один за другим, в языках яркого пламени. Зрители вежливо аплодировали при появлении первого голубя, ахали на второго и третьего, а уж после материализации первых шести ревели от восторга. И вы можете представить себе, какой была овация после того, как из тайников в одежде моего дяди вылетали все двенадцать, каждый в ореоле пламени.

— Не понимаю, — нахмурился Базз.

— Да, — кивнула Эми. — Если у твоего дяди был такой роскошный фокус, почему он ушел со сцены и продает страховку?

— Иногда, нечасто, но один раз на тридцать или сорок выступлений, у какого-то голубя вспыхивали перья, и он сгорал заживо, прямо на сцене. Зрителям это не нравилось, и они освистывали дядю Арнольда.

Лиз засмеялась, Эми засмеялась, Лиз замахала руками, изображая горящего голубя на сцене, и Эми знала, что это не смешно, знала, какой ужасной смертью умирала несчастная птица, знала, что не должна смеяться, но ничего не могла с собой поделать, потому что никогда в жизни не слышала более веселой истории.

— Для дяди Арнольда все было не столь забавно, — ввернул Ричи между взрывами смеха. — Как я и говорил, случалось такое нечасто, но он никогда не знал заранее, когда это произойдет, поэтому постоянно пребывал в напряжении. В результате нажил себе язву. И опять же, даже когда голуби не сгорали, они срали ему в карманы.

Тут все четверо расхохотались вновь, ухватившись друг за друга, чтобы не упасть. Люди, которые проходили мимо, бросали на них странные взгляды, от которых их только сильнее разбирал смех.

Ричи купил всем билеты на следующее шоу Марко Великолепного.

Землю в павильоне присыпали опилками, пахло плесенью. Ярко подсвеченные пластиковые флаги и постеры с изображением Марко украшали брезентовые стены.

Эми, Лиз, Базз и Ричи присоединились к двум десяткам зрителей, собравшихся у небольшой, поднятой над землей сцены в конце павильона.

Мгновением позже в облаке синего дыма появился Марко. Он поклонился под записанные на магнитофонную пленку фанфары. Увы, все заметили, что вошел он через разрез в заднике сцены, использовав дым как прикрытие. Да еще и споткнулся.

Лиз и Эми переглянулись. Обе захихикали.

— Слава богу, он — фокусник, а не канатоходец, — прошептал Ричи.

Эми казалось, что она стоит на надутых воздушных шариках, осторожно балансируя, и удержаться на них — тоже неслабый трюк.

Что же такого Лиз добавила в «косяк»?

Внешне Марко выглядел таким же жалким, как и его выход к зрителям. Мужчина средних лет, с налитыми кровью глазами, загримированный под дьявола. Ярко-алые губы. Белое как мел лицо. Густо подведенные черной тушью глаза. И врезающийся в лоб треугольник черных, похоже крашеных волос. Компанию поношенному фраку составляли белые перчатки, в нескольких местах замаранные чем-то желтым.

— Не следовало ему надевать эти перчатки, когда он гонял шкурку, — прошептала Лиз.

Все четверо рассмеялись.

— Какая ты грубая, — упрекнул Лиз Ричи.

— Судя по его виду, он вполне может это делать, — шепнул Базз.

Марко нервно глянул на них, разобрать, о чем они шепчутся, он не мог. Улыбнулся им, коснулся шляпы-цилиндра, в надежде завоевать их внимание и оборвать разговоры.

— Что бы он ни делал в этих перчатках, — добавила Лиз, — ради бога, не позволяйте ему пожать вам руку.

Они снова рассмеялись.

Несколько других зрителей уже поглядывали на Эми, кто-то с любопытством, кто-то неодобрительно, но ее не волновало, что они там думали. Она развлекалась.

Марко решил проигнорировать их. Взял колоду карт с маленького столика, который стоял по центру сцены. Перетасовал карты и завернул их в шелковый носовой платок, так что видимым остался один торец колоды. Положил сверток в стеклянную чашу. Каждое движение сопровождалось выразительным жестом. Когда он отступил на шаг и указал на чашу, карты начали по одной подниматься из колоды: сначала туз бубен… потом туз треф… туз червей… и наконец, ошибочно, валет бубен. Марко смутился, перетасовал колоду, перешел к следующему фокусу.

— Слушайте, от него тошнит, — прошептал Базз.

— Тебя тошнит от вони его перчаток, — уточнила Лиз.

— Ричи, этот тип действительно твой дядя Арнольд? — спросила Эми.

Марко надул воздушный шарик и завязал горловину. Потом коснулся шарика зажженной сигаретой, шарик шумно лопнул, и из эпицентра взрыва вылетел живой голубь. Получилось лучше, чем с картами, но Эми успела заметить, что голубь вылетел из-под фрака фокусника.

После еще двух фокусов Марко, которые вызвали жидкие аплодисменты, Лиз спросила:

— Вы готовы свалить?

— Еще нет, — ответил Ричи.

— Но ведь чертовски скучно, — резонно указала Лиз.

— Я хочу увидеть финал, — стоял на своем Ричи. — Гильотину.

— Какую гильотину? — спросил Базз.

— Ту, что на транспаранте снаружи, — ответил Ричи. — Он отрубает голову какой-то девахе,

И тут впервые Марко заговорил. Голос у него был на удивление сильный и властный.

— А теперь для тех, кто любит странное, жуткое, гротескное… я завершу мое выступление номером, который нежно называю «ПротыкатеЛь».

— А как же гильотина? — спросил Ричи Базза.

— Говнюк, — фыркнула Лиз. — Он нас просто надул.

Марко выкатил в центр сцены большой ящик, лишь на фут или около того короче гроба, но в остальном полностью напоминающий главную принадлежность любых похорон.

— Я слышу, как вы тут бормочете, — продолжил Марко. — Я слышу, вы говорите… гильотина… гильотина. К сожалению, это устройство принадлежало моему предшественнику. И его, и само устройство задержала полиция после трагического инцидента. Последняя дама, которая ассистировала ему, лишилась головы и все перепачкала своей кровью.

Зрители нервно рассмеялись.

— Действительно тошниловка, — недовольно буркнула Лиз. — Господи.

Но Эми как раз казалось, что с Марко происходит странная метаморфоза. Он уже не выглядел таким жалким, как в тот момент, когда впервые появился на сцене. Что-то произошло и с грубым макияжем. Лицо Марко становилось все более демоническим, в глазах появился злобный, наводящий ужас блеск. Нервная улыбка превратилась в отвратительную ухмылку. Когда он встретился взглядом с Эми, той показалось, что она смотрит в два окна, за которыми открывается вид на ад, и похолодела до мозга костей.

«Это нелепо, — убеждала себя Эми, содрогаясь всем телом. — Марко Великолепный не изменился. Изменилось мое восприятие. Это же галлюцинация. Вызванная наркотиком. Чертов «косяк». Наркотики. Чем это Лиз сдобрила травку?»