Крис Картер - Игры с палачами

— Что там было? — наконец спросила Оливия.

Хантер придал своему лицу удивленное выражение.

— Что это за «скульптура»? Что он сделал с… отц…

Женщина не смогла закончить предложение. Ей на глаза вновь навернулись слезы.

— Ничего определенного, — сказал Хантер. — Все какое-то бесформенное.

— Неужели полная бессмыслица?

Последнее, что хотелось бы детективу, это усугублять горе Оливии, но правду говорить было никак нельзя. Он не имел права подвергать расследование риску. К тому же нет никаких доказательств того, что Алисе удалось правильно разгадать значение теневых марионеток.

— Если в этом и есть скрытый смысл, мы его пока не нашли.

Оливия пристально вглядывалась в лицо мужчине. Пять долгих секунд она не сводила с него своих больших зеленых глаз, прежде чем решила, что детектив ей на этот раз не врет. Она потянулась за стаканчиком, но пить не стала. Это была всего лишь нервная реакция, тщетная попытка успокоить дрожь в руках.

— Я уже двое суток не спала, — призналась Оливия.

Отвернувшись, она уставилась на голую стену.

— Лучше уж не спать, чем видеть кошмары.

Хантер промолчал. Детектив сомневался, что женщине станет легче, если она услышит, что он недосыпал бо́льшую часть жизни.

— Мы знали, что папе недолго осталось. Мы с Эллисон готовились к худшему…

Оливия Николсон тряхнула головой. Ее нижняя губа дрожала.

— Оказалось, мы ни к чему не готовы… В любом случае, я хочу знать, что происходит на самом деле.

Она молча придвинула газету ближе к Хантеру.

— Еще раз прошу прощения, — сказал детектив, даже не взглянув на статью. — Мне пришлось принимать решение, основываясь на собственном опыте общения с родственниками убитых.

Слова детектив произносил успокаивающим, без тени превосходства тоном. Кажется, на Оливию это подействовало должным образом.

— Что случилось вчера? — Взгляд женщины метался между газетой и Хантером. — Есть ли какая-то связь между двумя убийствами?

Этот вопрос привел в движение то, чего все равно нельзя было избежать.

— Пока все указывает на то, что оба преступления — дело рук одного и того же человека, — произнес Хантер, а затем поспешно добавил: — Вы ведь читали статью?

— Да.

— Вам знакомо имя Эндрю Нэшорн?

— Нет, — решительно замотала головой Оливия.

— А на фотографии в газете вы не узнали этого человека?

— Сегодня утром, читая статью, я задавала себе те же вопросы, детектив. — Женщина вновь покачала головой и отвернулась. — Мне не знакомо ни его имя, ни его лицо. Если папа и знал убитого, он никогда не упоминал при мне о нем. Я убеждена, что никогда в жизни не встречалась с этим человеком.

Хантер едва заметно кивнул.

Оливия допила воду и уставилась на него умоляющим взглядом.

— Что вам известно, детектив? — спросила она и через секунду добавила: — Только, пожалуйста, не лгите мне больше.

Ее голос задрожал.

Хантер хранил молчание, обдумывая, что же ей рассказать. Тело Оливии напряглось в ожидании.

— Сейчас в наших руках одни обрывки, которые мы пытаемся связать вместе. Но определенный прогресс уже намечается. Больше я ничего не могу вам сказать. Извините. Надеюсь, вы меня понимаете?

Оливия некоторое время сидела молча.

— Я понимаю, что ничто не сможет вернуть мне отца, детектив, но мысль о том, что это чудовище, убившее папу… до сих пор убивает… о том, что оно может выйти сухим из воды, меня гложет… Пожалуйста, не допустите этого…

Было утро, но уже ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что день будет изнуряюще жарким. На ясном, безоблачном небе сверкало безжалостное солнце. До полудня было еще далеко, но жар стоял такой, что дышалось с трудом. Кондиционер в машине Гарсии работал на полную мощность. Хантер спешил в коронерский департамент на встречу с доктором Хоув. Она как раз закончила вскрытие трупа Эндрю Нэшорна.

Хантер сидел молча, облокотившись на ручку двери. Костяшки пальцев упирались в подбородок. Хотя со стороны могло показаться, что детектив внимательно следит за утренним потоком автомобилей, на самом деле его мысли были далеко. Горькие слова, произнесенные Оливией, до сих пор звучали в его голове. Чувства, терзающие сейчас эту женщину, были знакомы Хантеру.

Спустя всего несколько недель после того, как он защитил диссертацию по анализу преступного поведения и биопсихологии, его отец, который работал охранником в расположенном в центре города отделении «Банка Америки», получил во время неудачного ограбления пулю в грудь. Двенадцать недель, пока отец находился в коме, Роберт ни на шаг не отходил от его постели, надеясь, что звук его голоса, его прикосновения смогут вернуть отца в мир живых. Он ошибался.

Хотя двое грабителей погибли во время перестрелки, трем остальным удалось скрыться. Их не смогли поймать.

Мысли о том, что убийцы отца не предстали перед правосудием, часто мучили детектива. Душевная боль по этому поводу никогда полностью его не оставляла. Это тянулось годами. Хантеру не хотелось, чтобы подобная участь постигла Оливию и Эллисон.

— Все в порядке?

Голос напарника вернул его в реальность. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы оторвать невидящий взгляд от уличного движения и посмотреть на Гарсию.

— Да… да… просто я…

— Ушел в себя, — хмыкнул Гарсия. — Знаешь, чем дольше убийца задерживается на месте преступления, тем выше шансы быть пойманным. Никакой нормальный преступник не останется возле трупа дольше, чем это необходимо.

Хантер кивнул.

— Не похоже, чтобы эти «скульптуры» и отбрасываемые ими тени были работой новичка. Прежде я не видел ничего до такой степени замысловатого. Убийца действовал не вслепую, он рубил и резал тело жертвы, не полагаясь на волю случая. Уверен, он много тренировался.

— Согласен.

— На чем? На куклах?

— На чем угодно, Карлос. Можно было предварительно сделать скульптуру из проволоки, папье-маше, гипса… Подойдут даже обычные куклы с гнущимися руками и ногами… Такое можно купить в любом хозяйственном магазине.

— Значит, прежде чем идти резать людей, этот придурок сидел дома и играл в куклы. Знаешь, этот город сходит с ума, — сказал Гарсия.

— Весь мир сходит с ума, — уточнил Хантер.

— Наконец пришло досье на Эндрю Нэшорна. Я оставил его на заднем сиденье.

Гарсия энергично мотнул головой.

— Читал?

— Ага. Ничем особо не выделяется на фоне тех личных дел детективов, которые мне доводилось читать прежде. Родился в Эль-Гранаде, в округе Сан-Матео, на севере Калифорнии. Жил там лет до двенадцати-тринадцати. Потом его родители перебрались в Лос-Анджелес. Отец был бухгалтером и нашел себе здесь работу получше. Мать — домохозяйка, часто ходила в церковь.