Михаил Зайцев - Черная богиня

Костик оказался дома. Врач по профессии, он сегодня дежурит во вторую смену, но все равно, по привычке, уже на ногах. Да, конечно, он, и супруга, и малыш будут рады видеть Сергача. На вопрос: «Ничего у тебя не стряслось?» — Сергач ответил вопросом: «Удивлен, что звоню так рано?» И соврал: «Ночевал у прекрасной незнакомки, и она меня выставила чуть свет». Сергач вешал трубку, а Костик все еще смеялся.

На часах — 7.40. Игнат прикинул, что с учетом игрушечно-погремушечного шопинга будет у Костика где-то около девяти. Нормально...

...Крышу родного дома Игнат увидел, когда на жидкокристаллическом овале наручных часов появилась нехорошая цифра 13 с двумя нулями. В гостях у счастливого семейства Сергач пробыл недолго. Перед дежурством Костик собирался заехать прикупить памперсов и детского питания. Сергач категорически отказался ломать планы папаши ради лишнего часа общения, поехал с Костиком. Друг детства на личном автотранспорте подбросил Игната до метро. Пересаживаться на такси Игнат не стал, спустился под землю. Перемещаться под центром Москвы гораздо быстрее, чем поверху.

Кратчайший маршрут от метро до родного дома пролегал вдоль щербатого забора. За забором из грубо сколоченных досок с прошлой осени лениво ремонтировалось безликое жилое строение ста с лишним лет от роду. Хаживал Сергач, бывало, и по стройплощадке, сокращая путь до ближайшего молочного магазина. Вот и сегодня замедлил шаг, прикидывая, стоит ли шмыгнуть в знакомую заборную дыру или же ну ее на фиг, «Милую Милу», — топтать грязь надоело, пора уж растянуться поперек любимой тахты, включить ящик и отдохнуть, тупо таращась в экран. Быть может, и заснуть получится.

Увы, заснуть Игнату Кирилловичу Сергачу суждено сегодня не скоро...

«Бз-з-з-зиу-у-у» — скрип тормозов, «фрш-ш-ш» — шуршание шин. Обогнав Игната, резко затормозил впритык к узкой пешеходной дорожке блестящий черный автомобиль. Бесшумно распахнулась дверца с тонированным стеклом. Из дохнувшего теплом салона высунулась голова Самохина.

— Николай Васильич?..

— Игнат! Залезайте в машину! Быстро! — приказала голова и исчезла.

Николай Васильевич умел командовать. Приказ «залезать в машину» прозвучал безапелляционно, однозначно, с пугающей приказной интонацией. Так, словно и вовсе не господину Самохину нужно, чтобы Сергач поторопился, а самому Игнату жизненно важно поспешать, и нету ни полсекунды в запасе, и НАДО незамедлительно подчиняться, иначе хана!

— Что случилось?! — С тем же проворством, как в армии натягивал противогаз после команды старшины «Газы!», Игнат запрыгнул в просторный салон иномарки.

Самохин не ответил. Едва Игнат коснулся задницей сиденья, машина рванула с места. Дверцу Игнат захлопывал уже на ходу. Со скоростью спринтера-чемпиона автомобиль проскочил мимо дома Сергача, свернул в переулок, сбавил ход, опять свернул и еще раз, и еще. Московские переулки будто специально планированы, чтобы, петляя по ним, отрываться от погони.

От погони? От какой погони, черт побери?

— Что случилось? — повторил вопрос Игнат, глядя сквозь легкий прищур на мужественный профиль Николая Васильевича.

— В котором часу вы расстались с Виталием? — спросил Самохин, притормаживая в безлюдном тупичке.

— Где-то в семь двадцать, наверное. Точно не знаю — уходя, на часы не посмотрел. Приехали к Тарасову, представил Виталия Васильевича и ушел. Что-то случилось?

— Виталий убит. Задушен. Тарасов тоже убит, его задушили, как и Виталия. — Николай Васильевич остановил автомобиль, приглушил мотор. Его лицо было непроницаемо и сурово, как скульптурный лик памятника на надгробии. Он взглянул в остекленевшие глаза Игната бесстрастным, ничего не выражающим взглядом, откинулся на спинку сиденья, провел по лицу ладонью.

— Молчите, Игнат?.. Потеряли дар речи? Понимаю. Очень хорошо вас понимаю. Я тоже, когда узнал, пять минут находился в полном шоке. Трупы обнаружил сосед Тарасова — физкультурник. Выходя на ежедневную утреннюю пробежку в семь тридцать, обратил внимание на приоткрытую дверь в квартиру Тарасова, заглянул внутрь и вызвал милицию. У Виталия милиционеры нашли удостоверение фирмы, связались с моими сотрудниками по телефону. Мне перезвонили из офиса, и я узнал о двойном убийстве...

Трель электронного звоночка за спиной прервала Самохина. Игнат оглянулся. Звонил небрежно брошенный на заднее сиденье миниатюрный сотовый телефон.

— Не обращайте внимания. Это Циркач меня вызывает. Наверное, после вчерашнего посещения Тарасова в квартире Бориса Викторовича осталась и была найдена сегодня местными операми визитка Циркача. Иначе не могу объяснить, почему затейник с Петровки, тридцать восемь, подключился к расследованию буквально спустя минуты после прибытия на место преступления дежурной опергруппы. Меня Циркач еще не допрашивал. Я договорился со своими людьми, к телефону не подхожу. Когда надо — сам звоню. Циркачу не терпится со мной побеседовать, но еще больше ему неймется встретиться с вами, Игнат. Я, как узнал о случившемся, сразу поехал к вам, ждал вас на подходе к дому с одиннадцати и видел ребятишек с Петровки. В полдень пожаловали, курят на лестничной клетке, ожидают вашего возвращения... Игнат! Мне крайне необходимо узнать все подробности касательно обстоятельств, предшествующих случившемуся в квартире Тарасова двойному убийству! Сколько времени Циркач будет вас допрашивать — одному богу известно, а мне работать надо. Ситуация экстраординарная — второй наш человек гибнет! Заранее предупреждаю: как вчера возле райотдела, сегодня у выхода из строения номер тридцать восемь по улице Петровка никто вас не сможет встретить, свободных людей нет, все заняты по самые не балуйся. Виталий должен был передать вам мою визитку. Сердечно прошу — отпустят с Петровки, сразу же позвоните мне в офис, в любое время. Я предупрежу сотрудников. За вами пришлют машину, дождетесь меня, ежели я буду отсутствовать, поговорим еще раз, более обстоятельно и вдумчиво, ну а пока, чтоб не злить ментов в засаде, ограничимся коротким диалогом. Итак, я спрашиваю, вы отвечаете коротко, по существу, без лишних эмоций. Вопрос первый, самый важный: до того как вы покинули квартиру Тарасова, сообщал ли Борис Викторович Витанию Васильевичу что-либо новое, имеющее непосредственное отношение к делу об убийстве Дмитрия Геннадиевича Овечкина, конкретно — к возможным религиозным мотивам преступления и к методам его совершения?

— Да. Тарасов сказал, что секта тутов ОПЯТЬ появилась в Москве...

— ...Прочитал? «С моих слов записано верно» написал? Угу. Вижу — написал и дату и подпись поставил... С этим порядок, а теперь давай-ка без протокола поговорим...