Дин Кунц - Скованный ночью

Я спросил:

— Ты не можешь улизнуть на пару часов и дать Доги вести программу с контрольного пульта?

— Быстрый пистон?

— С тобой — когда угодно.

— Мистер Романтик, — сказала она саркастически, но не без тайного удовольствия.

— Одному другу очень нужна поддержка.

Тон Саши тут же изменился:

— Что случилось?

Я не стал описывать ситуацию прямо, так как телефон мог прослушиваться. В Мунлайт-Бее полиция следит за вами так искусно, что вы этого попросту не замечаете. Им не следовало знать, что Саша должна приехать к дому Лилли Уинг, иначе ее остановили бы по дороге. Лилли отчаянно нуждалась в помощи. Но если Саша сумеет пробраться к ней с черного хода, полицейские почувствуют на своей шкуре, что она может вцепиться в человека, как блесна с пятью крючками.

— Ты знаешь… — уловив какое-то движение на улице, я прищурился, но затем решил, что это просто тень облака, на мгновение закрывшего половину луны. — Ты знаешь тринадцать способов?

— Тринадцать способов?

— Черная птица, — сказал я, снова протирая «Клинексом» стекло, запотевшее от моего дыхания.

— Черная птица. Конечно.

Мы говорили о поэме Уоллеса Стивенса «Тринадцать способов увидеть черную птицу».

Моего отца очень беспокоило, как я, больной ХР, буду жить, когда останусь один. Поэтому он завещал мне полностью оплаченный дом и огромную страховку. Но он оставил мне в наследство кое-что не менее ценное: любовь к современной поэзии. А поскольку Саша разделяла со мной эту страсть, мы могли говорить с ней намеками. Так же, как с Бобби, где я использовал сленг серферов.

— Там есть слово, которое должно быть, но оно так ни разу и не появляется.

— Ага, — сказала Саша, и я понял, что до нее дошло.

Менее талантливый поэт, написав тринадцать стансов о черной птице, обязательно использовал бы слово «крыло» [7] По-английски «уинг». , но Стивенс его не применяет.

Саша — вторая женщина, которую я люблю в полном смысле этого слова. Она клянется, что ни за что не бросит меня, и я ей верю. Она никогда не лжет.

У Саши есть электродрель с большим набором сверл, лежащих в пластмассовой коробке. На стальном стержне полудюймового сверла красным лаком для ногтей написано мое имя: КРИС. Я очень надеюсь, что это шутка.

Пусть не волнуется. Если я когда-нибудь разобью Саше сердце, то сам просверлю себе грудь и избавлю ее от необходимости умыть руки.

Она называет меня «мистер Романтик».

— Какая поддержка? — спросила Саша.

— Поймешь, когда окажешься на месте.

— Что передать?

— Только одно слово. Надежда. Она еще есть.

Я говорил уверенно, но кривил душой. Это сообщение могло оказаться неправдой. В отличие от Саши я иногда лгу и отнюдь не горжусь этим.

— Где ты? — спросила она.

— В Мертвом Городе.

— Черт!

— Ты сама спросила.

— Вечно ищешь приключений на свою задницу.

— Это мой девиз.

Я не посмел сказать ей об Орсоне даже намеком, используя шифр поэзии. Голос мог сорваться и выдать всю глубину моей боли, с которой я пытался справиться из последних сил. Узнай Саша, что Орсону грозит серьезная опасность, она примчалась бы в Уиверн искать его.

Саша могла оказаться очень полезной. Недавно я с удивлением обнаружил, что она владеет искусством самообороны и обращения с оружием, которому не учат ни в одной диск-жокейской школе. На амазонку она не похожа, но дерется ничуть не хуже. Однако друг она лучший, чем боец, а Лилли Уинг сильнее нуждалась в ее помощи, чем я.

— Крис, знаешь, в чем причина твоих трудностей?

— В том, что я слишком красивый?

— О да! — саркастически сказала она.

— Слишком умный?

— Нет. Ты слишком заботливый.

— Надо будет попросить у врача какие-нибудь таблетки.

— Снеговик, именно за это я тебя и люблю, но кончится тем, что тебя убьют.

— Сам погибай, а товарища выручай, — сказал я, намекая на Лилли Уинг. — Да нет, все будет в порядке. Сейчас приедет Бобби.

— Ага… Тогда я начинаю сочинять вам эпитафию.

— Я передам ему твои слова.

— Два самозванца-неумейки.

— Догадываюсь. Карли и Ларри из комикса?

— Верно. Оба вы слишком глупы, чтобы претендовать на роль Мо.

— Я люблю тебя, Гуделл.

— А я тебя, Снеговик.

Я выключил телефон и готов был отвернуться от окна, когда на улице снова что-то задвигалось. И теперь это была не тень облака, наползшего на луну.

На сей раз я увидел обезьян.

Я прицепил телефон к поясу и освободил обе руки.

Обезьяны шли не гурьбой и не стадом. Оказывается, обезьян, путешествующих группой, принято называть не стадом, не прайдом, а отрядом.

В последнее время я узнал об обезьянах куда больше, чем слово «отряд». По той же причине, по которой, живя в болотах Южной Флориды, я стал бы экспертом по крокодилам.

Мимо домиков Мертвого Города шел отряд обезьян, двигавшийся в том же направлении, что и я. В лунном свете их шерсть казалась скорее серебристой, чем бурой.

Несмотря на этот блеск, который делал их более заметными, я с трудом вел счет. Пять, шесть, восемь… Некоторые шли на четырех лапах, другие передвигались в полусогнутом состоянии; третьи стояли почти так же прямо, как люди. Десять, одиннадцать, двенадцать…

Они шли не быстро, то и дело поднимали головы, смотря в небо или по сторонам, и иногда подозрительно оглядывались туда, откуда пришли. Хотя их поведение могло объясняться осторожностью и даже страхом, я подозревал, что они ничего не боятся, а просто ищут или охотятся на кого-то.

Может быть, на меня.

Пятнадцать, шестнадцать.

Если бы отряд находился на арене цирка и был облачен в соответствующие костюмы и красные шапочки, это вызвало бы улыбки, смех и бурю восторга. Но эти обезьяны не танцевали, не выделывали антраша, не кувыркались, не разыгрывали сценки и не валяли дурака. Казалось, никто из них не заинтересован в том, чтобы сделать карьеру в шоу-бизнесе.

Восемнадцать.

Это были резусы — вид, чаще всего использующийся в медицинских исследованиях. Все они были очень крупными для своей породы: шестьдесят с лишним сантиметров и пятнадцать-двадцать килограммов костей и мышц. Я на собственном опыте убедился, что эти резусы быстры, ловки, поразительно умны и опасны.

Двадцать.

Дикие обезьяны живут повсюду, где имеются джунгли, саванны, степи и горы. Их нет только в Северной Америке — за исключением Мунлайт-Бея, о чем не знает никто, кроме горстки местных жителей.

Теперь я понял причину молчания птиц. Они чувствовали приближение этого сверхъестественного парада.

Двадцать один. Двадцать два.

Отряд становился батальоном.

Упоминал ли я про зубы? Обезьяны всеядны, что бы там ни говорили вегетарианцы. О да, основу их питания составляют фрукты, орехи, семена, листья, цветы и птичьи яйца, но когда они испытывают потребность в мясе, то едят насекомых, пауков и мелких млекопитающих вроде мышей, крыс и кротов. Ни за что не принимайте от обезьяны приглашение на обед, пока не будете точно знать его меню. А поскольку обезьяны всеядны, они обладают мощными резцами и клыками, предназначенными для того, чтобы хватать и рвать добычу.