Леена Лехтолайнен - Лев правосудия

— Какого черта ты здесь? Тебе-то чего надо? — Рютконен побагровел, пистолет дрожал в его руке.

— Признайся, что ты человек Гезолиана и сам убил Ристо Хаапалу, — за нас обоих ответил Лайтио. Уверенность в его голосе казалась напускной.

— Кто такой Ристо Хаапала?

— Бездомный алкоголик, которого ты напоил вином с отравой!

Я больше не могла говорить голосом Рейски, и Рютконен вздрогнул, услышав мой крик. Я опустила лицо, надеясь, что козырек меховой шапки спрячет меня от взгляда Рютконена. Достаточно ли Лайтио его отвлек, чтобы я могла незаметно вытащить оружие? Вот только руки мои, похожие на две хрупкие ледышки, не внушали доверия.

— Вы несете полную чушь. У меня есть дела поважнее, чем гоняться за бездомными алкоголиками.

— Ристо лишь подвернулся тебе под руку, пока ты искал Давида. Сначала ты велел взломщикам обшарить «Санс ном», потом сторожил это место сам.

— А ну руки из кармана! — рявкнул Рютконен, заметив мою попытку вынуть пистолет. — Юрий, сюда! — закричал он в сторону лесу. — И я не так глуп, чтобы прийти сюда в одиночестве, и вы едва ли явились без оружия. Юрий, обыщи их!

Из-за угла гостиницы вышел Юрий Транков. Его губы дрожали, домашняя обувь скользила на снегу.

— Смотри-ка, ублюдок Паскевича! — по-английски закричал Лайтио. — Я был прав, дерьмо тянется к дерьму!

Судя по виду Транкова, он бы охотно врезал Лайтио, но вместо этого последовал приказу босса и грубо обыскал его. Служебное оружие нашлось в кармане куртки, и Транков передал его Рютконену.

Настала моя очередь. Как меня могли когда-то волновать прикосновения этих рук? Транков знал, что иногда я выступаю в облике мужчины по имени Рейска. Догадался ли он, что за усами и очками скрывалась я? И если догадался, имело ли это для него какое-нибудь значение? Вот он отыскал «глок», но даже не взглянул мне в лицо: узнал ли он тот самый пистолет, который держал в руках у себя в студии? Лицо Транкова было застывшим, будто маска, но я не сомневалась: он должен был узнать меня, хотя бы по запаху. С моим пистолетом в руках он сделал пару шагов назад, вынул патроны и положил оружие к себе в нагрудный карман.

— Ты точно знаешь, что больше ничего нет? — на неуверенном английском спросил Рютконен.

Транков кивнул, но вид у него был далеко не самый бодрый.

Рютконен покачал в руках два полицейских служебных револьвера, потом выбрал принадлежавший Лайтио.

— Лучше покончить с этим делом прямо здесь. Чтобы никакой след не привел ко мне.

— Это так необходимо? — всхлипнул Транков.

— Всегда ненавидел этого сукина сына.

Рютконен прицелился в стоящего передо мной Лайтио; тот инстинктивно бросился в сторону. Пуля попала ему в бедро, и он с проклятиями упал на землю, опрокинув меня под себя.

— Напрасные попытки. Игра закончится сейчас.

Рютконен снова поднял оружие и шагнул вплотную к Лайтио, так что мог прижать дуло пистолета к его голове. Я не осмеливалась пошевелиться, а Лайтио прикрыл меня собой, словно надеялся и мертвым защитить от пуль Рютконена.

— Прекрати! — закричал Транков. — Разве ты не понимаешь, кто это?

Рютконен повернулся к нему, но по-прежнему держал Лайтио под прицелом. Я приподнялась, чтобы видеть Транкова. Теперь у него тоже был в руках пистолет, нацеленный на Рютконена.

— Мара, убери оружие! Отпусти их! Это же Хилья!

— Какая Хилья? Эта девка Сталя? Что тебе до нее?

— Отпусти их, или я буду стрелять!

— Идиот! Забыл, на кого ты работаешь! Не на них, а на меня!

— Нет! Я хочу начать новую жизнь, а не убивать людей с тобой за компанию. Убери оружие, или…

На мгновение Транков закрыл глаза, а потом, без кровинки в лице, выстрелил Рютконену прямо в голову. У того не было ни единого шанса; я едва успела отползти и выдернуть Лайтио, чтобы труп не упал прямо на нас. Не знаю, кто кричал громче всех; возможно, я сама.

Транков рухнул на колени в сугроб, уронил оружие и разразился слезами, бормоча что-то по-русски. Волоча за собой Лайтио, я отползла подальше от трупа, чтобы не запачкаться в крови. Констебль был бледен и тяжело дышал. Я сняла с его шеи горчичного цвета шерстяной шарф и попыталась перевязать кровоточащее бедро.

К счастью, рана Лайтио оказалась неглубокой, пуля только разорвала кожу. Перевязав рану, я осмелилась пощупать пульс у Рютконена, но через перчатки ничего не почувствовала. Да и количество мозгов, разлетевшихся по снегу, говорило о том, что такая попытка была напрасной. Я заставила себя вытащить из кармана Рютконена конверт с фальшивыми фотографиями и вздрогнула, ощутив тепло, все еще исходящее от трупа. Снег все усиливался, скоро он совсем скроет покойника.

Транков по-прежнему сидел в снегу на коленях и плакал. Я сняла меховую шапку и парик, содрала приклеенные усы, охнув от боли. Потом подошла к Транкову и тронула за плечо.

— Юрий… Не знаю, что сказать.

— Я убил человека. Меня посадят в тюрьму. — Транков уже успокоился настолько, что снова заговорил по-английски. — Но я не мог допустить… Не тебя.

Я задумалась: так кого в конце концов посадят? Транков застрелил Рютконена, но мы с Лайтио тоже были не в лучшем положении. Так что, возможно, моим следующим адресом будет Хямеенлинна. [33] Хямеенлинна — город и муниципалитет в Финляндии в провинции Канта-Хяме в губернии Южная Финляндия. Город сначала возник как поселение около основанного шведом Биргером Ярлом в 1249 году замка Кроноборг, или Тавастборг. С 1837-го по 1972-й там была тюрьма, в том числе женская. Сейчас это исторический памятник. (Прим. перев.) Наверное, Лайтио сообразит, как нам следует поступить, он ведь все-таки полицейский. Конечно, и я знаю закон, но следовать ему именно сейчас казалось непомерно тяжелым делом.

Я вернулась к Лайтио. Он морщился от боли, но выглядел удивительно веселым. Может, это шок?

— Я все же не верил, что Рютконен сможет выстрелить. Он оказался еще большим дерьмом, чем я думал. Ты в порядке, девочка моя?

— Со мной все хорошо. А ты как?

— Немного болит. Но это не смертельно. Его ствол у тебя? Дай-ка его мне.

Я ногой подтолкнула пистолет Юрия к Лайтио, так как не хотела его касаться.

— Где пушка Рютконена?

— Скорее всего, под ним.

— Пусть остается там. Пока все складывается неплохо.

— В каком смысле?

Становилось холодно, и я вновь натянула шапку Рейски.

— Я кое-что задумал. Послушайте-ка, дети мои. Если из-за этого кто-то и угодит в дерьмо, то пусть это буду я. Все в ЦКП знают, как мы не ладили с Рютконеном — до такой степени, что в конце концов дошло до перестрелки. Вы двое здесь никогда не были. Оставьте мне второй пистолет и проваливайте отсюда.

— Чего ты добиваешься? — Я не сразу сообразила, чего он хочет. — Ничего не выйдет. На твоих руках нет пороховой гари, эксперты сразу выведут тебя на чистую воду.