Александр Варго - Гурман

«Скорая» приехала через двадцать минут после смерти Георгия. Потом началась кутерьма, уже знакомая байкерам, — менты, оцепление, пресса и прочее дерьмо. А он все еще не верил в смерть друга.

— Он открыл на вас охоту. — Голос следователя острым шилом проклюнулся в его воспоминаниях, вернул в реальность. — Роман, ты слышал?

— Да.

— Я говорю, кто-то серьезно решил вами заняться, — повторил мужчина и вытер несвежим платком лысину.

— Кто-то? — переспросил Дантист. — Правильно ли я понимаю, что, кроме того самого отморозка, который сбежал из дурки, у вас есть другие подозреваемые?

Следователь кивнул и подтвердил:

— Есть.

«Барс» вновь подумал об Олеге. Ввязывать ментов в проблемы клуба считалось делом, не соответствующим понятиям, но Дантист помедлил и рассказал следователю о том инциденте на дороге.

Толстяк не очень внимательно слушал байкера, перешучивался с оперативниками, ковырялся спичкой в зубах.

Когда Дантист закончил, он скептически изрек:

— Я проверю эту версию. Если честно, не очень-то верится, что этот ботаник решил объявить войну мотоциклистам. Соотношение сил слишком уж неравное.

Он щелкнул мышью, отправляя в печать объяснения Дантиста, после чего протянул ему лист. «Барс» быстро пробежался глазами по тексту и расписался в нужном месте.

— Да, кстати. Это нашли в теле вашего друга. — Следователь подвинул в сторону Дантиста целлофановый пакетик.

Изнутри он был слегка вымазан чем-то темно-красным, но это не помешало байкеру опознать водительское удостоверение Гунна. На нем было что-то написано.

— Это права Морозова. Там плохо видно, но все же можно прочесть послание, — сказал следователь.

Дантист напряг зрение. Черным маркером на пластиковой карточке было выведено детским почерком:

«Я настолько сильно люблю свой новый мотоцикл, что переделал себя под него, а не наоборот».

Дантист поднял голову.

— Вы сказали, что нашли это в нем. Как вас понимать?

— Права вытащили из раны между ребер. Карточка торчала как из банкомата. Это его почерк?

Дантист снова взглянул на аккуратные буковки.

— Хрен его знает. Мы друг другу письма не писали.

— Ну да. — Следователь кивнул, хлебнул колы из бутылки и громко рыгнул. — Эпистолярный жанр ушел в прошлое. Теперь все по электронной почте общаются.

Дантист стиснул зубы. Ему хотелось от всей души въехать этому типу в челюсть.

— Вообще, парень, дыма без огня не бывает, — продолжал следователь, вытирая губы. — Даже Живодер придумывал себе поводы для убийства. Может, это он. Или же нет. Так что пошевелите мозгами, кому и зачем вы понадобились. — Он смерил взглядом Дантиста, и на его красном лице отразилось нечто пренебрежительное.

Мол, были бы вы как все, ни хрена с вами не случилось бы.

— Благодарю за совет. Я сам решу, чем мне шевелить, — едва сдерживаясь, ответил Дантист.

Один из оперативников хихикнул, второй сонно потянулся и взглянул на часы. Дантиста неожиданно захлестнула слепая ярость. Сидят тут в креслах и ни хрена не делают!

Он медленно поднялся, и оперативники замерли.

— Да, мы не ангелы. Курим и бухаем. Материмся и трахаемся с кем попало. Катаемся на мотоциклах и мешаем спать законопослушным гражданам. Вы это хотели сказать? — Он вытянул ладони. — Это кровь моего друга, которого словно куклу посадили на крюк, присобаченный к сиденью детского мотоцикла. Ему отрубили руки и ноги! Наверное, с плохими мальчиками именно так и нужно поступать, правильно я понял? Или их следует разрезать на куски и мариновать в ванне, как шашлык?!

— Парень, полегче, — насупившись, вмешался один из оперов. — Не на тех бочку катишь.

— Ладно, хватит. Можешь идти, — сказал помрачневший следователь.

— Всего хорошего, — бросил Дантист и покинул кабинет.

Катя на ватных ногах приблизилась к окну. Дождь уже давно закончился, тучи рассеялись, угольно-бархатное небо замерцало звездами.

«Нужно звонить в полицию и ехать. Куда угодно, к Миле, к бабушке, хоть к черту, но прочь отсюда», — твердила про себя девушка.

Однако в противовес этому в ее голове звучал и другой голос, пугающий, настойчивый.

«Ты выйдешь, а маньяк тут как тут», — шептал он.

Липкие щупальца страха переплетались, медленно скользили по коже девушки словно голодные змеи.

«Только ты выйдешь наружу, он схватит тебя и увезет в лес».

Катя попробовала пальцем лезвие ножа. Она вспомнила про газовый баллончик и криво усмехнулась. Неизвестно, как все закончилось бы, не будь у нее при себе этого средства защиты.

На столе снова пискнул мобильник.

Любопытство оказалось сильнее страха. Разумеется, сообщение было от Олега.

«У меня для тебя сюрприз», — прочитала она и позвонила в полицию.

Трубку долго не брали, потом она услышала лающий раздраженный голос:

— Дежурный Трофимов. Слушаю вас!

— Здравствуйте, — заговорила Катя.

Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно убедительней, но почему-то думала, что ей никто не поверит, в том числе и сотрудники полиции.

— Мне угрожает один человек. Я думаю, у него не все в порядке с головой. Его зовут Олег Пылаев, он живет на Кировоградской улице, дом семь, это частный сектор. Сегодня вечером я была у него. Он хотел напасть на меня, но я убежала. А сейчас Пылаев присылает сообщения на телефон, что, мол, идет ко мне.

— Как ваша фамилия? Где проживаете? — осведомился дежурный.

Катя сообщила фамилию и адрес, а он спросил:

— Почему вы не обратились к нам сразу?

«Потому что он не нападал на меня, — чуть не сорвалось с языка девушки. А ведь и в самом деле! — холодея, подумала она. — Не напридумывала ли я себе черт знает что?»

— Может, вам показалось? — донесся до нее усталый голос дежурного. — Поссорились, бывает.

Полицейский продолжал увещевать Катю, но в тоне его голоса отчетливо прослеживалось: «Шла бы ты подальше!»

— Послушайте, я видела сумку, — с отчаянием проговорила Катя. — Он сказал, что пришел с ней из леса. Я открыла ее, там был костюм клоуна! Он пишет не книги, а настоящий кошмар! Олег надел резиновые перчатки и пошел прямо на меня! Мне пришлось брызнуть в него из газового баллончика, иначе он не выпустил бы меня из своего дома! Вы понимаете?

В трубке повисла напряженная пауза.

— Клоунский костюм? — неуверенно переспросил полицейский и кашлянул. — Какой, говорите, адрес у этого писателя?

Катя повторила. Она чувствовала, что вот-вот сорвется, ее голос дрожал, как струна. Ей чудилось, что Олег стоит у дверей и прислушивается к ее разговору с дежурным.

— Никуда не выходите, — сказал полицейский, после чего раздались короткие гудки.

— Нет, я сейчас накрашусь и прогуляюсь перед сном, — вслух произнесла Катя и уставилась на нож, который все еще сжимала в руке.