Александр Варго - Гурман

Услышав сбивчивый рассказ Кати, он стиснул зубы, а его лоб прорезали морщины.

— Где этот Ромео сейчас?

— Не знаю. Надеюсь, что ушел, — немного успокоившись, сказала Катя. — Ты обещал позвонить, — напомнила девушка.

— Да, извини. Просто у меня сегодня тоже была встреча с твоим бывшим ухажером. — Олег в двух словах сообщил девушке о конфликте на дороге. — Наверное, я не должен был тебе этого говорить, — сказал он, словно оправдываясь. — Но раз уж дело зашло так далеко…

Катя некоторое время молчала, потом вздохнула и произнесла:

— Он не простит тебе этого. Я его знаю.

— Посмотрим, — спокойно ответил Олег, вспомнив лица байкеров, искаженные страхом и злобой.

— Они найдут тебя и изобьют! От них можно ждать что угодно! Их волчьи законы не прощают обид!

— Я разберусь с этим, малыш. Не волнуйся. Хочешь, я приеду к тебе?

— Наверное, сегодня не стоит. — Катя шмыгнула носом. — Со мной подруга мамы, тетя Мила. С ней я чувствую себя уверенно.

— Хорошо. — Молодой человек улыбнулся. — Тете Миле привет. Спокойной ночи, котенок. Буду скучать по тебе. Завтра увидимся?

— Я бы очень этого хотела, — тепло сказала Катя. — Буду читать твою книгу. Принесешь продолжение?

— Конечно. Целую.

Он отключил телефон и задумчиво уставился в окно. Стояла уже глубокая ночь, тихая и безветренная.

Значит, Гошуня, этот поганый байкер, уже вовсю начал распускать ручонки?

— Один древний китайский мудрец сказал: «Если достаточно долго сидеть на берегу реки, ты увидишь труп врага, проплывающий по ней», — медленно, нараспев проговорил Олег, усмехнулся и снова бросил взгляд в окно.

Ночь манила его. Так безликая луна влечет к себе проснувшегося оборотня.

Признаться, парень был втайне рад, что Катя не позвала его к себе на ночь. Во-первых, он сегодня не в той форме и настроении, чтобы ехать на другой конец города, пускай даже к девчонке, которая нравилась ему. А во-вторых…

— Ты ответишь за эту пощечину, мальчик, — произнес Олег. — Я не собираюсь сидеть у реки и ждать.

Во-вторых, у него было одно небольшое дело.

Олег начал одеваться.

Утром Катя проснулась с разламывающейся головой. Она дотронулась до висков и поморщилась. После рокового падения в воду эти боли все чаще и чаще напоминали о себе.

Девушка поплелась в ванную, бросила мимолетный взгляд на собственное отражение и фыркнула. Ей понадобится как минимум час, чтобы привести себя в более-менее приличный вид.

Она наспех позавтракала и выскочила наружу. Катя прогрела двигатель своего голубого «БМВ», выехала за ворота и вышла, чтобы их закрыть. Она бросила взгляд на увядший ковер из лепестков роз. За ночь аромат цветов исчез, лепестки потемнели, слегка съежились и уже ничем не напоминали тот сказочный дождь. Букет роз, который вчера отказалась принять Катя, был безжалостно растоптан вместе с корзиной. Девушка повела плечом. Когда-нибудь неуравновешенность и агрессия Георгия приведут его к серьезным неприятностям.

Она повернулась к автомобилю и чуть не вскрикнула от неожиданности. Перед ней, покачиваясь, стояла та самая однорукая женщина. Сальные волосы слегка колыхал ветер. Глубоко запавшие глаза с насмешкой смотрели на оторопевшую девушку. Рукав, прежде завязанный узлом на культе, теперь трепыхался. Ноздри Кати уловили неприятный запах давно не мытого тела.

— Что вам нужно?! — Она хотела, чтобы ее голос звучал по-хозяйски, уверенно, но вместо этого с ее губ сорвался какой-то испуганный писк.

Женщина смотрела на нее так, словно ей была известна каждая мысль девушки.

— Я вижу, вы следите за мной. Кто вы?

Неожиданно женщина протянула левую руку и коснулась волос Кати.

Та резко отпрянула и крикнула:

— Уходите. Или я позвоню в полицию. Слышите?!

— Не надо полиции. — Женщина улыбнулась краем рта, но у нее вышла болезненная гримаса. — Девочка моя. Ты ведь Катя Уланова?

— Предположим, — с вызовом ответила девушка.

К ее удивлению, странная женщина внезапно оробела, словно позабыла все фразы, заготовленные заранее.

— У меня мало времени. Говорите, что вам нужно, или уходите, — сказала Катя, нервно крутя в руках связку ключей.

— Скажи, ты родилась в августе? — спросила женщина.

— Какая вам разница? Ну, в августе. Что с того?

— Посмотри на меня. Внимательно, — очень тихо произнесла женщина.

— Не вижу смысла. Простите, у меня много дел. Дайте мне пройти.

— Меня зовут Галина. Можно Галя. — Она на мгновенье смутилась. — Катя… я твоя мама.

Девушка посмотрела на нее так, словно у той из обрубка неожиданно проклюнулась рука.

— Вы сумасшедшая, — наконец сказала она. — Я знаю свою маму. А теперь уйдите с дороги, мне нужно ехать.

Катя шагнула вперед, и незнакомка посторонилась, пропуская ее. Глаза ее наполнились влагой.

— Пожалуйста, только еще один вопрос. У вас в доме работала Люда? Когда твои приемные родители погибли, она уволилась?

Катя, уже намеревавшаяся сесть в машину, остановилась, словно столкнувшись с невидимой преградой. Виски снова сдавил стальной обруч боли, и она чуть не застонала.

— Что вам известно о моих родителях? Что вообще вы тут делаете?! — Голос девушки задрожал.

— Люда, ваша уборщица, экономка, как сейчас говорят, или гувернантка, — торопливо заговорила женщина. — Она мне все рассказала. Катя, я ведь давно тебя ищу.

Девушка открыла дверцу и упала на сиденье. На нее навалилась безмерная усталость.

— Ты родилась двадцать первого августа. Твоя шея была три раза перевита пуповиной. Так мне потом сказал врач. Ты выжила, — продолжала скороговоркой Галина, боясь, что Катя ее не дослушает и уедет. — Но я не забрала тебя. Меня могли убить в любую минуту. Мне пришлось бежать из Каменска. Через двадцать лет я узнала, что тебя усыновили. Катя, посмотри на меня! Ведь мы похожи! — Последняя фраза была преисполнена мукой и болью.

— Я смотрю, — сказала Катя, глаза которой были сухими. — Я вижу перед собой ненормальную женщину, которой нужна помощь психиатра. Я вас очень прошу больше не беспокоить меня и никогда не приходить сюда.

Она включила передачу, и машина тронулась с места. Женщина, издав тоскливый крик, бросилась вперед и ухватилась за дверцу с опущенным стеклом со стороны Кати.

— Ты можешь сама все проверить. Спроси у родственников. В роддоме наверняка остались какие-то сведения, — клокотала она. — Подумай сама, зачем мне тебе врать, Катенька?

— Уйдите! — завизжала Катя, надавила на кнопку, и стекло зажало пальцы женщины.

Она охнула от боли, с трудом выдернула руку и со слезами на глазах смотрела, как машина, взвизгнув покрышками, уезжала прочь.

— Дочка, — едва слышно сказала она.

— Разрешите?

Николай Николаевич Сазыкин, бывший главный врач психиатрической больницы специализированного типа, вздрогнул и затравленно взглянул на визитера. Уже третий раз в его кабинете появлялись посторонние личности, мешая ему поскорее завершить весьма болезненный, но необходимый процесс. Он собирал свои личные вещи.