Франк Тилье - Адский поезд для Красного Ангела

— Расскажи мне о каком-нибудь своем фантазме. О первом, что придет в голову…

Он отреагировал так, будто прямо перед ним разорвалась шутиха:

— Как это, комиссар? Но…

— Давай, давай! Расслабься… Я тебя слушаю.

Я встал лицом к Сене, засунув руки в карманы брюк и глядя на мерцающие вдали огни города.

— Ладно, — с сомнением в голосе пробормотал полицейский. — Э-э-э… Вы знаете Долли Партон? [6] Долли Партон (Dolly Parton; р. 1946) — американская кантри-певица и киноактриса, имеет титул «Королева кантри».

— Кантри-певицу? Нэшвилл и ковбои? «Some Things Never Change»? Обожаю!

— Ну да… Я… Нет, я не могу рассказать вам!

Кажется, даже голос у него покраснел.

— Хорошо, — ответил я. — Больше ничего не говори. Тогда представь: ты с Долли Партон, ты готов реализовать свой фантазм. Все обстоятельства сошлись благоприятно. Твои желания могут стать реальностью, надо только действовать. Но есть одно условие, и серьезное: ты должен удержаться от сексуальных сношений с ней. Ты можешь наслаждаться, прикасаться, ощущать, но не вступать в сексуальные сношения. Может ли в таком случае быть удовлетворен твой фантазм?

Мы стояли плечом к плечу у парапета набережной. На поверхности воды, превращаясь в подвижные витражи, дробились отблески света.

— Нет, это решительно невозможно. Я не сдержусь.

— Подумай немного и найди мне один-единственный фантазм, когда ты мог бы обойтись без сексуальных сношений.

Он поднес руку ко лбу. Потом запустил пятерню в свои приглаженные каштановые кудри:

— Таких нет. Во всех моих фантазмах есть сексуальная доминанта. Как и в ваших, и в фантазмах любого человека, впрочем. Разве не об этом толковал Фрейд?

— Не совсем. Судя по твоим литературным познаниям, ты должен бы знать. Существует два типа фантазмов. Сексуальные, как твои, мои и, как ты верно заметил, большинства других людей. С ними переплетаются так называемые фантазмы всемогущества: миф об успехе, об абсолютной власти, о полном господстве. Мечты о прекрасных автомобилях, богинях на взморье, невероятном богатстве… — Я взглянул в лицо своему коллеге. — А теперь поставим себя на место убийцы. Я бы хотел, чтобы ты сыграл роль. Ты — этот убийца. Ты бог знает каким способом вот уже некоторое время изучаешь поступки и события жизни хорошенькой женщины. Дни, недели, быть может, даже месяцы. Ты чувствуешь, как в тебе растет жгучее желание. Правда? Играй свою роль и отвечай начистоту.

— Дайте подумать… Я вижу ее… Я преследую ее, уже давно наблюдаю за ней… Мне все труднее и труднее сдерживаться. Она одна, она желанна. Я знаю, что могу овладеть ею без всякого риска. Только от меня зависит когда и где.

— Так, хорошо. Теперь все готово. И вот однажды вечером ты овладеваешь этой девушкой. Ты делаешь с ней все, что тебе хочется. Как будто это Долли Партон…

— Да, она передо мной, спит… Я… я сделал этот шаг. Отступать поздно. Она… в моей власти…

— Она твоя. Ты раздеваешь ее. Очень медленно. И связываешь, чтобы подчинить своим желаниям, даже самым безумным. Что ты испытываешь в этот момент?

Он прикрыл глаза. Его воображение мгновенно предложило ему возможный сценарий.

Слова плавно потекли с его губ…

— Я неторопливо привязываю ее, потому что это возбуждающий момент… Я… я хочу ее. Но… не теперь… Я должен дойти до края…

— До края чего?

— Чего? Моих желаний…

— Каких?

— Не знаю… Я просто действую.

— И что же ты делаешь?

— Подвешиваю ее. Тяну за шнур и приподнимаю…

— Она проснулась?

— Да… Просыпается… Медленно…

— Как она реагирует?

— Боль, которую выражает лицо, сводит меня с ума. Она знает, что сейчас умрет…

— И тогда ты начинаешь кромсать… Один, два, три… сорок восемь разрезов… Несколько часов подряд… Что происходит в твоей душе?

— Я… — Он встряхнул головой. Его расширенные зрачки напоминали два черных солнца. — Хватит, комиссар… Я больше не могу. Я не понимаю эту сволочь! Зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Чтобы доказать тебе, что этот тип думает не так, как мы. Никто из нас не мог бы совершить подобного ужаса с такой скрупулезностью, не спеша, в течение многих часов, когда желание изнасиловать ее даже не пришло ему в голову.

Сиберски отступил на три шага:

— Но это немыслимо! Он точно сдерживался от половых сношений! Из боязни оставить следы!

— Представь, что ты имеешь патологические склонности. Мог бы ты в подобной ситуации удержаться и не изнасиловать ее?

— Нет, не думаю…

— Я прочел достаточно журналов, которые выпускает Парижское психоаналитическое общество. Со всей очевидностью установлено, что сексуальные импульсы, так же как боль и страх, не поддаются контролю. Если кто-то обжигается, прикоснувшись к горящей газовой горелке, что он делает? Отдергивает руку, потому что не может себя КОНТРОЛИРОВАТЬ. В худшем случае наш убийца надел презерватив, но все же он ее изнасиловал — до или после смерти… Нет. Этот тип действует согласно другим установкам, отличающимся от простого акта убийства.

— Тогда по мотивам мести?

Я отрицательно покачал головой:

— Гнев всегда проявляется во время акта возмездия. Охваченный гневом убийца не может быть организованным. Не будем забывать пред— и посмертные аспекты, мизансцену, желание произвести мощный эффект… Я бы скорей склонялся к фантазму всемогущества…

— Какому?

— Не знаю… Например, возможности заставить страдать, принять себя за палача. Или желание господства, которое достигает своего удовлетворения, только когда он лишает жизни…

Сиберски был невероятно проницателен. Он дополнил:

— Все психоаналитики утверждают, что никакой фантазм никогда не бывает полностью удовлетворен, так?

— В точку. Продолжай…

— В совершении акта, призванного представить материализацию фантазма, всегда отмечается какая-то досадная мелочь, деталь, требующая начать сначала, снова и всегда, чтобы превзойти идеал, которого невозможно достичь… Опять в точку?

— Да.

— Значит, если вы правы и речь действительно идет о фантазме всемогущества, наш убийца, возможно, стремится повторить акт, чтобы приблизиться к идеалу?

— Я вовсе этого не говорил, несчастный! Ты отдаешь себе отчет в важности своих слов?

Я размеренными шагами двинулся прочь, Сиберски последовал за мной. Теперь он говорил нравоучительным тоном:

— Я уверен, что в глубине души вы думаете так же, как я. Однако боязнь того, что вы окажетесь правы, мешает вам признать это. Я не знаю, какие темные силы порождают этих демонических существ и по каким законам вероятности или случайности в тот или иной момент человек скатывается на дурную сторону. Зато я знаю, что они существуют, они прячутся за нашими дверями, в закоулках наших улиц, и они готовы действовать. И стоит им попасть в эту убийственную спираль, как ничто уже не в силах остановить их. Он снова возьмется за свое!