Юн Линдквист - Звездочка

От этого зрелища в душе у Терезы поднималась настоящая буря, и проанализировать ситуацию она была не в состоянии. До конца осознать, что она чувствует и почему, у девочки не получалось. Поэтому она мысленно сфотографировала парочку, когда они были вместе, а потом скомкала воображаемую фотографию и попыталась закинуть ее в самый дальний уголок сознания, чтобы необходимость разбираться отпала сама собой. Прием не сработал. Тем же вечером Тереза валялась на кровати у себя в комнате и слушала Bright Eyes. Когда Конор Оберст спел строчки: «Только сегодня я начал жить; какое счастье, что я успел тебя повстречать», слезы навернулись у нее на глаза.

Разозлившись, Тереза стерла все песни любимой группы из компьютера и из плей-листа mр3-плеера. А что делать с кучей дисков? Девочка сгребла их в охапку и отправилась в подвал, где вывалила диски на колоду для рубки дров. Лишь тут она осознала, как глупо поступает, и опустила занесенный топор.

«Ну уж нет, не позволю им над собой смеяться!»

В конце концов, Bright Eyes — не личная собственность Агнес. Куда ей? Она ж ни одного слова в их текстах не понимает!

«Мне нужен любовник, которого не надо любить; мне нужен парень, пьяный в стельку, так чтоб лыка не вязал» — для нее всего лишь слова, крутые слова, которые круто слушать вместе с Юханнесом, лежа с ним на кровати, тесно прижимаясь к нему… Поставив топор на место, Тереза поднялась к себе в комнату и снова расставила диски на полке.

Сев за компьютер, Тереза зашла на форум жертв издевок в школе и оставила длинную запись, в которой интересовалась, каким оружием можно воспользоваться вместо огнестрельного, ведь в Швеции его раздобыть нелегко, а она задумала кровавую бойню на манер расстрелов в американских школах. Ответы должны были посыпаться один за другим, но, к сожалению, модератор удалил запись, прежде чем кто-либо успел ее прокомментировать.

Тогда Тереза зарегистрировалась как новый участник и рассказала свою трагическую историю о преследованиях в школе: бумажки с ругательствами, прикрепленные степлером к ее телу, и все в таком роде. Эту запись убрать не посмели, и на Терезу вылился поток не тронувшего ее сочувствия.

Пришли холода, деревья пожелтели и начали ронять листву, а у Агнес с Юханнесом было все серьезно. Кто бы сомневался.

Они постоянно держались вместе и не обращали внимания на смешки у себя за спиной. Со временем злые языки поутихли, и Агнес с Юханнесом стали данностью, которую все приняли.

Тереза напустила на себя равнодушный вид. Если Юханнес здоровался с ней в коридоре, она останавливалась, чтобы перекинуться с ним парой слов. Иногда Агнес тоже стояла рядом. В конце концов Тереза смирилась. Стоило лишь посмотреть на влюбленных голубков, чтобы понять: да они просто созданы друг для друга! Но иногда ее тошнило от одной только мысли о них.

Со стороны их троих можно было принять за близких друзей. Очевидно, близость подразумевалась не такая, как у Агнес с Юханнесом, но Тереза общалась с ними чаще остальных, и вместе они воспринимались как троица друзей.

На самом деле Терезе от одиночества хотелось сделать с собой что-нибудь ужасное: сунуть миксер в глаз или биться головой о стену, пока череп не треснет.

В конце сентября произошло событие, призванное многое поменять.

Все члены семьи Свенссон жили будто каждый в своем мире: увлечения разные, занятия разные, за столом собирались редко. Объединяла их только общая крыша над головой. Но осенью начали показывать телешоу «Стань звездой». Сначала поклонниками передачи стали братья Терезы, а потом втянулась и вся семья.

Возможно, это было их вынужденным спасением, к которому подсознательно пришлось прибегнуть. Ведь если б не передача, они не собирались бы вместе в гостиной и их семье можно было бы поставить окончательный диагноз: развалилась. За неимением лучшего просмотр «Стань звездой» превратился в семейный праздник, на котором разгорались оживленные споры и велись горячие дискуссии, чего обычно в их семье не было.

Именно в передаче «Стань звездой» Тереза впервые увидела Тору. Тору Ларссон из Стокгольма. Уже на первом прослушивании стало ясно: девочка она уникальная. Одни участники пели плохо, будто пленку зажевало, а потом сердились на судей, не осознавая своего провала. Другие пели хорошо и, получив заветное «да!», ликовали.

Тора отличалась и от тех и от других. Маленькая, худенькая, с длинными светлыми волосами, она вошла в комнату дляпрослушиваний и устремила взгляд своих невероятно голубых глаз куда-то поверх голов судей:

— Меня зовут Тора Ларссон. Я буду петь.

Судьи снисходительно улыбнулись, и кто-то из них уточнил:

— И как называется песня, которую ты нам споешь?

— Не знаю.

Судьи переглянулись. Казалось, вот-вот они позовут ассистента и попросят выпроводить участницу. Но тут она запела. Терезе мелодия показалась знакомой, но она не могла определить, что это за песня.

Обычно самонадеянные юные певцы исполняли стопроцентный хит, надеясь, что слава именитого предшественника озарит их творческий путь. Но Тора за славой явно не гналась. Если Тереза не ошибалась, для прослушивания девочка выбрала песню, давно вышедшую из моды.

Но ее голос! И манера исполнения! Тереза замерла, уставившись в экран. Голос конкурсантки будто проникал прямо в сердце. Тора Ларссон никого не копировала, ничего из себя не изображала. Она просто пела и подкупала этой искренностью. Судьи тоже были ошеломлены и просидели всю минуту, что длилась песня, не шевелясь. Когда голос Торы смолк, они будто вернулись на землю из иных миров и, качая головой, переглянулись.

— Ты проходишь дальше, — проговорил один из них. — Ведь твой голос… бесподобен. Если бы его можно было заполучить, убив тебя, за дверью бы уже точно выстроилась очередь желающих. Конечно, ты продолжаешь участие в конкурсе, без вопросов. Только научись обращаться с публикой.

Тора кивнула и, развернувшись, направилась к двери. Ни прыжков радости, ни даже тихого «спасибо». Она даже ни разу не взглянула судьям в глаза. Одному из них все-таки хотелось установить более тесный контакт с участницей, и он крикнул ей вслед:

— К следующему разу приготовь песню, которая лучше раскроет твой талант! Посложнее, ладно?

Тора повернулась вполоборота, и Тереза уловила, как изменилось выражение ее лица — всего на мгновение. Намек на гримасу, будто Тору только что поразили ножом в спину и она выпустила когти, готовая напасть. Однако секунду спустя она спокойно повернулась к двери и вышла.