Дэниел Силва - Англичанка

— Лучше не бывало, — ответил Орсати. — Заказов столько, что едва справляемся.

Дон не уточнил, что имеет в виду: кровь или масло. Он лишь провел Габриеля в столовую, где для них уже был накрыт стол по-корсикански. Беленые стены и простое убранство напомнило о трапезной папского дворца. На стене за местом дона даже висело тяжелое деревянное распятие.

— Не мешает? — спросил Орсати.

— Нисколечко, — сказал Габриель.

— Кристофер говорит, вы в католических церквях разбираетесь.

— Что еще говорит Кристофер?

Орсати нахмурился, но, накладывая Габриелю еду и наливая себе вина, не сказал ничего.

— Вилла понравилась? — спросил он наконец.

— Она само совершенство, дон Орсати.

— Ваша жена тоже довольна?

— Очень и очень.

— Сколько еще думаете оставаться у нас в гостях?

— Пока не прогоните.

Что странно, дон промолчал.

— Я что, уже истощил запасы вашего гостеприимства, дон Орсати?

— На острове можете оставаться сколько душе угодно. — Дон помолчал и добавил: — До тех пор, пока ваши дела не влияют на мой бизнес.

— Вы, должно быть, о Келлере?

— О нем.

— Я отнюдь не хотел оскорбить вас, дон Орсати. Просто…

— …вмешались не в свое дело.

Тихо зажужжал сотовый дона.

— Разве не помог я вам, — не обращая внимания на телефон, спросил Орсати, — когда вы обратились ко мне в поисках англичанки?

— Помогли.

— Разве не отдал я вам в помощники Келлера, не взимая платы за его услуги?

— Без него я бы не справился.

— И разве не закрыл я глаза на то, что мне не перепало ничего из выкупа, который вы, несомненно, вернули?

— Деньги на счету российского президента.

— Это вы так говорите.

— Дон Орсати…

Корсиканец отмахнулся.

— Так вот в чем дело? В деньгах?

— Нет, — возразил дон. — Дело в Келлере.

Задрожали под порывом ветра стеклянные двери, что вели в сад. Это дул юго-восточный ветер, который обычно приносит дождь и зиму, однако небо оставалось ясным.

— У нас на Корсике, — выдержав паузу, произнес дон, — чтут старые традиции. Юноша, к примеру, не станет просить руки девушки без благословения ее отца. Понимаете, к чему я, Габриель?

— Кажется, понимаю, дон Орсати.

— Следовало обратиться сначала ко мне, а уж потом просить Кристофера вернуться в Англию.

— Признаю, ошибся.

Орсати немного остыл. Снаружи ветер опрокинул в саду столик и кресло. Дон задрал голову к потолку и прокричал что-то на корсиканском диалекте. Пару секунд спустя в сад выбежал усатый мужчина с дробовиком на плече и привел все в порядок.

— Вы не представляете, каким ваш друг Кристофер приехал сюда из Ирака, — продолжал дон Орсати. — Он был убит. Я дал ему кров, семью, женщину…

— …а потом и работу, — подсказал Габриель. — Много заказов.

— Он отлично справляется.

— Да, знаю.

— Куда лучше вас.

— Кто это сказал?

Дон улыбнулся. Повисла пауза, и Габриель воспользовался ею, чтобы тщательно подобрать нужные слова.

— Негоже человеку вроде Кристофера так зарабатывать себе на жизнь.

— Чья бы корова мычала, Аллон.

— И у вас на Корсике так говорят?

— Все мудрые поговорки — с Корсики. — Отодвинув тарелку, дон упер массивные локти в столешницу. — Вы кое-чего не понимаете. Кристофер не просто мой лучший работник. Он мне как сын, и если уедет… то разобьет мне сердце.

— Родной отец считает его погибшим.

— Иначе нельзя.

— А как бы вы чувствовали себя на месте доктора Келлера?

Не желая отвечать, Орсати сменил тему.

— Думаете, этот ваш приятель из английской разведки согласится вернуть Кристофера в мир живых?

— С его стороны это было бы мудро.

— Он может и отказать. К тому же, если вы с ним поговорите, для Кристофера здесь может стать небезопасно.

— Я устрою так, чтобы избежать этого.

— На этого вашего друга можно положиться?

— Я бы ему жизнь доверил. Как и много раз прежде.

Дон тяжело вздохнул. Он наверняка уже собирался дать Габриелю благословение, но тут у него вновь зазвонил телефон. На сей раз Орсати ответил. Выслушал собеседника, произнес что-то по-итальянски и отложил сотовый.

— В чем дело? — спросил Габриель.

— Звонила ваша супруга.

— Что-то случилось?

— Она желает прогуляться до деревни.

Габриель хотел встать из-за стола, однако дон остановил его.

— Закончим трапезу. Я пошлю своих ребят, они за ней присмотрят.

Габриель вернулся на место. Ветер тем временем бесчинствовал в саду, и дон взирал на это с грустью.

— Как я рад, что мы вас не убили, Аллон.

— Можете не сомневаться, дон Орсати, я разделяю вашу радость.

Ветер преследовал Кьяру на узкой тропинке, среди покосившихся домишек и кошек, пока она наконец не оказалась на главной площади, где ветер свистел в аркадах и трепал товары на лотках у торговцев. Кьяра с соломенной корзиной прошлась по рынку и купила продуктов для ужина. Потом села за столик в кафе и заказала кофе. Посреди площади, окруженные небольшими пыльными вихрями, играли в петанк старички; на ступенях церкви старуха в черном вручила мальчику клочок голубой бумаги. У мальчика были длинные курчавые волосы, да и сам он показался Кьяре очень красивым. Она грустно улыбнулась. Сын Габриеля Дани, доживи он до десяти лет, наверное, выглядел бы так же.

Старуха тем временем спустилась с крыльца церквушки и вошла в небольшой кривобокий домик, а мальчик побежал через площадь… прямо в кафе. Кьяра сильно удивилась, когда он положил бумажку перед ней на столик и умчался восвояси. Развернув послание, Кьяра прочла:

Мне надо срочно увидеть тебя…

Синьядора поджидала Кьяру на пороге домика. Улыбнувшись, она погладила ее по щеке и увлекла за собой внутрь.

— Знаешь, кто я? — спросила старуха.

— Догадываюсь.

— Твой муж говорил обо мне?

Кьяра кивнула.

— Я ведь предупреждала его, чтобы не совался в город грешников, — напомнила синьядора, — но он не послушал меня. Повезло, что вернулся живым.

— Его нелегко убить, — заметила Кьяра.

— Может статься, он и впрямь ангел. — Старуха снова погладила Кьяру по щеке. — А ты отправилась следом за ним?

— Откуда вы знаете?

— Поехала туда, не сказав мужу, — продолжила синьядора, не обращая внимания на вопрос. — Вы несколько часов провели в номере отеля, в городе ночи. Помнишь?

Старуха улыбнулась, провела пальцами по волосам Кьяры.

— Мне продолжать? — спросила она.

— Я не верю, что вы видите прошлое.

— Твой муж однажды был женат, — заговорила синьядора, будто желая доказать Кьяре ее неправоту. — У него был ребенок. Потом взрыв… Дитя погибло, а жена нет. Она все еще жива.

Кьяра подалась назад.

— Ты очень долго была в него влюблена, — говорила старуха, — однако он не брал тебя в жены, потому что скорбел. Раз он тебя отослал, потом вернулся за тобой в город на воде.