Джон Коннолли - Гнев ангелов

Он прошел в комнату, и дверь за ним с шумом захлопнулась. И только тогда Веттерс почувствовал чье-то постороннее присутствие. Он развернулся и увидел у стены вяло улыбающегося типа. Распухший багровый зоб на его горле походил на огромный, готовый прорваться кровяной пузырь.

— Присаживайтесь, мистер Веттерс, — сказал он. — Пора нам побеседовать.

Странно, но сейчас, когда худшее случилось, Харлан вдруг осознал, что не боится. Даже надеясь, что все как-то обойдется, в глубине души он знал: кто-то придет. Иногда в тех странных таинственных снах с преследованиями появлялся некий человек. Маячила его тучная фигура с ужасным выростом, искривившим раздутую шею. Такое обличье мог принять и искавший их мститель.

Однако Харлан не собирался ни в чем признаваться, пока его не припрут к стенке убедительными доказательствами. Он давно придумал, какую роль ему следует сыграть в таком случае: роль невинного простака. И долго репетировал ее. Сам толком не понимая почему, Харлан осознал, насколько важно, чтобы этот человек не обнаружил в мэнском лесу место аварии самолета, причем вовсе не из-за денег, которые забрали они с Полом. Те люди, которые искали самолет все эти годы — когда-то они с Полом пришли к пониманию их цели и лучше осознали возможные мотивы, уловив это из рассказов потрясенных проводников, — не имели никакого сходства меж собой: некоторые, как Дарина Флорес, были красивы, а другие, как этот толстяк, ужасно уродливы. Одни выглядели как бизнесмены или учителя, другие — как охотники и убийцы. Но все они имели нечто общее. Каждый из них, по мнению стариков, задумал нечто дьявольское. Если искатели хотели что-то забрать из того самолета (а Харлан постоянно вспоминал именные списки), то долг благонамеренных людей состоял в том, чтобы помешать их поискам. Так рассуждали Харлан и Пол, ища способ хоть как-то оправдать грех воровства.

Но они не были столь наивны, чтобы думать, будто кража сойдет им с рук, если они признаются в этом Дарине Флорес или ей подобным. А раскрытие правды о том, что им известно местонахождение самолета, наверняка лишит их покоя до конца дней. Даже признание самого факта существования рухнувшего самолета грозит им большой опасностью, поскольку оба читали те списки, и некоторые из имен еще всплывали в памяти Харлана. Он мог назвать их в случае необходимости. Не все, но многие. Достаточно, чтобы его пожелали убить.

Но этот тип приперся сюда, скорее всего, из-за денег. Его заинтересовали именно доллары. Вероятно, Харлан с Полом все-таки действовали не так осторожно, как планировали.

— Что вам нужно в палате моей жены? — спросил Веттерс. — Посторонним сюда входить не полагается. Только родственникам и друзьям.

Толстяк подошел к жене Харлана и погладил ее лицо и волосы. Пальцы скользнули к ее губам, и внезапно он нагло их раздвинул. Анжелина пробормотала что-то во сне и попыталась повернуть голову. Пара бледных пальцев влезла в ее рот, и Харлан увидел изогнутые сухожилия на руке мерзкого урода.

— Я велел вам сесть, мистер Веттерс. Если вы не хотите, чтобы я вырвал вашей жене язык.

Харлан опустился на стул.

— Кто вы такой? — спросил он.

— Меня зовут Брайтуэлл.

— Что вам от нас нужно?

— Полагаю, вы знаете.

— Ну и ну! Откуда мне знать? Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, и тогда я постараюсь ответить на все ваши вопросы, но в итоге вы все равно убедитесь, что зря потратили время.

Брайтуэлл продолжал поглаживать волосы Анжелины, и на вылезшем из рукава пиджака запястье Харлан увидел татуировку в виде трезубца.

— Насколько я понимаю, ваша жена страдает от болезней Паркинсона и Альцгеймера?

— Верно.

— Должно быть, из-за этого у вас масса проблем. — В его голосе не прозвучало и намека на сочувствие.

— Скорее у нее, чем у меня.

— О, я ни за что не поверю, что вы говорите правду.

Брайтуэлл глянул на спящую женщину. Он вытащил пальцы из ее рта, обнюхал их, а потом облизал кончики своим необычным заостренным языком, напоминающим кусок сырой печенки. Другую руку толстяк положил на лоб Анжелины. Бормотание стало громче, как будто ее встревожило давление его руки. Но она не проснулась.

— Взгляните на нее: она едва осознает сама себя, и я подозреваю, что большую часть времени она не понимает также, кто вы такой. Той, кого вы любили, уже давно нет. Осталась лишь оболочка, бессмысленная обуза. Милосерднее для вас обоих было бы, если бы она… тихо скончалась.

— Ничего подобного, — возразил Харлан.

Брайтуэлл улыбнулся, и его жестокие темные глаза пристально взглянули на собеседника, казалось, проникая в сокровенные грешные мысли. И хотя губы толстяка даже не шевельнулись, в голове Харлана прозвучал шепот: «Лжец». Не в силах вынести взгляд собеседника, пристыженный Веттерс уставился в пол.

— Я мог бы вам помочь, — заявил Брайтуэлл. — Подушка на лицо, легкое давление на нос и рот. Никто ничего не узнает, а вы получите свободу.

— Прекратите говорить гадости, мистер. Не смейте больше об этом упоминать.

Брайтуэлл захихикал странным женским смехом, при этом изящно прикрыв рот свободной рукой.

— Я просто пошутил, мистер Веттерс. По правде говоря, кто-то мог бы и узнать, что она умерла при… гм… необычных обстоятельствах. Убивать-то легко, труднее остаться безнаказанным. Это справедливо для большинства преступлений, но особенно для убийства. А знаете почему?

Харлан сидел с опущенной головой, сосредоточенно разглядывая свои ботинки. Он боялся, что этот тип может опять заглянуть ему в глаза и увидеть потаенные мысли. Потом ему пришло в голову, что такую позу мог бы принять человек, в чем-то виновный, и он сам фактически признается в некоем преступлении, хотя пока никто ни в чем его не обвинял. Приведя эмоции в порядок, он заставил себя посмотреть на надоедливого урода.

— Нет, — ответил Харлан, — не знаю.

— Потому что убийство — это одно из немногих преступлений, которое редко совершается профессиональными преступниками, — пояснил Брайтуэлл. — Обычно убивают в приступе ярости или страсти, как правило, ничего не планируя. Случайные убийцы совершают ошибки, поскольку никогда не убивали прежде. У них нет никакого опыта. И поэтому их легко найти и легко покарать. Отсюда следует достойный усвоения урок: преступлениями любого рода лучше заниматься профессионалам.

Харлан ждал. Он старался дышать ровно. И с признательностью подумал о царящем в комнате холоде, благодаря которому испарина не выдала его волнения.

— На какие жертвы вы пошли ради нее, — продолжил Брайтуэлл, опять начиная поглаживать волосы Анжелины, — а себе даже не можете позволить новые ботинки.

— Мне нравятся те, что есть, — огрызнулся Харлан. — Отличные ботинки.