Эва Хансен - Цвет боли: черный

Нет уж, сегодня я готова превзойти саму себя, я же внучка Осе Линдберг, для которой неудавшиеся тефтели или плохо поднявшийся бисквит куда страшней конца света.

Когда Ларс открыл дверь в квартиру, его облаком накрыли умопомрачительные запахи. Если честно, то ради этого я даже выключила вытяжку, пусть с порога почувствует, как я ему рада.

Почувствовал. Действительно замер, разглядывая меня в фартуке:

– Ты… это чем пахнет?

– Ужином! – Я торжествовала, радуясь еще и тому, что успела сменить фартук, который был в муке, на чистый.

– Линн…

Сняв куртку, Ларс сгреб меня в охапку, приник губами к губам.

Я порадовалась, что плита уже выключена, за то время, пока мы целовались, на ней непременно что-то сгорело бы.

– Господи, как я по тебе соскучился!

Я чуть не разревелась и, чтобы скрыть выступившие слезы, скомандовала:

– Мыть руки, и за стол! Ужин остынет.

По пути он успел поцеловать меня еще раз. Это могло продолжаться долго, потому пришлось выскользнуть и кивнуть на ванную:

– Туда.

Я действительно постаралась, сделав две изумительные закуски (бабушкин секрет), телятину в шубке и к кофе нежнейшие маффины с горячим шоколадом внутри… Накрытый стол смотрелся не хуже ресторанного. Ларс замер:

– Сама?

– Угу, – я старательно делала вид, что это мелочи, недостойные особого внимания такого мастера, как тот, что стоит перед ним. – Вино выбирай сам, я в этом не смыслю.

– Что у нас?

– Телятина в шубке.

– Когда я позвонил, ты была здесь? – он откупоривал бутылку, с любопытством косясь на меня.

– Нет.

– А когда все успела?

– Я старалась…

Ужин удался, я с удовольствием наблюдала за тем, с каким аппетитом мой любимый поглощал все мной приготовленное.

– Я, конечно, не забыл блинчики, которые были в замке, но они не могут сравниться… Ты еще что-то можешь?

– Хочешь убедиться?

– Очень хочу. Но в следующий раз, а сегодня я хочу совсем другого. Ты пойдешь со мной в душ?

Он еще спрашивает! Я хорошо помнила, что бывает в душе и после него.

Из душа доносится:

– Эй, я жду!

Я появляюсь в ванной в халате.

– Издеваешься? А ну снимай!

Под халатом на мне трусики. Ларс манит пальцем к себе в душ:

– Иди сюда, я тебе что-то покажу.

– Что?

– Иди ко мне и перестань стесняться! Сколько я буду отучать тебя от этого? – глаза смеются.

Господи, как я люблю вот эту его насмешку!

– Скажи, чего ты хочешь?

Я глубоко вдыхаю и решаюсь:

– Я хочу тебя.

– Очень?

– Очень. Сильно. Ларс, безумно!

– Всегда рад помочь…

Мои губы во власти его губ, да и я вся в его власти.

Даже ванильный секс может быть волшебным, если им заниматься с Ларсом Юханссоном. Хотя я вообще отвыкла от ванильного секса, все с изысками вроде флоггера.

– Моя маленькая развратница… Моя ненасытная девочка…

– Кто это развратница, я?! Да я вообще могу спать в пижаме с длинным рукавом.

– Спать спи, но со мной рядом чтобы в таком монстре не появлялась. Помнится, у тебя была какая-то с кошечками. Это вместо скафандра?

– А ты откуда знаешь?!

– Однажды пытался уложить спать пьяную красотку, но переодеть не смог, как увидел пижаму с котятами, так и оставил в рубашке.

– Ларс!

– Угу. Ты вообще лучше всего смотришься без ничего. Запомни это, но никогда не применяй ни с кем, кроме меня.

Снова дразнилки, приводящие в возбуждение, снова провокации, заставляющие меня считать себя раскрепощенной и способной на все. Есть мужчины, рядом с которыми любая дурнушка может чувствовать себя богиней. Это редкое умение – заставить женщину не стесняться своих желаний.

Например, мне очень нравится его тело, я бы тоже хотела его изучить, исследовать, погладить, поцеловать, полизать, наконец, каждый сантиметр, но чтобы я на это решилась, должно случиться нечто. Я не ханжа и не пуританка, не люблю миссионерскую позицию, но и танцевать нагишом тоже не могу, а уж священнодействовать над мужским телом – это только при выключенном свете. Глупо? Конечно, потому что удовольствие можем получить оба.

Я знаю, что должен сделать Ларс, чтобы это произошло, – попросту вынудить меня сделать это, как вынудил в первые же дни знакомства проявить свои потаенные желания. Мне очень хочется вкусить запретный плод минета. Почему запретный? Потому что одна мысль о таком, например, с Йеном, вызывала у меня желудочные спазмы, а вот о возможности минета у Ларса я думаю спокойно. Но для этого он должен просто взять мою голову и наклонить до нужного места. Однако Ларс бережет мою неиспорченность, одновременно попросту развращая, из чего следует, что и оральный секс не за горами.

Интересно, а для него существуют какие-то границы наших отношений? Есть то, что он не приемлет категорически? Как об этом спросить?

И все-таки чувствовалось, что он устал.

– Тебе трудно в Оксфорде?

– Без тебя? Очень. Не знаю, как дотерпеть до выходных.

– А вообще?

– И вообще тоже. Линн, я же неопытный преподаватель, наработок нет. Поговорю с тобой по телефону и сажусь на всю ночь за компьютер. Учусь не меньше студентов. Мне опозориться никак нельзя.

Ого, Ларс Юханссон открывает мне свои секреты, жалуется на трудности, причем без насмешки, по-настоящему. Это дорогого стоит.

Ночь была великолепна, но… на порядок спокойней прошлой. Нет, я ни о чем не пожалела, однако осталось ощущение, что самые сумасшедшие ожидания как-то… не сбылись, что ли. Может я просто слишком многого ожидала? Или ванильный секс уже не для меня? Ларс прав: испорченная девчонка! Но кто меня испортил? Я была почти синим чулком, не признающим никаких отклонений, кроме замены миссионерской позиции какой-то чуть более вольной, а что теперь? Крутой секс подавай?

Утром звонок Бритт:

– Ты жива?

– Да, все нормально.

– Что я слышу, ты не визжишь от восторга, не стонешь при одном упоминании… – до нее вдруг доходит: – Ты одна или Ларс рядом?

– Одна.

– Тогда я не понимаю. Сейчас буду!

Ее «сейчас» оказывается «немедленно». Откуда она звонила, от входа в дом? Нет, скорее, прежде чем нажать на кнопку звонка в дверь проверяла, нет ли в постели Ларса.

В квартире она пристально вглядывается мне в лицо:

– И где бурный восторг от прошедшей ночи? Где потрепанное состояние, по-моему, ты даже ходить в состоянии. Тебя что, не мучили?

Я попыталась отбиться, понимая, что это бесполезно:

– А почему я должна быть не в состоянии? Ларс не маньяк.

– Угу, я уже вижу. – Бритт вдруг подозрительно принюхалась. – Чем это пахнет?

Я принюхалась тоже. Чего она? Пахло вкусно, кексом.

Объяснять не пришлось, подруга все поняла сама, она прошлась, постояла, глядя на фартук, брошенный на стул в кухне, вернулась в комнату:

– Ты чем занималась, пока его тут ждала, ужин готовила?