Патриция Корнуэлл - Суть доказательств

После того как Берилл уехала, мисс Харпер написала ее портрет, который повесила в библиотеке, — портрет ребенка, лишенного невинности. Он стал вечным молчаливым укором брату. Он все больше пил, все меньше писал и к тому же начал страдать от бессонницы. У него вошло в привычку посещать «Таверну Калпепера». Стерлинг Харпер не возражала, используя свободное время для общения с Берилл по телефону. Последний удар по их отношениям последовал, когда Берилл, поощряемая Спарачино, начала писать, нарушая контрактные обязательства, книгу воспоминаний.

Книга дала ей возможность заново оценить собственную жизнь и, говоря ее словами, «сохранить красоту моей подруги Стерлинг, как сохраняют, положив между страницами, полевой цветок». К работе она приступила вскоре после того, как у мисс Харпер обнаружили рак. Связывавшие их узы выдержали все испытания, их любовь друг к другу пережила разлуку.

Разумеется, было в книге и другое: пространные отступления, посвященные написанным Берилл романам, истории их создания. Перечитывая отрывки из ранних работ, я вспомнила страницы, обнаруженные после смерти Берилл в ее спальне. Может быть, они содержали отобранные для автобиографии цитаты? Трудно сказать. Во многих отношениях Берилл оставалась загадкой, и, что было у нее на уме, приходилось только догадываться. И все же я понимала, что книга получилась необыкновенно интересная и достаточно скандальная, чтобы напугать Кэри Харпера и заинтриговать Спарачино.

Чего в книге не было, так это даже малейшего намека на Фрэнки, на тот ужас, который преследовал ее в последние месяцы. Может быть, Берилл просто не нашла сил рассказать о еще одном свалившемся на нее испытании. Может быть, надеялась, что беда со временем рассеется.

Мы уже приближались к концу, когда Марк тронул меня за плечо.

— Что? — не отрываясь от книги, спросила я.

— Кей, посмотри сюда. — Он провел пальцем по начальным строчкам двадцать пятой главы, которую я уже прочитала. Присмотревшись, я поняла, что он имеет в виду: страница была фотокопией, а не оригиналом, как все остальные. — Ты вроде бы сказала, что это единственный экземпляр, — напомнил Марк.

— Странно. Я именно так и считала.

— Может быть, она сделала копию, а потом просто перепутала страницы.

— Похоже, так и случилось, — согласилась я. — Но в таком случае где копия?

— Понятия не имею.

— Ты уверен, что у Спарачино ее нет?

— Если бы была, я б наверняка знал об этом. Я обшарил не только его офис, но и обыскал весь дом. К тому же Спарачино не удержался бы и обязательно поделился со мной такой новостью.

— Думаю, пора навестить Пи-Джея.

В ресторане нам сказали, что у Пи-Джея выходной. Дома его тоже не оказалось. На островок уже надвигались сумерки, когда нам удалось обнаружить бармена у «Неряхи Джо». К тому времени он едва держался на ногах. Я перехватила его у бара и за руку отвела к столику.

— Марк Джеймс, мой друг. — Мне было не до пространных объяснений.

Пи-Джей молча салютовал Марку бутылкой, пару раз моргнул и с нескрываемым восхищением уставился на моего мускулистого спутника.

— Рукопись Берилл. — В заведении было шумно, и мне приходилось чуть ли не кричать. — Вы не помните, она сделала с нее копию?

Покачиваясь в такт музыке и поглаживая горлышко бутылки, бармен покачал головой:

— Не знаю. Если и сделала, то мне, по крайней мере, ничего не сказала.

— Но она могла это сделать? — не отставала я. — Например, когда копировала письма, которые потом отдала вам?

Пи-Джей пожал плечами. Лицо его раскраснелось, по щекам катились капельки пота. Он был пьян, и мои слова просто не доходили до его затуманенного алкоголем сознания.

От Марка помощи было никакой, и я предприняла еще одну попытку:

— Берилл брала с собой рукопись, когда ходила делать фотокопии писем?

— …Как Боги и Баколл… — грубоватым баритоном подхватил Пи-Джей вместе с толпой. — Как Боги и Баколл… [20]   …Как Боги и Баколл… — слова из песни Берти Хиггинса «Ки-Ларго». Боги и Баколл — Хамфри Богарт и Лорен Баколл.

— Пи-Джей! — резко крикнула я.

— Эй! — возмутился бармен, поворачиваясь к сцене. — Это ж моя любимая песня!

Мне ничего не оставалось, как оставить его в покое и терпеливо ждать, когда закончится песня, чтобы повторить свой вопрос. Пи-Джей допил пиво и с удивительной ясностью ответил:

— Я знаю только, что Берилл весь день таскала этот рюкзак с собой. Рюкзак дал я, ей же надо было положить куда-то свое барахло. Фотокопии она делала в «Копи-Кэт» или где-то еще. Вот так. — Он вытащил сигарету. — Может, книга была у нее с собой. Может, она и ее скопировала. Вместе с письмами. Не знаю. То, что Берилл отдала мне, я передал вам.

— Вчера, — напомнила я.

— Точно, вчера. Вчера… — Он мечтательно закрыл глаза.

— Спасибо, Пи-Джей.

Бармен лишь кивнул. Мы поднялись и, пробившись через плотную толпу, выбрались из бара на свежий воздух.

— Что называется, бесплодная попытка, — обронил Марк, поворачивая к отелю.

— Может быть. И все же, на мой взгляд, Берилл скопировала рукопись вместе с письмами. Трудно представить, что она оставила книгу Пи-Джею, не позаботившись о запасном варианте.

— Согласен. Тем более что твоего знакомого трудно назвать надежным хранителем.

— Вообще-то на него вполне можно положиться. Сегодня он просто немного увлекся.

— Увлекся? Да у него крыша поехала.

— Наверное, ты ему понравился.

— Если Берилл сделала копию и взяла ее с собой в Ричмонд, то, скорее всего, рукопись забрал убийца.

— То есть Фрэнки.

— Вот и объяснение, почему его следующей жертвой стал Кэри Харпер. В нашем приятеле взыграла ревность. Мысль о том, что Харпер сделал с Берилл, сводила его с ума. Из рукописи он узнал о привычке романиста посещать «Таверну Калпепера».

— Верно.

— Дальше все просто. Фрэнки оставалось только выбрать удобный момент и подкараулить Харпера у дома.

— Харпер под мухой, — подхватила я. — Он выходит из машины… темно… место уединенное…

— Странно только, что Фрэнки не добрался до Стерлинг Харпер.

— Может быть, отложил до следующего раза.

— Не исключено. Да вот только другого случая уже не представилось. Она его опередила.

Взявшись за руки, мы молча шли по тротуару. Стемнело. Ветер шуршал кронами деревьев. Я невольно замедляла шаг, страшась того, что ожидало нас впереди. И лишь когда мы поднялись в номер и открыли бутылку вина, я все же решилась задать мучивший меня вопрос:

— Что дальше, Марк?

— Я возвращаюсь в Вашингтон. — Он отвернулся к окну. — Мне нужно быть там завтра. Отчет и новое задание. — От его вздоха у меня едва не разорвалось сердце. — А что потом… не знаю.

— А что бы ты сам хотел?

— Не знаю, Кей. Даже не представляю, что меня ждет. — Он все так же смотрел в окно. — Знаю только, что ты из Ричмонда не уедешь.