Дэвид Хьюсон - Убийство-2

Рут Хедебю поджала губы:

— Итак, убийца хотел что-то сказать?

— Да.

— Но, как видно, у него не получилось? А иначе нам не пришлось бы ломать над этим голову?

— Верно. — Лунд закрыла досье и отодвинула его от себя. — Если только настоящий убийца не дожидается определенного часа.

— Зачем ему это?

— Я не знаю. Чем занималась эта женщина до замужества?

— Много чем. — Брикс раскрыл свою папку. — Анне Драгсхольм было тридцать девять лет. Училась в Соединенных Штатах. Работала в благотворительных и некоммерческих организациях в Африке и в Азии. Оказывала кое-какие юридические услуги «Международной амнистии» и датской армии. Нигде долго не задерживалась.

— Что именно она делала для военных?

— Консультировала по правовым вопросам. Ее посылали на Балканы, в Ирак, на Кипр. Последняя поездка была в Афганистан.

— У нее остались связи в армии?

Брикс листал бумаги.

— Похоже что нет. Если не считать того, что она ежемесячно жертвовала одному ветеранскому клубу тысячу крон. Это весьма щедро.

В дверь постучали. Брикс вышел, оставив Лунд наедине с Хедебю, которая раздраженно постукивала по столу безукоризненно накрашенными ногтями.

— Это всего лишь мои догадки, — сказала Лунд.

— Догадки — ваш стиль, как я слышала.

Лунд задели ее слова.

— Если я права, значит вы что-то упустили. Нужно вернуться — в дом, в парк, в те места, где бывала Драгсхольм. Нужно как следует поискать…

Хедебю смотрела на нее изучающим взглядом.

— Вы так думаете?

— Я же говорю — это всего лишь мои догадки.

— И вы думаете, что если бы вы работали здесь, то расследование велось бы по-другому?

— Я этого не говорила. И вообще приехала сюда только по просьбе Брикса. Простите, если разочаровала вас…

В комнату вернулся Брикс, держа руки в карманах.

— Муж только что признался. И в убийстве, и в том, что отвез тело в парк.

— Он объяснил, почему решил отвезти ее в Минделунден? — спросила Лунд.

— Он признался! — отрезала Хедебю и стукнула ладонью по столу. — Долго же мы этого от него добивались.

— Поздравляю. — Лунд взялась за свою сумку.

Хедебю уже встала, заговорила об адвокатах, обвинениях, судебных слушаниях.

— Вовремя, однако. Я уже начинала беспокоиться, — сказала она напоследок, бросила на Лунд цепкий взгляд и ушла.

Брикс сел за стол.

— Спасибо, что приехали. Как я уже говорил, вам заплатят за этот день.

— Не стоит. Всего несколько часов. Я ничего не сделала. И мне действительно пора. Сегодня у сына день рождения. Поймаю такси, не волнуйтесь.

Он не двигался.

— Поздравляю, — повторила она.

— Признание получил Свендсен. Вам он никогда не нравился.

— Он не умел слушать. Не делал того, что я просила. А еще он подонок.

Леннарт Брикс поднялся, пожал ей руку, затем распахнул перед ней дверь.

— Все равно большое спасибо, — сказал он.

Мюг Поульсен ждал Рабена в той же комнате, где он встречался с женой. Диван-кровать стоял теперь немного по-другому — с тех пор другой заключенный принимал посетителей, в помещении пахло потом и торопливым сексом.

Поульсен был тщедушным человеком с печальным лицом. От своих ранений он практически оправился, осталась лишь небольшая хромота. Одет он был в армейский камуфляжный костюм. Когда Рабен вошел, Поульсен обнял его, засмеялся.

— Прости, что не прихожу чаще. — Говоря это, он не смотрел Рабену в глаза. — Много дел в клубе. Да и вообще… — Его слабый голос растаял в тишине.

— Луиза говорила, что ты мог бы помочь мне с работой.

— Сделаю что смогу. — Поульсен вытащил из кармана вырванный из блокнота листок. — Не знаю, пригодится тебе это или нет. Они ищут плотника. Их шеф тоже раньше служил. Может, ради своих немного нарушит правила. — Он передал листок с фамилией и номером телефона Рабену. — Он сержант в отставке. Ну и наслушался я военных историй, пока договаривался. В общем, через пару месяцев там будет работа.

— Он в курсе, где я?

— Да, в курсе. Он уже и раньше помогал нам. Пусть Луиза свяжется с ним, и он пришлет необходимые бумаги. — Поульсен помолчал, будто собираясь с духом перед тем, как задать трудный вопрос. — Ты теперь готов, Йенс? Тебе, кажется, лучше.

Рабен убрал листок в карман.

— Мне лучше.

— Мы должны помогать друг другу. В клубе ветеранов вам подскажут, где найти жилье. Я оставлю Луизе номера телефонов до отъезда.

Он искоса поглядывал на Рабена и нервно ерзал — точно так же, как перед отправкой на задание.

— Куда ты уезжаешь? — спросил Рабен своим сержантским голосом, ослушаться которого невозможно.

Поульсен заерзал еще сильнее.

— Опять в Афганистан. Меня включили в состав части, которая вылетает на следующей неделе. На шесть месяцев. Я даже рад. Что еще делать здесь таким, как я?

— Куда?

— В Гильменд. На первых порах снова в лагерь «Викинг». Я всего лишь рядовой, больше мне ничего не известно. Попросился пару дней назад. Все путем.

Рабен поднялся и загородил собой дверь.

— Прошлый раз, когда мы встречались, ты сказал, что больше туда ни ногой.

— Мне пора.

Поульсен попытался протиснуться к выходу. Рабен ухватил его за руку. Худосочный парень вырвался. От его дружелюбия не осталось и следа.

— В чем дело, Мюг? Что ты натворил? Может, я смогу помочь…

— Ты псих, — огрызнулся Поульсен. — Как ты мне поможешь?

— Я не помню, что случилось. Знаю, это было что-то плохое…

— Да ни черта ты не знаешь! Плюнь на это. — Бледное лицо Поульсена покраснело от злости. — Все то дерьмо осталось там, Рабен, с ним покончено. Если к тебе придут с вопросами…

— С какими вопросами?

— Лучше тебе не знать. — Он пронзительно крикнул: — Охрана!

— Мюг…

— Охрана! Выпустите меня отсюда!

Рабен опять взял его за руку.

— Я устрою тебя на работу, как обещал, — крикнул Поульсен, тщетно пытаясь вырваться из железной хватки своего бывшего сержанта. — Но если ты начнешь болтать, то о работе забудь. Вообще про меня забудь. Ты больше не потянешь меня за собой. Не бывать этому…

Дверь распахнулась, на пороге стоял охранник, помахивая дубинкой.

Рабен отпустил Мюга Поульсена и смотрел, как тот быстро уходит по коридору. Он что-то знал. Как знал когда-то сам Рабен. Правда по-прежнему жила в нем, он чувствовал это. Она бродила по закоулкам его памяти, как злое глупое чудовище, потерявшееся в темноте.

Квартира ее матери в Эстербро была полна воспоминаний, по большей части неприятных. Но теперь, рядом с Марком, ей не хотелось вспоминать плохое. Высокий и красивый, ее сын казался более счастливым, чем когда жил с ней. Не то чтобы Лунд была плохой матерью, просто хорошей из нее не получилось. Поэтому он так и остался в семье ее бывшего мужа, и на него тратилось столько денег, сколько она не смогла бы тратить, даже если бы не оставляла себе ни кроны из своей нынешней зарплаты. И Гедсер сыну наверняка не понравился бы — с полным на то основанием.