Франк Тилье - Атомка

Люси осознала, что руки у нее судорожно сжаты. Она подумала о детях со снимков — детях на операционном столе. Возможно ведь, что Лео Шеффер, специалист по радиоактивности, ставивший, по-видимому, чудовищные опыты над людьми, до сих пор живет и работает во Франции. Ему сейчас лет шестьдесят…

— Когда Шеффер уехал из Штатов во Францию?

— В восемьдесят седьмом.

У Люси потемнело в глазах, зато кусочки пазла сразу же встали по местам. 1987-й… Всего год спустя после того, как на территорию Франции попала таинственная рукопись, всего год спустя после убийства монахов. Никаких сомнений в том, что Дассонвиль, завладев рукописью, связался с Шеффером и убедил его перебраться во Францию. Видимо, они сотрудничали. Люси вспомнила черно-белую фотографию трех великих ученых, подумала о том, какие открытия они могли сделать в 20-е годы. Шеффер-старший в это время участвовал в создании циклотрона, и все они могли встречаться на конгрессах… Потом, много лет спустя, Дассонвиль отправился в Америку к сыну Шеффера, крупному специалисту-атомщику, известному довольно странными публичными опытами, да в конце концов — просто сыну своего отца, этого темного патриарха…

Отправился, наверное, для того, чтобы уговорить Шеффера заняться изучением проклятой рукописи.

И понять ее.

Люси встряхнулась, подумав о Валери Дюпре. Вооруженная сведениями о личности ученого, Валери ринулась домой, во Францию, оборвав свое мировое турне. Она продолжила работу Эйлин, она должна была найти Лео Шеффера… и она оказалась в связи со всем этим в большой опасности.

В ту минуту, когда Люси, подойдя к конечной точке своих размышлений, подняла глаза, Эйлин уже стояла, слегка пошатываясь, с ружьем в руках.

Она направилась к окошку, поглядела в него и — будто увидела снаружи дьявола во плоти — резко качнулась в сторону.

Шарко вихрем ворвался в кабинет Жюльена Баскеза — тот самый, где полночи рассказывал о Красном Ангеле. Лейтенант, который нес туда стаканчики кофе, не смог ему помешать.

Лицом к капитану Баскезу сидел, развалившись на стуле, юнец в наручниках. Белый молокосос, плохо выбритый, в спущенных на бедра джинсах и тренировочной бело-зеленой курточке безупречной чистоты. Комиссар без лишних слов схватил юнца за грудки и поднял в воздух, стул с грохотом упал.

— Какого черта тебе нужно было от Глории Новик? И какого черта тебе нужно от меня?

Юнец, ругаясь, отбивался.

Вмешался Баскез, потянул Шарко за руку, вытащил из кабинета:

— Ну-ка, успокойся, о’кей?

Комиссар поправил куртку, глаза у него были бешеные.

— Объясни!

— Слушай, тебе надо бы держаться скромнее, не влезать вот так вот в мой допрос. И так вон уже сколько дров наломал!

На крик стали выглядывать в коридор коллеги, но Баскез помахал им рукой: дескать, все в порядке, — и те скрылись.

— Давай-ка кофе выпьем, — предложил он комиссару.

Подойдя к кофемашине, Шарко глянул в окошко. На улице стемнело, хотя еще не было и половины пятого, редкие хлопья снега кружились на ветру. Комиссар бросил монетку и подставил к краникам две чистые чашки. Пальцы еще чуть-чуть дрожали.

— Говори, слушаю.

Баскез прислонился спиной к стене, упершись в нее согнутой в колене ногой.

— Парня удалось задержать, потому что после опроса соседей Глории по кварталу Ла-Мюетт, где она жила, нам кто-то позвонил. Кто — неизвестно, но этот аноним сообщил, что не раз видел в вестибюле молодого парня, который торчал там часами, будто кого-то выслеживая. Мы тут же отправились на место, снова всех опросили и в конце концов установили, что это за парень: его зовут Джоан Шафран, ему семнадцать лет. Судимостей не было.

Шарко протянул коллеге полную чашку и поднес к губам вторую.

— Ну и какое же он имеет отношение к нашим делам?

— Убийца велел ему стоять на стреме и глядеть во все глаза. Как только ты войдешь в дом Глории Новик, Шафран должен был немедленно позвонить ему. — Баскез достал из кармана фотографию. — У парня было с собой вот это — говорит, дал убийца.

Комиссар взял снимок, посмотрел. Фотография недавняя, его щелкнули, когда садился в машину. Поскольку план был очень крупный, место съемки не определялось. Наверняка парковка, но какая? Может быть, та, у супермаркета… Убийца стоял в нескольких метрах от него, фотографировал его, а он ничего не заметил.

— Значит, Шафран знает убийцу в лицо?

— В том-то и беда, что лица он ни разу не видел. Говорит, что это белый мужчина, среднего роста, в шапке и шарфе, в пуховике и солнцезащитных очках. На глаз он дает этому человеку лет тридцать, может быть, тридцать пять, не больше. Хотим попробовать освежить ему память.

— То есть пока никаких шансов сделать фоторобот?

— Посмотрим, но слабо верю, что получится.

— А где и как они встречались?

— Убийца Глории Новик обратился к Шафрану в прошлую субботу, семнадцатого числа. Подошел и попросил оказать ему услугу за хорошие деньги. Пообещал пятьсот евро наличными, если парень согласится проследить в течение нескольких дней за подъездом, в который ты должен войти, когда появишься. Сказал, что ты наверняка придешь туда, в этот дом, в понедельник или во вторник. Ну и велел позвонить сразу же, как он тебя увидит. Если парень все сделает в точности, получит еще пятьсот евро. Дополнительно. Второй половины своего гонорара Шафран, конечно же, не получил.

— Номер телефона проверили?

— Конечно. Симка — левая, никакой возможности определить владельца нет. Звонить некуда — соединения тоже нет. Скорее всего, убийца мобильник выбросил.

Шарко опустошил чашку одним глотком и обжег язык. Этот тип все рассчитал, все предусмотрел и все тщательно спланировал.

— О черт!

Франк с яростью швырнул чашку в раковину и, в свою очередь, встал к стене напротив Баскеза, схватившись руками за голову.

— Теперь уже совершенно ясно, что преступник живет поблизости от места, где я нашел Глорию. Мне понадобилось полчаса, чтобы добраться от ее квартиры до будки стрелочника, а он за это время переговорил со своим дозорным, сбегал к Глории, отравил ее каким-то снадобьем и скрылся. Он знал, что ему хватит времени сделать все, что надо, никто ему не помешает.

Комиссар привел Баскеза в комнату их группы. Робийяр сидел за компьютером, уставившись на монитор. Шарко вгляделся в большую карту Парижа, висевшую на стене, и указал пальцем точку, где нашел Глорию:

— До места, где он держал взаперти Глорию, надо идти пешком. Это туда и обратно минут пять. Если он приехал на машине, значит, когда Шафран ему позвонил, находился максимум в десяти минутах езды от этого места. Это ограничивает наш поиск кварталами, прилегающими к Девятнадцатому.

— Да, мы это уже более или менее поняли. Он из местных.