Патриция Корнуэлл - Суть доказательств

— Вот именно. Самое разумное объяснение, верно?

Я закрыла шкафчик.

— Ее терроризировали на протяжении нескольких месяцев. Она жила в постоянном страхе. В близкого друга верится с трудом, а появление незнакомого или малознакомого человека развеять ее подозрительность не могло.

Марино насупился, взглянул на часы и полез в карман за ключами. Берилл открыла дверь незнакомцу? Бессмыслица. Но еще бессмысленней предполагать, что такое мог сотворить с ней человек, которому она доверяла. Почему она его впустила? Я снова и снова задавала себе этот вопрос и не находила ответа.

Дом соединялся с гаражом коротким крытым переходом. Солнце уже спряталось за деревьями.

Громко щелкнул замок.

— Я сам зашел сюда только перед тем, как позвонить тебе, — сказал Марино. — Можно, конечно, было бы сделать это и раньше, но зачем? — Он пожал могучими плечами, словно желая убедить меня, что плечи эти при желании способны не только сорвать с петель дверь, но свалить дерево или сдвинуть мусорный контейнер. — Она сюда не заходила с тех самых пор, как уехала во Флориду. Ключ нашли не сразу.

Такого гаража я еще не видела: стены обиты деревянными панелями, на полу — изображение дракона, выложенного дорогой итальянской плиткой.

— Даже не верится, что это предназначалось для гаража. — Я покачала головой.

— Дверь гаражная. — Лейтенант вытащил еще какие-то ключи. — Неплохое местечко, а? И только для того, чтобы ваша тачка не промокла от дождя.

В гараже явно недоставало свежего воздуха и пахло пылью, зато не было ни пятнышка грязи. Отсутствовали и привычные для такого помещения вещи: газонокосилки или другие хозяйственные инструменты. Только в углу нашлось место для щетки и садовых грабель. Гараж скорее напоминал выставочный зал автосалона, в центре которого красовалась черная «хонда». Сияющая чистотой, машина выглядела совершенно новой, как будто на ней и не ездили.

Марино открыл переднюю дверцу:

— Будьте добры, садитесь.

Я без колебаний опустилась на мягкое сиденье, обтянутое кожей цвета слоновой кости.

Лейтенант отступил от машины.

— Ты просто посиди, ладно? Освойся. Оглядись. Постарайся ее почувствовать. А потом скажи, что приходит на ум.

— Хочешь, чтобы я ее завела?

Марино подал ключ.

— Тогда, пожалуйста, открой гаражную дверь, чтобы мы здесь не задохнулись.

Он нахмурился, оглянулся и, отыскав взглядом панель, нажал нужную кнопку.

Машина завелась, что называется, с пол-оборота. Двигатель сначала рыкнул, потом довольно заурчал. Заработало радио, зашумел кондиционер. Топливный бак был полон на четверть, спидометр показывал, что «хонда» прошла меньше семи тысяч миль, верхний люк оставался в приподнятом положении. На приборной панели лежала квитанция из химчистки, датированная 11 июля, когда Берилл сдала туда юбку и жакет. Вещи она, наверное, так и не успела забрать. На пассажирском сиденье я нашла чек из магазина от 12 июля. В тот день, в десять сорок, Берилл купила кочан салата, помидоры, огурцы, рубленый бифштекс, сыр, пакет апельсинового сока и пачку мятных конфеток. Покупка обошлась ей в десять долларов и тринадцать центов. Сдача с десятки составила восемьдесят семь центов.

Под чеком лежал узкий белый конверт. Пустой. Пустым оказался и светло-коричневый футляр из-под солнцезащитных очков «Рэй-Бэн».

На заднем сиденье я обнаружила теннисную ракетку «Уимблдон» и смятое белое полотенце. По махровой кайме маленькими синими буквами шла надпись «Теннисный клуб „Уэствуд“». Это же название было и на красной виниловой сумочке, лежавшей в шкафу в спальне Берилл.

Верный себе, самое главное Марино приберег «на потом». Я знала, что лейтенант уже все просмотрел и хочет, чтобы я увидела то же самое и высказала свое мнение. То, что он показывал, не было уликами. Убийца не заходил в гараж. Марино бросал приманку. Точнее, размахивал ею передо мной с того момента, когда мы вошли в дом. Меня эта привычка, мягко говоря, постоянно раздражала.

Я выключила двигатель, вышла из машины и толкнула дверцу, которая не захлопнулась, а закрылась, мягко, солидно, едва слышно.

Лейтенант выжидающе смотрел на меня.

— Есть пара вопросов.

— Валяй, док.

— «Уэствуд» — эксклюзивный клуб. Она была его членом?

Кивок.

— Ты проверил, когда она приходила туда в последний раз?

— В пятницу, двенадцатого июля, в десять утра. Занималась с инструктором. Брала один урок в неделю. Больше ни с кем не играла.

— Насколько я помню, Берилл вылетела из Ричмонда рано утром в субботу, тринадцатого июля, и прибыла в Майами в начале первого.

Снова кивок.

— Итак, она позанималась с инструктором и отправилась прямиком в магазин. Потом, вероятно, сходила в банк. Так или иначе, но в какой-то момент после похода в магазин Берилл вдруг решила уехать из города. Если бы она хотела остаться, вряд ли стала бы запасаться продуктами. Съесть купленное она не успела, продукты в холодильник тоже не убрала. Очевидно, выбросила все, кроме бифштекса, сыра и, возможно, мятных конфет.

— Вполне логично, — бесстрастно заметил Марино.

— Футляр от очков и прочие вещи остались на сиденье, — продолжала я. — Радио и кондиционер включены. Люк приоткрыт. Получается, что Берилл въехала в гараж, выключила двигатель и, не снимая очков, прошла в дом. Вопрос: не случилось ли что-то за то время, пока она возвращалась из теннисного клуба?

— Точно, док. У меня на этот счет сомнений нет. Обойди машину. Посмотри с другой стороны. Обрати внимание на дверцу.

Я обошла.

И все мои мысли тут же раскатились, как шары на бильярдном столе. На блестящей черной краске прямо под ручкой кто-то процарапал имя «Берилл» и заключил его в сердечко.

— Ничего себе шуточка, а? Из разряда тех, от которых мороз по коже.

— Если он сделал это, пока машина стояла на стоянке у клуба или возле магазина, его могли заметить. Скорее всего, заметили бы.

— Наверное. А раз не заметили, значит, он сделал это раньше. — Марино помолчал, сосредоточенно рассматривая рисунок. — Ты, док, давно смотрела на свою дверцу с другой стороны?

Несколько дней назад? Или даже неделю?

— Наша дамочка отправилась в бакалейный. — Лейтенант прикурил наконец проклятую сигарету. — Купила не так уж много. — Он жадно, глубоко затянулся. — Скорее всего, покупки поместились в один пакет, так? Моя жена, когда у нее один или два пакета, обычно ставит их на коврик или на свободное переднее сиденье. Вот и Берилл, наверное, обошла машину, чтобы открыть дверцу и поставить пакет. Стала открывать дверцу и увидела эту надпись. Может быть, она знала, что послание ей оставили в тот самый день. Может, не знала. Не важно. Но испугалась девочка сильнее некуда. Запаниковала. Что она делает дальше? Мчится домой или, возможно, в банк. Заказывает билет на ближайший рейс из Ричмонда и летит во Флориду.