Джеффри Линдсей - Двойник Декстера

Я зашел на привычные веб-сайты, где туристам предлагались скидки, и отнюдь не воспрянул духом, узнав, что именно в эти выходные номера достать трудно, поскольку полным ходом шли Дни Хемингуэя — старинный фестиваль, во время которого бородатые толстяки предавались самым разным излишествам. Я так и не нашел номера за разумные деньги и забронировал относительно недорогой люкс в отеле «Серфсайд». Места в нем оказалось достаточно для всех нас, и расплатиться с долгами удастся всего лет за десять, что не так уж плохо для Ки-Уэста — города, основанного алчными пиратами. Я указал номер своей кредитки, вписал семейство Морганов на три ночи в номер 1229, начиная с завтрашнего дня, и выключил компьютер.

Целых пять минут я смотрел на темный экран лэптопа и предавался еще более темным размышлениям. Я пытался внушить себе, что все будет в порядке: Брайану можно доверять, и он уж позаботится о Кроули, жаль, мне не судьба понаблюдать. А нелепое обвинение, которое выдвигает Худ, почти наверняка рассыплется, поскольку другого и быть не может — нигде в мире нет никаких улик, и, наконец, меня прикрывает Дебора. Она будет пристально наблюдать за Худом и Доуксом и не позволит им жульничать. Мои волнения — не более чем пресловутая буря в стакане воды.

А главное, короткая поездка в Ки выбьет Доукса из бюджета. Ему придется либо отказаться от слежки, либо разориться на бензин, чтобы ехать за мной до самого Ки-Уэста. Я немного успокоился, радостно представив Доукса, который стоит на заправке и, скрипя зубами, наблюдает за счетчиком. Вытрясти из Доукса немного денег — это, конечно, не назовешь серьезной расплатой, которую я бы предпочел, но пока сойдет и это. Жизнь тяжела и нестабильна, и иногда хватает даже маленькой победы.

Остаток вечера прошел в вихре бешеной активности. Последняя спокойная минута настала, когда я позвонил Деборе и попросил порекомендовать адвоката. Она сказала, что у нее есть приятель в профсоюзе, и пообещала найти юриста, с которым никто не захочет сталкиваться. Потом Рита крикнула: «Ужин!» — кто-то позвонил в дверь,

Эстор начала орать на Коди, чтобы он не жульничал, а Лили-Энн заплакала.

Я пошел к двери и открыл. На пороге стоял Брайан весь в черном и в кои-то веки сиял не стопроцентно поддельной улыбкой.

— Привет, братец, — радостно сказал он, и отчего-то при звуках его голоса у меня волосы встали дыбом, а Темный Пассажир в Потайном Подвале зашипел и потянулся в тревожном предвкушении.

Голос Брайана, казалось, звучал ниже и холоднее, чем обычно, в глазах мерцало Нечто, и я хорошо знал, что все это значит.

— Брайан, — обратился я, — ты… ты уже?..

Он покачал головой, и его улыбка стала шире.

— Пока нет, — ответил он. — Я как раз еду.

Я посмотрел на брата с чувством, сродни ревности, а Брайан улыбнулся еще лучезарнее и искреннее.

— Держи. — Он протянул мне несколько скрепленных вместе листков, тесно заполненных строчками, которые преимущественно состояли из цифр. На одну безумную секунду я решил, будто эти бумаги как-то связаны с предстоящим развлечением, поэтому я взял их у Брайана, даже не посмотрев, и спросил:

— Что это такое?

— Ваш список, — сказал он и добавил: — Список домов. Для аукциона. Я пообещал твоей прелестной женушке, что привезу его.

— А, да. — Я наконец взглянул на верхний лист. Этого хватило, чтобы понять: передо мной действительно список майамских адресов, с указанием жилой площади, количества комнат и так далее. — Спасибо. Э… ты уже ужинал? — Я приоткрыл дверь, приглашая Брайана в дом.

— У меня… другие планы на вечер, — сказал он недвусмысленным тоном и негромко добавил: — Сам знаешь.

— Да, — согласился я. — Наверное, я просто…

Я взглянул на брата в темной одежде и с еще более темными намерениями и ощутил неподдельную зависть. По правде говоря, я мог сказать ему лишь одно — и сказал:

— Удачи, брат.

— Спасибо, брат, — отозвался он и кивком указал на список в моих руках. — Тебе тоже.

И в его улыбке мелькнула легкая насмешка, когда он договорил:

— С вашими домами.

Он развернулся, заспешил к машине и умчался в темноту, а я смотрел ему вслед и жалел, что я не с ним.

— Декстер! — позвала из кухни Рита, прерывая мою тоскливую хандру. — Еда стынет!

Я закрыл дверь и сел за стол, где ужин уже шел полным ходом. Суматоха не стихала. Казалось тяжким преступлением торопливо есть жареную свинину, приготовленную Ритой, но мы именно так и поступали. Я пытался спокойно насладиться вкусом, но дети оказались невероятно взбудоражены предстоящей поездкой в Ки-Уэст, а Рита превзошла всех и от волнения непрерывно трепетала, как крылышки колибри. С полным ртом она перечисляла дела, которые нам предстояло выполнить сразу после ужина, и, когда тарелки отправились в раковину, я почувствовал, как сам поддаюсь общему лихорадочному ритму.

Я встал из-за стола и пошел собираться. В общем, не такое уж сложное дело, но Рита посвятила ему несколько часов, поглотивших все ее силы. Что касается меня, то я взял плавки, несколько смен одежды и сунул их в спортивную сумку, пока Рита носилась туда-сюда от шкафа к кровати, где лежал открытым огромный пустой чемодан. Закончив, я поставил сумку у входной двери, а сам пошел посмотреть, как там Коди и Эстор.

Коди сидел на кровати с готовым рюкзаком и наблюдал за сестрой, зловеще изучавшей содержимое шкафа. Она вытащила рубашку, посмотрела на нее, сделала страшное лицо и сунула обратно. Я словно зачарованный следил, как она дважды проделала эту процедуру. Коди взглянул на меня и покачал головой.

— Ты собрался, Коди? — спросил я.

Он кивнул, и я снова посмотрел на Эстор. Она пританцовывала на месте, кусая губы и топая ногой, но, в общем, особого прогресса не наблюдалось. Решив, что именно так и должен поступить отец, я пошел на огромный риск и заговорил с ней:

— Эстор…

— Отвяжись! — огрызнулась она. — Я собираю вещи! Мне вообще нечего надеть!

Она сбросила с вешалок на пол и пнула ногой груду отвратительных предметов, которые уж точно нельзя было назвать одеждой.

Коди, подняв бровь, посмотрел на меня.

— Женщины… — заметил он.

Наверное, это и впрямь являлось тендерной особенностью, поскольку нервозность Эстор точь-в-точь напоминала поведение Риты. Когда я через полминуты вернулся в спальню, Рита держала в руках летний сарафан и рассматривала его, как убийцу Кеннеди. На полу рядом с кроватью лежала куча платьев и блузок, чуть аккуратнее, чем яростно вышвырнутые вещи Эстор, но по сути — то же самое.

— Как дела? — бодро спросил я.

Рита резко обернулась с выражением испуганного и довольно-таки агрессивного оленя, точно я вмешался в процесс интенсивной и крайне интимной медитации.