Юн Линдквист - Звездочка

Он пробовал скормить Терез что-нибудь другое, всячески увещевал ее, но ничего не помогало. Он рискнул и просто прекратил покупать детское питание. Терез перестала есть. Джерри рассчитывал, что голод вынудит ее пересмотреть свои убеждения по поводу еды, но прошло четыре дня, она не взяла в рот ни крошки и заметно осунулась. Ему ничего не оставалось, как выйти из дому и отправиться в долгое странствие, чтобы набрать нужное количество баночек с пюре.

И тут Джерри задумался: запертые двери, хлопотные вылазки за едой, постоянное чувство страха. Он превратился в заложника своей молчаливой и абсолютно пассивной сестрицы! Какого дьявола?

Постепенно он осознал, что рано или поздно придется сдать ее в специальное учреждение. Джерри уже видел, как под покровом темноты ставит на ступеньки психиатрического отделения для малолетних непривычно больших размеров корзинку. И тогда — снова свобода. Жизнь вернется в прежнее русло. Больше никаких страхов и волнений.

Но это потом, а сейчас следует решить проблему кормежки. Не найдя иного выхода, Джерри позвонил старому знакомому — Ингемару. Он не разговаривал с приятелем с тех пор, как «Братья Юп» научили его уму-разуму. Джерри поинтересовался, по-прежнему ли его знакомый в бизнесе и может организовать доставку чего угодно.

— Привезу все, что пожелаешь! — с готовностью вызвался Ингемар. — Только с наркотиками я, брат, не связываюсь. Так чего тебе?

— Мне нужно детское питание. Сможешь устроить?

Ингемар принципиально не расспрашивал клиентов, для чего им доставляемый товар, но, судя по тишине, последовавшей за ответом Джерри, стало ясно: он на волосок от того, чтобы нарушить свои принципы.

— Речь о баночках с пюре? — спросил он наконец, все-таки сдержав любопытство.

— Именно.

— И сколько тебе?

— Около сотни.

— Сотня банок? На этом много не заработаешь.

— Плачу по цене магазина. Одиннадцать крон за штуку.

— Согласен на двенадцать.

На том и порешили. Положив трубку, Джерри почувствовал, что на душе полегчало. Он принял решение: когда питание закончится, с Терез придется расстаться. Сто — хорошее число. Хватит недели на две. Самое то.

Приехал Ингемар с двумя коробками питания. Джерри расплатился с ним на улице и самостоятельно отнес товар в квартиру. На вопрос о том, понадобится ли ему еще подобный товар в будущем, он сказал, что нет. Судя по тексту на этикетке, детское питание было произведено где-то в Восточной Европе. Пюре, кажется, было мясное. Терез вкусовые качества этой пищи не особо заботили. Она поглотила содержимое баночек с той же мрачной одержимостью, что и обычно.

Заметив, что клавиатура компьютера — одна из немногих вещей, к которым девочка проявляет интерес, Джерри стал учить ее пользоваться интернетом. Они провели даже в каком-то смысле приятный вечер, сидя бок о бок, пока он показывал Терез, как заходить на разные сайты, пользоваться электронной почтой, писать на форумах и тому подобное. Теперь, когда он знал, что скоро их отношениям конец, напряжение спало.

Ночью девочке стало плохо. Джерри лежал у себя в спальне и пытался заснуть, когда он услышал, как из гостиной раздаются стоны. Он долго сомневался, стоит ли выходить из спальни, ведь любая резкая перемена в состоянии Терез могла означать и перемену в настроении тоже, но потом все же отпер дверь.

Беспокоиться ему было не о чем. Терез никому бы не смогла навредить — настолько ей было плохо. В гостиной стояла вонь. Включив свет, Джерри увидел, что девочка лежит на диване с посеревшим лицом, одна рука слабо подергивается, а весь пол забрызган рвотой.

— Черт, сестренка, ну что же ты…

Джерри сбегал за шваброй и тряпками, наскоро вымыл пол и поставил рядом с диваном ведро — для Терез. Только он собрался вернуться в спальню, как услышал у себя за спиной стон. Он со вздохом развернулся и сел в кресло. Вдруг его осенило. Вскочив, Джерри схватил одну из баночек с детским питанием. Открыв крышку, он понюхал содержимое, наморщив нос. Запах детского питания никогда не казался ему особо привлекательным, но так ужасно вонять оно точно не должно, верно? К запаху несвежего фарша примешивался запах чего-то еще, резкого, забродившего… Ацетона? Джерри перевернул банку, чтобы посмотреть на срок годности, но дата была будто специально затерта — ничего не разобрать.

Терез обхватила руками живот, согнулась пополам от боли и издавала звуки, похожие на кваканье лягушки. Крупные капли пота катились со лба, а с губ на подбородок капала липкая желчь. Девочка бессильно свесила голову с края дивана.

Джерри быстро принес из кухни миску с прохладной водой и полотенце, которым, осторожно промакивая, протер девочке лицо. Терез была вся горячая, глаза блестели словно два стеклянных шарика. Ее сильно трясло, будто от озноба, и Джерри охватил страх, но на этот раз совсем иного рода.

— Эй, давай-ка приходи в себя! Что мне с тобой, такой больной, делать?

Отвезти ее в больницу он не мог, ведь у Терез нет ни медицинской карты, ни номера социального страхования, да и обыкновенного удостоверения личности тоже нет. С тем же успехом Джерри мог бы отправиться в полицию и заявить на самого себя. Можно, конечно, оставить ее на пороге больницы, но вдруг его кто-нибудь увидит? Да и как он усадит ее на мотоцикл, черт побери, в ее-то состоянии?

— Джерри… — прошептала Терез, подняв затуманенный взгляд на брата.

Вдруг она снова скорчилась в судорогах, отчего влажные простыни замотались вокруг ее худеньких ног.

— Ничего-ничего, сестренка, — утешал Джерри, гладя ее по голове. — Ты просто отравилась, это не страшно. Скоро все пройдет, — пытался он убедить самого себя.

Он напоил ее водой, и через пять минут Терез снова вырвало. Джерри сменил ей постельное белье, насквозь мокрое, но спустя два часа простыни снова были все влажные от пота. Он дал девочке пару таблеток обезболивающего, но скоро и они вышли обратно вместе с рвотой. Джерри уже до крови искусал себе ногти, в панике пытаясь сообразить, как лучше поступить. Рассвет застал измученного Джерри в кресле у изголовья дивана, на котором, свернувшись вопросительным знаком, лежала девочка. Отсутствующим взглядом он смотрел на ее худенькое тельце. Терез прерывисто дышала, а голос ее так ослаб, что Джерри едва разобрал слова, когда она вдруг произнесла:

— Малышка злая. Сделала их мертвыми. Маму и папу. Малышка теперь тоже станет мертвой. Хорошо.

Джерри резко выпрямился в кресле и протер глаза влажным полотенцем, которое пришлось менять несколько раз за ночь.

— Не говори так, — произнес он, наклонившись ближе к девочке. — Ты убила их не потому, что ты злая. Уж не знаю, почему ты так поступила, но дело точно не в злобе, как я понимаю. Зачем ты так говоришь?