Семен Глинский - Игра навылет

Он отругал себя за тупость и слепоту. Мог бы и сам сообразить – так это было очевидно.

Вернувшись к рулетке, применил тактику, подсказанную незнакомкой, и дело сразу же пошло на лад. Теперь он выигрывал почти всё.

– Ну хватит, заканчивай, – услышал он снова горячий шёпот. – Будешь жадничать – останешься ни с чем.

Обернувшись, увидел, что за спиной у него стоит старуха. Одна из тех хорошо сохранившихся мумий, что сидели за карточными столами.

– Спасибо вам, добрая фея, – поклонился он. – Сам бы я никогда до этого не додумался.

– Ну тебе сегодня и пёрло, – помогая ему пересчитывать фишки, удивлялся Вадим. – Я такого никогда ещё не видел.

– Ты бабки гони. – Раскрыв ладонь, Цыпа ждал, что на неё сейчас лягут купюры. – Шесть штук мне должен. Так мы вроде бы с тобой договаривались. Я правильно посчитал?

Но на ладошку лёг только тонкий листок бумаги.

– Ты уж прости меня, приятель, – извинился перед ним Вадим. – В данный момент я могу дать тебе только расписку. А реальные бабки получишь дня через три – раньше не получится.

Выходя на улицу, столкнулись в дверях с двумя молодыми француженками.

– Вернуть бы мою прежнюю форму, – проводив девиц взглядом, мечтательно сказал Цыпа. – Зацепили бы с тобой этих куриц обязательно. Так бы сейчас их на шампуры насаживали – только перья бы летели.

Опять с высокой колокольни разносился звон, и, отвечая на набатный призыв, народ стекался со всех сторон к собору.

Они тоже влились в толпу, запрудившую площадь, и, протиснувшись к деревянному помосту, стали участниками древней мистерии.

На гигантском костре, сложенном из толстых поленьев, корчилась ведьма. Сырые дрова чадили, и пламя было не очень жаркое. Пылали волосы и разорванная в клочья юбка, но тело, обмазанное глиной, не хотело поддаваться огню. Ведьма крутилась, как змея, пытаясь разорвать канаты, и проклинала своих мучителей и Бога.

Народ улюлюкал и швырял в колдунью комья мокрой глины.

К Цыпе приковылял на коротких ножках карлик и, протягивая комок, предложил:

– Вы тоже можете бросить.

– Нет, спасибо, – отказался он. – Мне лично эта тётенька нравится, и я не хочу её обижать. Да и моя вера мне не позволяет.

– Да, конечно, жестоко, – согласился с ним Вадим. – Вот тебе и культурная нация. Такие спектакли устраивают жуткие. Настоящее Средневековье.

Он повернулся к костру спиной и, выставив руку вперёд, показал толпе направление, в котором они собираются двигаться дальше.

– Строго на восток, – сказал он. – И не пытайтесь нас остановить.

Фанаты расступилась и, пропустив их, сомкнули свои ряды опять.

Они не оглянулись больше ни разу и только слышали, как женщина крикнула что-то в последний раз. Потом бухнул колокол – и наступила тишина.

Машина стояла там, где они её оставили, около задней стены собора, и увидеть её в эту минуту было ужасно приятно.

– Смотри-ка, не украли твой автомобиль, – влезая внутрь, удивился Цыпа. – Ты даже двери не запер – так и стояла тачка открытая. Ничего не взяли – ни сумок, ни перчаток. Есть, выходит, на земле места, где люди честные живут.

– Разумеется, есть, – согласился Вадим. – Но я не уверен, что мне хотелось бы остаться в таком месте надолго.

Одолев крутой подъём, поднялись на гору, и Цыпа решил, что всё плохое осталось уже позади, – наконец можно позволить себе расслабиться. Включил приёмник и, поискав в эфире, нашёл подходящую музыку. Это был Вагнер, и они гнались за валькириями, игравшими с ними в догонялки. Быстрая небесная кавалерия подпускала их почти вплотную и, зависнув на несколько мгновений над машиной, отрывалась опять.

Валькирий напугала джазовая мелодия, зазвучавшая в телефоне, – они рванули резко в вышину и растворились в ночном небе.

– Мы уже подъезжаем к отелю, – взяв трубку, отозвался Вадим. – Ты нас не видишь? Посмотри в окно.

Манго вышла их встречать и, кутаясь в шубу, стояла на крыльце и ждала, когда Вадим развернётся и поставит машину.

– Где вы взяли эту колымагу? – спросила она.

– Купили по дешёвке у турок, – целуя её в щёку, ответил он. – А чего ты такая пасмурная? Случилось что-то?

– Случилось, – кивнула она. – У нас тут смерть.

Это была работа, нескончаемая работа, почти без отдыха и сна, и, не жалея себя, она отдавалась ей целиком.

В пять утра уже была на ногах и, спустившись на первый этаж, будила кухарку и остальной персонал.

Из подвала поднимали ящики с овощами, и приставленный ею к кухне русский парень начинал чистить картошку. Зевая во весь рот, заспанная девица принималась крошить капусту. Кухарка замешивала тесто для пирога. А она всем помогала и следила попутно за тем, как они расходуют продукты. Слишком уж быстро всё исчезало – мука, масло, сливки – и это стоило немалых денег.

Они очень дорого ей обходились, эти прожорливые калеки, которых Манго привезла в Европу, – нужно было с ними определяться.

Теребила Вадима, и он её успокаивал:

– Всё идёт как надо. Скоро проблема будет решена.

– Решай поскорей, – просила она. – Они пока ещё не освоились, им всё тут в новинку – природа, местные порядки. Но скоро привыкнут и начнут требовать, чтобы их лечили.

– Да, их нужно ублажать, – соглашался он. – Кормить и развлекать.

– Это ужасно, – тяжело вздыхала Манго. – Когда продукты кончатся, они возьмутся за нас.

Они просыпались, учуяв запах сдобы, долетевший из кухни, и сразу же спускались в кафе. Пили молоко, ели булочки и ждали с нетерпением момента, когда появится пирог.

Она приносила огромное блюдо, на котором лежал нарезанный на куски пирог, и все брали две или три порции.

Пили кофе и чай и, позавтракав, возвращались в свои номера. Часть уезжала в город, а те, кто не находили для себя в этих поездках ничего интересного, проводили целый день в кровати.

Манго садилась в машину, и муж кухарки отвозил её в город, на рынок. Здесь всё было гораздо дешевле, чем в магазинах, и она с удовольствием бродила между торговыми рядами. Покупала фрукты и сыр и, торгуясь отчаянно с продавцами, добивалась существенных скидок.

– Сколько вы за это заплатили? – забирая продукты, спрашивала кухарка.

– Десять евро, – отвечала она.

– Очень дёшево, – говорила кухарка. – Вы хорошо умеете покупать, госпожа хозяйка.

– Не нужно меня так называть, – просила Манго. – Отель не принадлежит мне, и я никакая не хозяйка, а всего лишь арендатор. Во всяком случае, пока.

– Он обязательно будет ваш, – говорила убеждённо кухарка. – Я точно знаю.

Она ей не очень нравилась, эта немка. С её неопрятными длинными волосами. С маковыми булочками и с картофельными пирогами. С тушёной капустой и с баварскими колбасами.