Александр Варго - Гурман

— Олег! — закричала Катя, ухватилась за котел и тут же зашипела от боли — раскаленные стенки обожгли ей ладони.

Она наклонилась, увидела газовый баллон и поспешила закрыть кран.

— Ты ничем ему не поможешь.

Катя обернулась. Гаучо, бледный, как смерть, хмуро смотрел на нее.

— Но, если хочешь, попробуй поднять тело.

Взгляд девушки метнулся к стенке, где на толстых винтах держалась лебедка, с которой спускались цепи.

— Не надо.

Катя решила, что это сказал байкер, уже хотела открыть рот и огрызнуться, но до нее дошло, что это голос Олега.

— Я хочу помочь, — растерянно сказала она.

— Я умру сам. Не надо.

Гаучо, матерясь от боли, приподнялся.

Катя стала медленно вращать барабан лебедки.

— Ты сдираешь ему кожу, — сказал байкер, пол под которым уже потемнел от крови.

Катя перевела взгляд на руки Олега. Вареная плоть, не выдержав давление браслетов, комками сворачивалась с кистей, обнажая мышцы и сухожилия.

— Но я не могу его оставить тут! — в истерике крикнула она.

Ее рука инстинктивно провернула еще один круг. Тело Олега немного приподнялось. Кожа в области таза и бедер натянулась и лопнула. Нижняя часть молодого человека с тяжелым всплеском скрылась под водой.

Катя зарыдала, без сил опустилась на пол. Она билась в истерике, стуча кулаками по шершавой стене. Ее нежные руки вмиг покрылись царапинами.

— Закрой ширму и иди сюда, — подал голос Гаучо, который слабел с каждой минутой.

Катя послушно кивнула, доползла до Гаучо и обхватила коленки руками.

— Как вы нашли это место? Ну, скажи. Пожалуйста. — Мила попыталась улыбнуться, но вместо этого ее багровое лицо, испачканное в каплях крови, исказилось в звериной ухмылке.

Она нарочито медленно повернула рычаг барабана. Дантист, скрюченный в позе эмбриона, поднялся наверх, упал на гвозди, не выдержал боли и закричал. Острые шипы пробивали даже грубую кожу косухи, в которую был облачен Дантист, не говоря уж о ногах, защищенных только легкими камуфляжными штанами.

Глаза Милы лихорадочно блестели. Казалось, она совсем не обращала внимания на рану в боку и нож, торчащий из спины.

— Кто вас навел на меня? Малыш, я жду ответа. — Женщина взглянула в окошко барабана. — Из головы вашего жирного друга я сделала светильник для своего сына. Он еще не до конца готов, но в глазницах уже цветные стеклышки, внутрь можно ставить свечку. Очень красиво! Хочешь, я из тебя сделаю такой же?

Неожиданный удар отбросил Милу назад. Военный ботинок Дантиста попал ей в лицо. Хлюпая разбитым носом, она поднялась на ноги. Ее колени подгибались. Мила истекала кровью, но все равно была еще очень сильна.

— Получила, крыса?! — заорал Дантист.

Он попытался вылезти из барабана, просунул руку в окошко, но Мила с силой ударила его ногой по предплечью. Хрустнула кость, и Дантист снова взвыл.

Мила опять закрутила барабан. Вероятно, ей быстро наскучило это занятие, потому что ее обезумевшее лицо внезапно стало хмурым.

— Ты надоел мне, — сообщила она Дантисту. — Я сожгу тебя вместе с этим колесом. Оно мне никогда не нравилось.

Она говорила, пятясь к полкам на стене, где рядами стояли зеленые бутылки, наполненные керосином. Мила повернулась и замерла. Меньше чем в двух метрах от нее стоял Виктор.

— Где ключ от камеры Сережи? — свистящим шепотом спросил он.

Мила ухмыльнулась, а Виктор швырнул в нее бутылку. Она попала женщине в подбородок, упала на пол и разбилась. Нелепо загораживая лицо руками, Мила затопталась на месте.

Виктор схватил еще одну бутылку.

— Ключ!

Зеленая торпеда мелькнула в воздухе и с силой ударила сумасшедшую женщину в грудь. Она охнула, выронила тесак и вытаращила от боли глаза. Виктор взял в руки третью бутылку и шагнул вперед.

— Ключ! — взревел Боков.

Мила упала на колени. Ее рука нырнула в карман фартука, и в следующее мгновение бедро Виктора пронзила горячая боль.

— Все вы останетесь здесь! — прошипели ее бескровные губы.

Виктор с силой обрушил бутылку на ее голову. Горючая жидкость моментально залила лицо и верхнюю часть тела женщины. Стиснув зубы, Виктор вытащил из раны металлическое жало, с трудом наклонился и обыскал бесчувственное тело Милы.

Тем временем из барабана вывалился Дантист.

— Кто ты? — спросил Виктор, даже не глядя на него.

В кармане рубашки Милы он нашел зажигалку и извлек ее наружу.

Байкер мутным взглядом посмотрел на своего нежданного спасителя.

— Я не враг тебе.

— Это радует, — сухо заметил Виктор.

«Мотоциклист, — подумал он, бросив взгляд на кожаную куртку и длинные волосы. — Значит, байкеры каким-то образом тоже выследили эту психопатку?»

В заднем кармане джинсов Милы он обнаружил связку из четырех ключей. Вдруг один из них подойдет к камере, где держат его сына?

Дантист, кособочась, придвинулся к нему. Из многочисленных дырок на теле, оставленных гвоздями, сочилась кровь.

— Ты видел моего друга? Она ранила его.

— Он в безопасности, — ответил Виктор и вгляделся в лицо Милы.

Тяжелый запах керосина жег ноздри, под головой женщины медленно растекалось багровое пятно.

— Она жива? — В голосе Дантиста звучало сомнение.

— Не уверен. — Виктор покачал головой и потянулся за ножом, прихваченным из пыточной.

«Пора кончать с этой ведьмой. Нет, сука. Смерть от ножа слишком легкая для тебя. Зажигалка!.. Самое время использовать ее по прямому назначению».

Внезапно глаза Милы открылись, рот растянулся чуть ли не до ушей.

— Привет!

Ее рука метнулась к ноге Виктора, которой он угодил в капкан. Сильные пальцы клещами сжали рану.

Он захрипел, не удержался, завалился назад, при этом высекая из зажигалки пламя. Мила разжала пальцы и начала подниматься. Дантист размахнулся, но женщина ударом локтя сбила его с ног.

Она качнулась, подобрала с пола разбитое горлышко бутылки, лизнула зубчатую кромку, подмигнула Виктору и сказала:

— Все только начинается.

Его рука с зажигалкой опустилась, язычок пламени коснулся лужи керосина. Мила завизжала, бросила горлышко бутылки в Виктора, но промахнулась. Пламя озарило сумрачные стены пыточной камеры. Женщина вмиг превратилась в громадный факел, взвыла, растопырила руки.

— Уходи отсюда! — гаркнул Виктор Дантисту, чувствуя, как от жара трещат его ресницы и волосы.

«Барс», припадая на раненую ногу, захромал к выходу.

От первобытных воплей Милы в жилах стыла кровь. Она сделала еще один шаг к Виктору, но вдруг повернулась, упала на четвереньки и проворно поползла в дальний угол помещения. «Она истекает ядом», — внезапно подумал Виктор.

Его пальцы обхватили еще одну бутылку. Взмах, звон осколков, новая вспышка ярчайшего света.

Мила ревела и ползла куда-то в угол. Все ее тело было охвачено пламенем.