Патрисия Корнуэлл - Ключевая улика

— Возможно, яд был в питье.

— Может быть.

— Можешь получить подробный список всего, что было у нее в камере, и того, к чему у нее мог быть доступ?

— Сомневаюсь, что тебе предоставят такую информацию, — качает головой Бентон. — Мне, скорее всего, тоже откажут — по вполне очевидным причинам. Учитывая то, в чем тебя обвинила Дона Кинкейд.

— Зря ты не стукнула ее посильнее тем чертовым фонариком, — говорит Марино.

— По крайней мере, в том, что произошло с ней теперь, меня точно обвинить нельзя, — отвечаю я. — А как насчет суши-ресторана? Узнали о нем что-нибудь еще?

— Кей, кто бы мне что сказал? — терпеливо возражает Бентон.

— Да, все будут секретничать, а ведь мне всего лишь хочется помешать убийце убить кого-нибудь еще.

— Всем нам хочется одного и того же, — говорит он. — Но твоя связь с Доной Кинкейд, Кэтлин Лоулер и Джейми — не такая уж незначительная проблема, особенно когда речь заходит о том, чтобы поделиться информацией. Ты не можешь заниматься этими делами, Кей. Просто не можешь.

— Я, разумеется, вовсе не собираюсь переносить какой-нибудь нейротоксин, вроде ботулотоксина, с одежды или ботинок, но мне надо как-то от них избавиться. К сожалению, ни в одном номере нет стиральной машины с сушилкой, тут уж ничего не поделаешь. Попробуй найти мешки для мусора, которые я купила, — прошу я Бентона. — В один как раз и брошу рубашку и брюки. Отправлю в стирку, а еще лучше просто выброшу. Заодно можно выбросить ботинки и еще что-нибудь, не знаю. Найди, пожалуйста, мой халат.

— Я, пожалуй, пойду. — Марино прихватывает две банки безалкогольного пива и направляется через гостиную в свою комнату.

Нахожу в сумке влажные салфетки. Протираю лицо, шею, руки, как уже делала в этот день не раз. Бентон находит мой халат и разворачивает мешок для мусора. Я снимаю форму, которую носила с раннего утра: черные брюки карго и черную рубашку, которые Марино приготовил несколько недель назад, когда план еще только вырисовывался и все было не так, как он себе представлял. Джейми всех нас обвела вокруг пальца. Всего размаха ее обмана я не знаю, как не знаю ее мотивации, и, в конце концов, мне совершенно неведомо, какую цель она преследовала. То, что она делала, было неправильно, нечестно и во многом дурно, но смерти, да еще столь жестокой и мучительной, она не заслужила.

На мини-кухне есть шкафчики с посудой и столовыми приборами, холодильник и микроволновка. Я устанавливаю газовую плиту и тостер, и мы начинаем раскладывать продукты. От Люси по-прежнему ни звука. Ее комната справа от гостиной, и дверь в нее закрыта.

— Что я не успела, так это заехать в аптеку. — Я достаю кухонную посуду и снимаю ярлыки с купленных вещей. — Кое-какие лекарства нужно постоянно иметь под рукой, но после шести все было закрыто. Мне нужна была аптека, в которой продается домашнее медицинское оборудование и прочие вещи. Передам Марино список, может, утром съездит.

— Похоже, ты обо всем позаботилась, — спокойно говорит Бентон, но от его спокойствия я еще больше расстраиваюсь, как будто оно предвещает бурю.

Мешок Амбу  [47] Мешок Амбу ( англ. Ambu bag) — ручной аппарат для искусственной вентиляции легких, применяемый к пациентам с нарушением дыхания. ( Прим. перев. ) у меня, по-видимому, есть. Нехитрая штуковина, а ведь именно она порой может спасти человеку жизнь. Раньше всегда в машине лежала. Сейчас ее не видела, а почему, я и сама не знаю. Вообще, успокоенность — ужасная штука.

— Люси, кстати, была у себя в комнате, сидела за компьютером, — говорит Бентон. Я не спрашивала о ней, и он знает почему. — Выходила на пробежку, а потом мы вместе заглянули в спортзал. Она сейчас, наверное, в душе или, по крайней мере, была там несколько минут назад.

Я протираю новую разделочную доску и ополаскиваю две новые кастрюли.

— Кей, тебе придется постараться, — говорит Бентон, ставя бутылки с водой в холодильник. — С этим надо справиться.

— Справиться с чем? С ней? Или с тем, что случилось с Джейми? И как, по-твоему, мне с чем-то справиться, если никто не хочет, чтобы я совала свой нос в это дело?

— Пожалуйста, не надо. — Он берет из ящика штопор. — Не начинай обороняться.

— А я и не обороняюсь. — Я чищу луковицу и ополаскиваю водой зеленый перец. Бентон берет бутылку кьянти. — И даже не собираюсь. Всего лишь хочу проявить ответственность, делать то, что нужно, и не рисковать. — Режу лук. — Делать то, что могу. Признаю, это я всех вас втянула в это дело и теперь не знаю, как за это попросить прощения.

— Ни во что ты нас не втягивала.

— Но вы же здесь, ведь так? В номере отеля, в Саванне, штат Джорджия. За тысячу миль от дома. Мы даже воды выпить боимся.

Бентон откупоривает вино, и нас, похоже, ждет повторение нашего последнего вечера в Кембридже, перед тем как я, вопреки его желанию, улетела в Саванну. Мы в кухне, занимаемся стряпней, режем овощи, кипятим воду, пьем вино и горячо спорим, забывая о еде.

— Я не разговаривала с Люси весь день — сам знаешь, где была и что делала, — продолжаю я, и он молча наблюдает за мной, ожидая, когда я выскажусь. — Думала, что лучше всего поговорить с ней лично. Не по телефону, потому что в фургоне у Марино слишком шумно.

Бентон подает стакан вина, но потягивать по глоточку и смаковать как-то не хочется. Нет настроения. Хочется просто выпить залпом. Весь бокал целиком. Один глоток, и я тут же чувствую эффект спиртного.

— Не представляю, что с ней делать. — К глазам подкатываются слезы, и я уже готова расплакаться, потому что устала и едва держусь на ногах. — Даже не знаю, что она обо мне подумает. Насколько она вообще в курсе того, что произошло? Ей сказали, что у Джейми уже заплетался язык, что глаза закрывались, когда я сидела с ней прошлой ночью, и что я все равно ее оставила? Что я злилась на нее, была раздражена, а потому постаралась побыстрее уйти?

Я наливаю в кастрюлю бутилированную воду, но Бентон меня останавливает. Забирает бутылку. Отставляет ее и несет кастрюлю к раковине.

— Довольно, — говорит он. — Я все же сомневаюсь, что вода в кране отравлена. Ведь если это так, тогда нас бы уже ничто не спасло, верно? — Он наполняет водой кастрюлю, ставит на плиту и включает горелку. — Ты отдаешь себе отчет в том, что твоя бдительность чрезмерна? Понимаешь, что с тобой сейчас творится? Думаю, это вполне очевидно.

— Я могла бы повести себя по-другому. Сделать лучше и больше.

— Твой недостаток в том, что вот так ты воспринимаешь все, абсолютно все, и сама знаешь почему. Не хочу углубляться в прошлое, в твое детство и в конкретные события, которые на тебя повлияли. Сейчас это выглядело бы упрощением, и я знаю, что тебе надоело слушать, когда я все это говорю.

Я кидаю щепотку соли в кастрюлю на плите и открываю банки с томатами.