Франк Тилье - Атомка

Люси выключила лампочку и уставилась в окно. Парапет справа, за ним непроглядная тьма… От вида гор и сосен, тянувшихся в небо, подобно рядам копий, ей стало страшно.

— Франк, может, зря мы намылились туда только вдвоем? Мы же, по сути, ничего о нем не знаем.

— Хочешь повернуть обратно?

— Нет-нет! Ты ведь надел тот самый костюм! — Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула. — Мы возьмем убийцу. Ему от нас не уйти.

Им больше не хотелось разговаривать, и они замолчали, прислушиваясь к тому, как растет внутри напряжение. После стольких лет работы в полиции, после стольких запутанных дел они так и не избавились от этого удушливого, сводящего кишки страха. Но он, страх, был необходим, чтобы выжить, он был необходим, чтобы оставаться начеку. Комиссар отлично знал: бесстрашный полицейский — мертвый полицейский.

Дорога виляла, становясь с каждым из бесчисленных поворотов все более скользкой и опасной. Шарко снова затормозил:

— Больше не могу вести машину по этому катку. Садись за руль.

Они поменялись местами. Люси держалась слева, ближе к горам, виражи становились все круче. Ее спутник вцепился в сиденье:

— Слушай, ты водишь еще хуже меня!

— Хорошо кому-то критиковать!

Рельеф изменился, дорога пошла вниз, им чудилось, что машина движется в черную дыру. Но вот наконец показались первые признаки цивилизации — огоньки. Время было послеобеденное, но эти отрезанные от мира люди сидели по домам, включив свет.

«Отшельники, туземцы, живущие вдали от всех и всего», — подумал комиссар.

«Пежо» двигался по вымершим улицам на самой низкой скорости. Ни одного прохожего — разве что две-три тени у скромных лавчонок. Ни малейшего сходства с модными лыжными станциями. Полицейские миновали мост и почти сразу же очутились за чертой города. Навигатор вел их вдоль потока, в котором бушевала ледяная зимняя вода. Минуты через три GPS сообщил, что они на месте. Но можно ли прибору верить? Вокруг ничего, кроме сосен, снега и гор… И тут Шарко заметил между деревьями дорогу, как ему показалось, достаточно широкую для того, чтобы мог проехать автомобиль.

— Нам туда.

— Ну и хорошо. Сыграем втихую.

Люси погасила фары и поставила «206-й» на обочине. Ее спутник надел шапку, достал оружие и вышел из машины. Люси перегородила ему дорогу, не пуская дальше:

— Нам сегодня вечером еще любить друг друга, потому давай без глупостей, идет?

— Больше не дуешься?

— На тебя дуюсь, а на твоих зверюшек — нет.

Она первой двинулась по тропе. Кромешная тьма. Ничего, кроме поскрипывания снега у них под ногами и завывания ветра. И вдруг прямо перед ними — в свете из окон стоявшего чуть подальше дома — обрисовался силуэт машины.

Синий «рено-меган». Шарко подошел, положил ладонь на капот:

— Еще теплый. Думаю, это он только что обогнал меня на дороге.

Люси, как и Франк, не надевала перчаток, ей хотелось кожей чувствовать холод рукоятки «ЗИГ-Зауэра», не терять контакта со смертью, но пальцы отчаянно мерзли. От «мегана» к дому вроде бы тянулась цепочка следов. Да, точно. Это следы ботинок, больших, огромных… У нее перехватило горло. Строение позади машины оказалось довольно высоким, сложенным из дерева и старого камня. Крыша напоминала шляпку гриба. Ставни были закрыты, но сквозь щели просачивался яркий свет.

Шарко пригнулся и направился к дому, стискивая зубы всякий раз, как скрипнет снег под ногами.

Внезапно входная дверь открылась.

Полицейские присели на корточки в снегу за толстым стволом.

В проеме двери показалась тень, которая — столь же резко, сколь неожиданно — спрыгнула с крыльца в сторону и устремилась к лесу. Парижане ринулись следом, но лодыжку Люси из-за неудачно взятого старта пронзила острая боль, потому, проковыляв несколько шагов, она вынуждена была остановиться.

Шарко обогнал спутницу, и не прошло и десяти секунд, как исчез. Снег заметал его следы…

Шарко, с оружием в руках, перелез через сугроб, упал, поднялся, пересек дорогу и, в свою очередь, углубился в черный лес. Он сразу же почувствовал, как прилила к мышцам кровь, как течет сквозь ноздри кислород. В голове все смешалось, мысли кружились хороводом. Вскоре он заметил, как между стволами — метрах в сорока от него, может чуть больше, — мелькнул силуэт человека, пригнувшегося к земле. Мелькнул и тут же пропал из виду. Мороз становился все более лютым, ветер хлестал по лицу. Комиссар даже и не пробовал целиться — слишком сильно колотилось сердце, да и руки совсем заледенели.

Полицейский зверски устал, в груди жгло, носки и ботинки насквозь промокли. Он проклял свою дурацкую привычку надевать в любую погоду костюм и — в надежде, что придет второе дыхание, — еще увеличил скорость.

Люси перестала видеть перед собой Шарко: его будто проглотило ледяное чудовище. Она так и стояла за деревом и злилась на себя так, как не злилась никогда в жизни. Обычно она бегала быстрее Шарко, а сейчас отпустила его одного в погоню. Она подула на руки, чтобы хоть немножко их согреть, в нерешительности потопталась на месте, вынула пистолет, щелкнула затвором — щелчок в морозном воздухе прозвучал резко, сухо. Ну и что теперь делать?

О том, чтобы углубляться в лес, когда так болит лодыжка, не могло быть и речи. У нее снова мелькнула мысль, что им не стоило соваться сюда одним, и Люси вытащила из кармана мобильный. Увы, связь из-за снежной бури отсутствовала. Энебель посмотрела на дом, который выглядел зловеще, скользнула вдоль сосен, приблизилась и заметила справа от входной двери, на уровне заснеженной земли, маленькое подвальное окошко, за которым горел свет. Подойдя к двери, сильно ее толкнула и, затаив дыхание, прижалась рядом к наружной стене. Изнутри никакой реакции не последовало. Тогда Люси решилась заглянуть внутрь. Один раз, другой… Никого. Потихоньку вошла — с оружием наготове.

Никто не стрелял, никто на нее не нападал, — скорее всего, Агонла был тут один, впрочем это подтверждала и единственная машина у дома. Люси осмотрелась более внимательно. Телевизор был включен, в камине потрескивали дрова, плясали язычки пламени, где-то под крышей свистел ветер.

Можно было продолжать путь — конечно, все так же осторожно, все так же оставаясь начеку. В комнате пахло затхлостью и копченым мясом. Должно быть, Агонла зарылся тут в нору, как крот, и носа наружу не высовывает… Каменные стены, швы кладки сделаны по-старинному… Очень высокий потолок с тяжелыми балками… Люси подумала, что все это похоже на средневековую таверну. И гляди-ка: будто в рифму к ее собственному увечью — пара костылей, прислоненных к креслу…

А вот и еще одна дверь — открытая. И обитая изнутри: то ли чтобы тепло сохранить, то ли ради звукоизоляции. Лестница. Подвал. Там окошко, за которым горел свет.