Эва Хансен - Цвет боли: белый

Нет, я не ханжа, представляла все, что угодно… но для других. Ларс заставил, чтобы и для себя, поставив одно условие:

— Если будет неприятно, ты дашь знать. Только не терпи и не ври.

Боже мой, сколько же всего я не знала, даже не подозревала о себе самой!

Чего лишают мужчины женщин и себя, ограничиваясь миссионерской позицией! Если бы они только знали, сколько теряют, ленясь и поддаваясь только минутной страсти. Минутная страсть тоже хорошо, иногда стоит порвать друг на друге одежду, но только иногда. А иногда стоит показать чудеса знания женского тела и виртуозного владения не одним лишь…

Когда я на следующий день вернулась домой, Бритт подозрительно пригляделась:

— Ты чего сияешь, словно тебя начистили к празднику?

— Бритт, я знаю, что такое настоящий секс по любви.

— Ну слава богу! Я думала ты до старости останешься девственной… я имела в виду морально… и орально. Пробовала?

— Нет… пока нет.

— А говоришь «знаю». Ничего ты, подруга, не знаешь. Советую попробовать своего Ларса на вкус.

Я только вздохнула. До этого еще не дошло, но обязательно дойдет. Обязательно.

Бритт рассказала, как Хильда умудрилась выманить ее на поиски Хозяина, заявив, что кое‑что известно Мартину. Они трясли Мартина, но тот только визжал и отнекивался. А потом отправились на остров, как и говорил Ларс, сначала катером, а потом лодкой. Хильда сумела убедить мою подругу, что у Хозяина есть возможность отслеживать место нахождения мобильного, потому принадлежащий Бритт они выбросили, а телефон Хильды оставили у Мартина, закопав, пока тот не видел, в тряпье. Это тоже была «хитрость» Хильды. Интересно, что она говорила почти правду: Мартин как‑то связан с Хозяином и попросту мстит Ларсу. «Забыла» только сказать, что она этот Хозяин и есть.

На острове они пробрались в дом через вторую дверь, а там Бритт получила по голове и больше ничего не помнила.

Ларс слушал мою подругу, но я понимала, что он не верит.

— Ларс, Бритт говорит правду…

— Бритт — да, но это не вся правда, Бритт просто не может ее знать. Я знаю Хильду лучше вас, она не способна руководить большой бандой, а уж закулисно и того меньше. Нет, она исполнительница, марионетка, которой отвели роль самой страшной злодейки. Настоящий хозяин за кулисами, если мы его не найдем, все продолжится. Плохо, что сейчас он залег на дно.

— Что же делать?

— Только вычислить логически.

Я была согласна с Ларсом, Фрида тоже…

Кто ты? Кто же ты такой?

Этот вопрос задавали себе несколько человек — те, кто не поверил в главенство Хильды.

Формально дело закрыто, ведь Хильда выдала себя, это она разговаривала через синтезатор, его, кстати, нашли, все подтвердилось, все совпало, слишком много ее отпечатков пальцев, слишком много улик, чтобы не признать правоту идентификации Хильды с Хозяином.

Но ни Ларс, ни Фрида, ни Линн не верили в то, что Хильда была во главе всей банды. Играла роль Хозяина — да, упивалась своей тайной властью — конечно, была жестокой и мстила за свою непризнанность всем, в первую очередь когда‑то отвергнувшему ее Ларсу — несомненно, но она только исполнитель, кукла, пытающаяся двигаться самостоятельно, забывшая, что нитки в руках у кукловода.

Хильда сознавала, что ведома, что все ее жестокие игры лишь игры. Понимала ли, что ее просто уничтожат, как только исполнит свою роль? Понимала, иначе не пыталась бы бежать.

От кого она намеревалась скрыться?

Ларсу казалось, что еще чуть, и он ухватится за ниточку, но как только что‑то начинало проявляться, главное вдруг ускользало. Никак не получалось зацепиться за это главное, чтобы, следуя логике, вытащить все. Пусть бы крошечная зацепка, легкий намек, тонкая, как паутинка, нить…

Они с Линн снова и снова проговаривали все, что знали и помнили о произошедших событиях для Фриды. Незаметно для себя Линн стала спокойнее относиться к теме подвала, плена и пыток. Психотерапевт была права, советуя выговориться, не держать в себе, но удалось это не сразу.

Однако никакие разговоры не приближали к понимаю, где искать тех, кто управлял Хильдой и от кого она надеялась ускользнуть.

Они в очередной раз сидели, раскладывая воспоминания и рассуждения, как пасьянс.

Снова и снова возникал вопрос «Кто ты?».

Это, несомненно, человек достаточно высокого интеллекта, потому что так манипулировать людьми, той же Хильдой, Леннарт, например, не смог бы. Для настоящего, а не бутафорского хозяина неведомы ни угрызения совести, ни какие‑то понятия о милосердии, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть кадры снафф‑видео. Неважно, что этого человека скорее всего нет в кадре, он получает удовольствие, просматривая эти ролики, а не снимая их. Все мучители, кто был в кадре или кого вспомнили выжившие жертвы, либо убиты при штурме подвала, либо уничтожены своими же позже.

И те, кто уничтожал, тоже уничтожены. Остался, пожалуй, только Мартин, но от него ничего не добьешься, скользкий, как угорь. Страшно боясь попасть в тюрьму, Мартин вытребовал себе с помощью адвоката отдельную камеру и тянул время, словно на что‑то надеясь. На что? Это тоже оставалось загадкой. Скорей всего на то, что доказать в суде его виновность будет нелегко, это нам все ясно, а вот судье…

Но никаких секретов, даже чтобы купить себе послабление, Мартин выдавать не собирался.

Чертов слизняк оказался крепким!

Мы с Фридой изучили в Стокгольме каждый метр тех мест, где происходило что‑то связанное с бандой, по часам, а то и минутам разложили каждый день, какой смогли вспомнить. С разрешения Бергмана перевернули квартиру Хильды, даже мой латексный костюм нашли. Он вызвал у Бритт такую бурю эмоций, что я испугалась, что в самое ближайшее время наша квартирка будет завалена латексом всех расцветок и фасонов.

Но как ни искали — ничего!

Оставались только остров и замок, но на острове с этими вопросами делать нечего, сказочного домика больше не было, других построек, кроме замка Ларса, тоже. Замок под присмотром Свена и Жана, там порядок.

Нет, конечно, не весь замок под присмотром, есть еще крыло, в котором живет его душевнобольная двоюродная сестра. Жаклин — сестра Мартина, но Мартину она нужна только как источник денег. После того как Ларс перекрыл эту кормушку, Мартин и взъярился на него.

Жаклин больна давно, Ларс возил ее к лучшим врачам Европы, лечил в Швейцарии, но ничего сделать нельзя. Обидно, ведь Жаклин сама бывший психиатр.

После того как она напугала меня, появившись в коридоре посреди ночи, проход в то крыло закрыли и дверь постоянно заперта. По сути, Жаклин со своей помощницей‑сиделкой Монной живет отдельно и замкнуто.

Зацепок нет, но наша уверенность в том, что Хильда не главная, не уменьшается. Чем больше мы анализировали, тем тверже в это верили.