Сидни Шелдон - Пески времени

В девяноста девяти милях к востоку, в лесу вдоль дороги на Пеньяфиель, спала Лючия Кармине.

Рубио Арсано сидел и смотрел на нее, ему очень не хотелось ее будить. «Она похожа на спящего ангела», – подумал он.

Но близился рассвет, и нужно было двигаться дальше.

Рубио наклонился и нежно прошептал ей на ухо:

– Сестра Лючия…

Лючия открыла глаза.

– Нам пора идти.

Зевнув, она лениво потянулась. Ее блузка расстегнулась, слегка обнажив грудь. Рубио поспешно отвел глаза.

«Я должен контролировать свои мысли. Она ведь невеста Христа».

– Сестра…

– Да?

– Я… я могу попросить тебя об одном одолжении? – спросил он, краснея.

– О каком?

– Я уже давно не молился. Но меня воспитывали в католической вере. Не могла бы ты прочесть молитву?

Этого Лючия ожидала меньше всего.

«Когда же я в последний раз читала молитву?» – пыталась вспомнить она. Монастырь был не в счет. В то время как другие молились, ее голова была занята мыслями о побеге.

– Я… я не…

– Я уверен, что нам обоим от этого будет лучше.

Как она могла объяснить ему, что не помнит ни одной молитвы?

– Я…

Вот. Одну вспомнила. Когда она была еще совсем маленькой, она стояла на коленях возле своей кровати рядом с отцом, который после молитвы укладывал ее спать. Ей медленно стали вспоминаться слова двадцать третьего псалма.

– «Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Он подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего…»

На нее нахлынули воспоминания.

Ей с отцом принадлежал весь мир. И он так гордился ею.

«Ты родилась под счастливой звездой», – любил повторять отец.

И, слыша это, Лючия чувствовала себя счастливой и красивой. Ничто не могло омрачить ее жизнь. Она же была прекрасной дочерью всесильного Анджело Кармине.

– Если я пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла…

Воплощением зла были враги ее отца и братьев. И она заставила их поплатиться.

– …потому что Ты со мною; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.

«Где был Бог, когда я нуждалась в успокоении?»

– Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена…

Она говорила все медленнее, ее голос переходил на шепот. Что случилось с той маленькой девочкой в белом воздушном платье? Будущее представлялось ей таким лучезарным. И все почему-то пошло кувырком. Все. «Я потеряла отца, братьев и саму себя».

В монастыре она не думала о Боге, а теперь, здесь, с этим простым крестьянином…

«Не могла бы ты помолиться за нас?»

Лючия продолжала:

– Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.

Рубио, не отрываясь, смотрел на нее, он был искренне тронут.

– Спасибо, сестра.

Лючия склонила голову, она была не в состоянии ничего сказать. «Что это со мной?» – думала она.

– Ты готова, сестра?

– Да, готова, – ответила она, посмотрев на Рубио Арсано.

Через пять минут они уже были в пути.

Застигнутые неожиданным ливнем, они укрылись в заброшенной хижине. Дождь яростно барабанил по ее крыше и стенам.

– Как ты думаешь, эта буря когда-нибудь стихнет?

Рубио улыбнулся.

– Это не буря, сестра. Это то, что мы, баски, называем «sirimiri». Дождь кончится так же быстро, как и начался. Земля сейчас иссушена. Ей нужен этот дождь.

– На самом деле?

– Да. Я же крестьянин.

«Это заметно», – подумала Лючия.

– Прости мне мою откровенность, сестра, но у нас с тобой много общего.

Взглянув на этого доверчивого простофилю, Лючия подумала: «Вот это здорово».

– Серьезно?

– Да. Мне действительно кажется, что жизнь на ферме во много напоминает жизнь в монастыре.

Она не улавливала связи.

– Я не понимаю.

– Видишь ли, сестра, в монастыре ты много думаешь о Боге и сотворенных Им чудесах. Разве не так?

– Так.

– Ферма в каком-то смысле похожа на Бога, окруженного своими творениями. Все, что вырастает из земли Господней, будь то пшеница, или маслины, или виноград, – все идет от Бога, так ведь? Это все – чудо, и ты видишь его изо дня в день. Ты помогаешь ему расти, и сам становишься частью этого чуда.

В его голосе слышалось такое воодушевление, что Лючия не могла сдержать улыбки.

Дождь неожиданно перестал.

– Теперь мы можем идти дальше, сестра.

– Мы скоро подойдем к реке Дуэро, – сказал Рубио. – Прямо впереди будет Пеньяфиельский водопад. Мы дойдем до Арандаде-де-Дуэро, а там – до Логроньо, где и встретимся с остальными.

«Ты и пойдешь туда, – подумала Лючия. – И желаю удачи. А я, дружок, буду в Швейцарии».

За полчаса до того, как они добрались до водопада, они уже слышали его шум. Низвергавшийся в быструю реку Пеньяфиельский водопад предстал перед ними во всей своей красе. Вода падала вниз с оглушительным ревом.

– Я хочу искупаться, – сказала Лючия.

Ей казалось, что прошло уже много лет с тех пор, как она в последний раз принимала ванну.

Рубио Арсано удивленно посмотрел на нее.

– Здесь?

«Нет, идиот, в Риме».

– Да.

– Будь осторожна. Из-за дождя вода в реке поднялась.

– Не беспокойся.

Лючия терпеливо стояла в ожидании.

– О… Я отойду, пока ты будешь раздеваться.

– Будь поблизости, – поспешно сказала она. – В лесу, наверное, водятся дикие звери.

Когда Лючия начала раздеваться, Рубио торопливо отошел на несколько метров в сторону и отвернулся.

– Не заплывай слишком далеко, сестра, – крикнул он. – Река коварна.

Лючия положила сверток с крестом так, чтобы он был в поле зрения. Ей было необыкновенно приятно ощущать прохладный утренний воздух своим обнаженным телом. Полностью раздевшись, она вошла в холодную, бодрящую воду. Обернувшись, она увидела, что Рубио продолжал упорно смотреть в другую сторону, повернувшись к ней спиной. Она улыбнулась. Все другие мужчины, которых она знала, с удовольствием смотрели бы на нее.

Она зашла глубже, стараясь обходить торчавшие повсюду камни, и окунулась в воду, чувствуя ногами стремительное течение реки.

Неподалеку от нее потоком несло маленькое деревце. Наблюдая за ним, она повернулась и, неожиданно потеряв равновесие, поскользнулась. Вскрикнув, она неловко упала, ударившись головой о валун.

Оглянувшись, Рубио с ужасом увидел, как Лючия исчезла в потоке бушующих вод.

Когда дежурный полицейского участка в Саламанке сержант Флориан Сантьяго положил трубку, его руки дрожали.

«У меня здесь Хайме Миро и с ним еще трое. Ты бы мог отличиться, если бы схватил их».

Правительство назначило за голову Хайме Миро крупную награду, и вот теперь этот баскский преступник был в его руках. Деньги, которые он получит в награду за его поимку, изменят всю его жизнь. Он сможет устроить детей в лучшую школу, сможет купить жене стиральную машину, а любовнице украшения. Конечно, ему придется поделиться наградой с дядей. «Я дам ему двадцать процентов, – думал Сантьяго. – Или, может, десять».