Джеймс Тейбор - Заледеневший

— Вы говорили с Геррином? — спросил врач.

— Да.

— Что он сказал? Я имею в виду о «Триаже»?

— Они не думают, что «Триаж» как-то связан со смертями. Мы должны и дальше действовать согласно плану. Ну все, на этом точка. Как только погода предоставит окно, женщины отправятся по домам.

— А все, что будет потом, — это уже другая история, — закончил за нее Блейн.

— Аминь, — подытожила Мерритт.

Вход в ствол шахты представлял собой круглое, прорубленное во льду отверстие диаметром четыре фута. Как и рассказывал Блейн, над ним установлен ангар, расстояние до которого от станции — не более четверти мили.

Под фанерной крышкой над отверстием был перекинут деревянный брус сечением шесть на шесть дюймов, концы которого крепились в прорезях, выдолбленных во льду. К брусу была прикреплена болтами канатная лестница с круглыми металлическими штырями-ступеньками, уходящая в темный зев шахты. Исследователи пещер и скалолазы пользовались подобными лестницами в прежние времена, пока специальные спусковые устройства для дюльфера и другие приспособления не изменили технику альпинизма в корне. Как и раньше, ширина штыря-ступеньки составляла всего лишь один фут. К тому же ступеньки были гладкими и скользкими.

Халли посмотрела на прикрепленный к парке термометр: семьдесят градусов ниже нуля. Сполохов полярного сияния сейчас не было, на черном небе мерцали только звезды. Холод уже начал донимать Халли, проникая керез мельчайшие щели в многослойной одежде. Тонкие полоски открытой кожи лица горели. «Огонь и лед, — подумала она. — А ведь в некоторых случаях они оказывают одинаковое воздействие».

Девушка стала спускаться вниз. Прошло не так мало времени с тех пор, как она в последний раз спускалась по подобной веревочной лестнице. Металлические ступеньки-штыри были обледенелые, к тому же она никогда не спускалась, будучи закутанной в семь слоев одежды. Наибольшее неудобство доставляли огромные кроличьи унты. Ступеньки-штыри были настолько узкими, что удавалось поставить только носок одного ботинка, а это вынуждало постоянно напрягать мышцы икр, чтобы не дать ступне соскользнуть. К тому моменту, когда Халли достигла дна, ноги тряслись — скалолазы называют такое состояние «швейной машинкой».

Сойдя с лестницы, девушка ступила на пол прямоугольного коридора, который, когда она провела по нему лучом фонаря, напомнил ей заброшенную шахтную выработку. Стены были закрыты листами толстой фанеры, вспухшими от деформирующего давления льда и снега. Потолок тоже закрыт листами фанеры, которые поддерживались массивными деревянными рамами из вертикальных подпорок и горизонтальных поперечин, установленными с шагом четыре фута. Даже такое, казалось бы, надежное крепление не выдерживало: многие поперечины потрескались, и языки льда висели на стыках между фанерными листами.

До 1957 года никто и никогда не жил на Южном полюсе, а потому погодные условия там не были известны. Первые обитатели построили самые первые подземные сооружения станции, углубившись для этого на пять футов в ледяную толщу. Стены и потолки были укреплены по типу шахтных забоев с помощью деревянных крепежных конструкций. Когда строительство первоначальных мест обитания завершилось, все помещения должны были иметь прямоугольные сечения с отвесными стенами. Сейчас ни о квадратных сечениях, ни об отвесно расположенных стенах не шло и речи. Все внутри покосилось и производило на Халли такое впечатление, словно она оказалась в помещении с кривыми зеркалами. Здесь пахло старым деревом, соляркой и тлением.

Обрушившиеся элементы кровли наполовину заблокировали проход, оставив свободной только правую его часть, через которую девушка и прошла в открытый коридор. Пройдя примерно сто футов, она вышла в комнату, которая, по всей вероятности, раньше служила обеденным залом: красные пикниковые столики, лавки, навесные шкафы, раковины. На столиках на тех же самых местах, где они были оставлены полвека назад, стояли тарелки с кашей, на поверхности которой не было плесени, пустые банки из-под пива, кружки с остатками кофе, превратившимся в закаменевший лед, переполненные пепельницы.

«Одно из двух, — размышляла Халли, — либо люди покинули это помещение в дикой спешке, либо они не стали утруждать себя уборкой в последний день пребывания здесь». Более вероятным ей казалось второе предположение. Она готова была продолжить обход и уже направилась к двери, расположенной на противоположной стене обеденного зала, когда внезапно раздавшийся треск буквально приковал ее ноги к полу. Некоторое время девушка оставалась абсолютно неподвижной и даже не дышала, а только прислушивалась. Больше шума не доносилось, но она понимала, насколько ненадежны все внутренние постройки. Поперечные балки и опорные столбы были громадными, не меньше двух футов в обхвате с каждой стороны, но серьезное движение льда над ними могло переломить их, словно тоненькие веточки. Нет, в этом месте задерживаться нельзя.

Отойдя на тридцать футов от обеденного зала, Халли оказалась на Т-образном перекрестке коридоров. Она повернула направо и, осторожно ступая, пошла по полу. Тут в беспорядке были разбросаны проржавевшие кабели, какой-то непонятный хлам, обрезки металла. Подойдя к месту, являвшемуся, по ее представлениям, входом в правый коридорный рукав, Халли приблизилась к перекосившейся дверной коробке. На одной петле болталась дверь, на которой виднелась сделанная черными буквами надпись:

Дж. Р. Лидер, капитан ВМФ США,

Руководитель станции

Южный полюс, Антарктика, США

«Он, подобно Колумбу, объявлял владениями королевы все, что мог видеть, и все, что не мог, — подумала Халли. — Южный полюс, Антарктика, США». Да, иные времена. Она подтолкнула дверь назад и направила в комнату луч фонаря. Два серых металлических шкафа, стул с вращающимся сиденьем и массивный старый металлический письменный стол, точно такой же, как тот, что стоит на станции в кабинете Грейтера.

Фида лежал на столешнице письменного стола обнаженный, в позе, напоминающей положение плода в чреве матери. В его открытых мертвых глазах все еще стояла серая предсмертная дымка. Одна рука оказалась под телом, вторая была вытянута в сторону, и пальцы на ней были растопырены, словно он хотел поймать что-то, летающее в воздухе. Некоторые участки его кожи блестели: свет фонаря отражала замерзшая влага тела. А может, это пот? От борьбы? Какой же он худой, подумала Халли, кожа да кости. Верхняя полярная одежда Фиды, нижнее белье и унты лежали кучей рядом со столом.

Халли повела лучом фонаря по потолку. Ни одна из поперечных балок не была расколота, но у всех были большие, внушающие опасение прогибы. Будь что будет — она должна подойти ближе. Приблизившись к столу, девушка встала рядом и начала осматривать тело, ища раны или травмы. Сперва она не заметила ничего бросающегося в глаза, но затем, всмотревшись в ямку под черепом, увидела небольшой черно-красный кружок. Кровь? Она нагнулась, чтобы разглядеть пятно получше.