Виктория Платова - Инспектор и бабочка

Сойдет и мотоцикл, – ответил Субисаррета, главное – добрать до места назначения.

Таксист оказался самым настоящим лихачом, он старался побыстрее проскочить не только между другими мотоциклами, невесть откуда взявшимися на улицах в огромном количестве, но и между дождями. Одной рукой Икер держался за водителя, другой – за чертову шляпу. Жест, скорее, машинальный: Субисаррета отлично знает, что никуда шляпа не денется, так и будет болтаться на его голове, пока… Проклятье, Субисаррета понятия не имеет, что может вынудить шляпу расстаться с ним! Два попугая-неразлучника, вот кто они такие. И инспектор нисколько не удивится, если в один прекрасный день шляпа обратится к нему с речью и начнет комментировать любое его действие.

…Улица, на которой расположена «Королева ночи», должно быть, непохожа на все остальные улицы Котону: там было слишком мало людей. Теперь же от них некуда деваться: толпы прохожих так и мелькают в глазах Субисарреты. Прямо на улице готовят еду, лудят прохудившиеся кастрюли и сковородки, чинят одежду, строгают доски, обедают. Вся жизнь проходит на залитой дождем авансцене, и немудрено, – театральный котону- задник вызывает только уныние: глинобитные лачужки с циновками вместо дверей. На их фоне здание «Королевы ночи» выглядит едва ли не дворцом Мирамар.

А… как выглядит улица Ренуво?

Эта мысль приходит в голову Субисарреты неожиданно, и он уже не в состоянии от нее отвязаться. Нечего и думать о том, чтобы найти ее самостоятельно, за время короткого путешествия Икер не заметил ни одной таблички с названием улицы. Ни одной надписи на стене дома, ни одного номера, – как они все здесь ориентируются?

Но ведь номера и улицы существуют, иначе надпись на стекле, которую сделал Виктор Варади, была бы лишена всякого смысла!..

Мотоцикл так резко тормозит у очередного перекрестка, что Субисаррета почти влипает в затылок юноши-водителя. От затылка пахнет сыростью, тиной и мокрой собачьей шерстью, но инспектор даже не думает обижаться. Наоборот, эта остановка не случайна: пока водитель пропускает поток транспорта, самое время вытащить из кармана пиджака спасительный разговорник.

Вот оно!

– La rue de Renouveau m’est nе́cessaire! [30]  Мне нужна улица Ренуво ( фр .). – едва ли не орет Субисаррета на ухо таксисту. – Ла ру де Ренуво, мьест несессер!

– Авеню де ля Виктуар, – кивает тот. – Авеню де ля Виктуар.

Чертов дурак!

Через минуту бесконечных увещеваний до желторубашечника наконец-то доходит, что планы пассажира поменялись. Корректировка маршрута выливается в дополнительный евро, и спустя пять минут Субисаррета оказывается на очередном перекрестке в полном одиночестве. Пейзаж вокруг не претерпел особенных изменений, разве что лачуги трансформировались в двухэтажные дома унылого казарменного типа.

На прощание таксист махнул рукой куда-то вперед, очевидно, в этом направлении и должен идти Субисаррета.

Преодолев первые сто метров, инспектор начинает жалеть, что отпустил такси: табличек и указателей по-прежнему нет, дома не особенно отличаются друг от друга, втиснувшиеся между ними маленькие лавки похожи друг на друга, как близнецы. Выглядят они совсем не так респектабельно, как «La Reflet», – покосившиеся столики с незатейливым товаром (они выставлены прямо на тротуар), зарешеченные окна, стремянки, гроздья вешалок с развевающимися на легком ветру платьями, рубашками и платками.

Есть от чего прийти в уныние, утешает лишь наличие разговорника в кармане и мототакси на проезжей части: в любой момент можно поднять руку, остановить любой из проносящихся мимо мотоциклов и отправиться восвояси – в отель или на авеню де ла Виктори.

Субисаррета уже готов признать свое поражение, когда замечает забор на противоположной стороне улицы. Это добротный и очень высокий, ослепительно белый забор, он тянется метров на тридцать, а то и больше, венчают его металлические пики с острыми наконечниками. На тротуаре, перед забором, выставлены маленькие, аккуратно постриженные кустарники в кадках, – их не меньше десяти. Икер не сразу замечает ворота – они тоже выкрашены в белый, а табличка рядом с ними – синяя.

LA SOURICIИRE

Очевидно, « La Souriciиre» —название находящихся под присмотром металлических пик владений, а они – совсем немаленькие, если судить по забору. Кроме того, за улицей наблюдают видеокамеры, их меньше, чем кустиков в кадках: три. Две – по краям забора и одна – над табличкой у ворот.

Все указывает на то, что за белым забором живут далеко не бедные люди и… кошки.

На заборе, уютно устроившись между двумя кольями, сидит кошка. Он уже видел ее: сначала – на руках у Дарлинг, затем – на пленке с Виктором Варади. Наверное, это та самая кошка, что пленила воображение Греты. Та самая кошка, которую Лали искала в номере с видом на убийство. Икер и сам не заметил, как приблизился вплотную к забору и задрал подбородок вверх, рассматривая ориентала. Его голова восхитительно пуста, единственная мысль покачивается в ней, подобно тому, как покачивалось на волнах его сна тело уточки-Альваро.

Выходит, здесь живут кошки, которые никогда не расстаются с Дарлинг, Исмаэлем и маленьким ангелом. Выходит, здесь живут…

Икер так занят кошкой, что даже не замечает легкого скрипа отворившейся калитки. И лишь знакомый детский голос возвращает его к действительности:

– Привет!

За его спиной стоит Лали.

– …Привет, – сказала Лали.

– Здравствуй… детка.

– У тебя дурацкое лицо.

– Дурацкое? Я просто не ожидал…

Икер и вправду растерян. Конечно, не так сильно, как мог бы, – все из-за кошки: у него было несколько минут, чтобы понять, если в зоне видимости оказался ориентал, то и троица из «Пунта Монпас» где-то рядом. Невероятен только сам факт встречи – вдали от Сан-Себастьяна, вдали от Европы; в той точке пространства, которую обозначил не кто-нибудь, а Виктор Варади, главный подозреваемый в деле об убийстве. Кошка исчезла с каменной изгороди внезапно, как будто растворилась в воздухе. Но Лали – не кошка, она никуда и не думает исчезать, стоит в полуметре от Субисарреты и разглядывает его, склонив голову набок.

– Ты ведь забрал книжки про Мафальду? Мо обещала оставить их…

Мо. Субисаррета уже успел забыть, что Лали зовет Дарлинг «Мо», этимология имени не совсем ясна, но расспрашивать Лали – бесполезно. Если захочет – скажет сама.

– Да, я получил твой подарок. Спасибо. Мне нравится Мафальда.

– А мне – инспектор Блексэд. Ты прочел, что я тебе написала?

– Да.

– И получил цветочек?