Джеффри Линдсей - Двойник Декстера

— Вписываетесь, сэр? — спросил парень с певучим акцентом одного из Карибских островов.

— Надеюсь, — ответил я. — Особенно если у вас есть кондиционер.

Парень кивнул, точно постоянно слышал эти слова.

— В каждом номере, сэр. Помочь вам с вещами?

Предложение оказалось весьма дельным, и у нас на глазах он погрузил багаж на тележку, за исключением рюкзака, с которым Коди отказался расстаться. То ли он с подозрением отнесся к человеку в форме, то ли сунул в рюкзак вещь, которую никому не хотел показывать, — в случае с Коди я ничего не исключал. Но я решил, что гораздо важнее поскорее зайти в прохладный темный вестибюль, пока подошвы нашей обуви не успели расплавиться, а мы — беспомощно прилипнуть к асфальту и истаять до костей.

Вслед за Капитаном Скелетом мы последовали внутрь. В вестибюле холодный воздух ударил навстречу с такой силой, что у меня онемели губы, а время замедлило свой ход. Но мы каким-то чудом добрались до регистрации, не умерев от гипотермического шока. Мужчина за столиком важно склонил голову и спросил:

— Добрый день, сэр, у вас бронь?

Я кивнул в ответ и сказал, что мы зарезервировали номер, но тут Рита подалась вперед и выпалила:

— Не просто номер, а люкс. Потому что так должно быть… и когда мы заказывали его по Интернету… и Декстер сказал… мой муж… то есть Морган.

— Хорошо, мэм, — ответил клерк. Он повернулся к компьютеру, и я предоставил Рите завершать ритуал регистрации, а сам взял Лили-Энн и пошел вслед за Коди и Эстор к большой стойке с брошюрками, рекламирующими блистательные, сказочные развлечения, которые предлагал Волшебный Остров даже самому пресыщенному путешественнику. Как я понял, в Ки-Уэсте можно делать буквально все — достаточно пары солидных кредиток и непреодолимого желания покупать футболки. Дети рассматривали яркие буклеты. Коди хмурился и указывал на них по очереди, а сестра доставала. Они вместе изучали картинки, Эстор что-то шептала брату, а Коди кивал и хмуро смотрел на нее. Затем они поднимали глаза, и Эстор вынимала следующую брошюрку. Когда Рита зарегистрировала нас и подошла, Эстор набрала уже штук пятнадцать.

— Так, — сказала Рита, запыхавшись, словно бежала всю дорогу из Майами. — Готово. Поднимемся в номер? То есть в люкс… потому что мы уже здесь и… о Господи, отель такой… будет очень весело!

Возможно, я слишком устал скрежетать зубами в течение семи с половиной часов дороги, поэтому оптимистичный Ритин энтузиазм не находил отклика в моей душе. Тем не менее мы добрались до Ки-Уэста более или менее целые. Я последовал за ней к лифту и поднялся наверх в номер, то есть в люкс.

Люкс состоял из огромной спальни, гостиной с примыкающей кухонькой и раскладной кушеткой, а также выложенной кафелем ванной с душем и джакузи. В номере пахло так, словно кто-то сварил мешок лимонов в бочке ядовитого чистящего средства. Рита бросилась к окну и распахнула занавески, обнаружив потрясающий вид на заднюю стену соседнего отеля.

— О, — выдохнула она. — Здесь так… Декстер, открой дверь, там человек с нашими сумками… посмотрите, Коди, Эстор! Мы в Ки-Уэсте!

Я открыл дверь. Как и было заявлено, там стоял человек с нашими сумками. Он внес вещи в спальню и улыбнулся так агрессивно, что я ощутил угрызения совести, вручив ему всего-навсего пять долларов. Но парень принял их, не закатив скандала, и исчез за дверью. Я едва успел сесть, как постучали снова — еще один служащий в форме вкатил детскую кроватку, установил ее и тоже получил пять баксов за труды.

Когда он ушел, я снова сел с Лили-Энн на коленях. Мы смотрели, как прочие члены нашей маленькой семьи носятся по номеру и изучают его, открывая двери, заглядывая в шкафы и перекликаясь с каждым новым открытием. Происходящее казалось слегка нереальным. Конечно, в Ки-Уэсте всегда так, но на этот раз ощущение усугублялось. В конце концов, мне вообще нечего было тут делать, и я ничего не понимал, но тем не менее сидел в дорогом номере, то есть люксе, в блистательной туристической Мекке, тогда как в нескольких часах езды от Ки-Уэста парочка серьезно настроенных и очень нечестных копов трудилась не покладая рук, чтобы отправить меня в тюрягу за убийство. А на другой стороне Майами мой брат наслаждался послевкусием игры, которой я лишился. Два этих факта имели несомненную важность и осязаемость в отличие от семейной поездки в фантастический оазис алчности, и я никак не мог поверить, что взял гламурный тайм-аут в то время, когда настоящая жизнь неслась мимо всего в нескольких сотнях миль на севере без моего участия.

Рита наконец закончила экскурсию по шкафам и кладовкам и села рядом. Она взяла Лили-Энн и тяжело вздохнула.

— Ну что ж, — произнесла она, на вид совершенно удовлетворенная, — мы добрались.

Я по-прежнему не верил своим глазам, но она оказалась права. Мы приехали, и в течение следующих нескольких дней Реальной Жизни предстояло идти без меня.

Поскольку аукцион должен был состояться только на следующий день, мы могли в свое удовольствие провести полдня и целый вечер. Как выразилась Рита, «свободное время». Совершенно неуместное, с моей точки зрения, определение в мире, полном коммерческих ловушек. Мы следовали за Ритой по улочкам старого Ки-Уэста, покупая воду в бутылках (по аэропортным ценам), мороженое, печенье за пять долларов, солнечные очки, крем от загара, шляпы, футболки и подлинные местные сандалии. Я начал чувствовать себя портативным банкоматом. Я выбрасывал наличные с такой скоростью, что к вечеру нас наверняка ждало полное банкротство.

Но затормозить Риту оказалось невозможно. Она, похоже, задалась целью ввести семейство в состояние дорогостоящего экстаза. Желая окончательно убедиться, что я утратил последние предрассудки и, в частности, отказался от мысли отложить деньги на обратную дорогу, Рита втащила всех в очень шумный бар. Она заказала два «Май-тай» и две девственных «Пинаколады»; когда принесли счет, я обнаружил, что угощение обошлось нам по цене ужина на восьмерых в хорошем ресторане. Я потягивал коктейль из пластикового стаканчика, чуть не выколов себе глаз маленьким бумажным зонтиком, торчащим из ярко-розового месива, а Рита дала Эстор мобильник и велела ей сфотографировать нас стоящими перед огромной пластмассовой акулой с «Май-тай» в руках.

Я допил свою порцию, не почувствовав в ней алкоголя, и пережил краткий, но ослепительный приступ головной боли, так как слишком быстро втянул эту замороженную гадость. Мы зашагали по Дюваль-стрит, обнаружив еще больше интересных способов расстаться с деньгами, а потом прошли по другой стороне улицы на Мэлори-сквер и оказались там как раз вовремя, чтобы принять участие в неформальном мотовстве — легендарном празднестве в честь заката. Рита вручила долларовые купюры Коди и Эстор и разрешила детям швырять деньги целой толпе жонглеров, пожирателей огня, акробатов и прочих паразитов. Процесс достиг кульминации, когда она сама бросила десять долларов на протянутую ладонь человека, который заставлял стаю домашних кошек прыгать через горящие кольца, подгоняя животных пронзительным голосом с сильным иностранным акцентом.