Гиллиан Флинн - Исчезнувшая

— Она любит все планировать. Ничего не делает под влиянием сиюминутной прихоти. Ей нравится составлять списки необходимого. Добиваться цели. Вот потому-то мне кажется странным…

— Ну да, тут и умом тронуться можно, — сочувственно проговорила Бони, — если вы сами не такой же. Вы мне кажетесь личностью типа Б.

— Я, пожалуй, несобранный, — признался я, а потом добавил подобающе: — Мы дополняем друг друга. — И глянул на стенные часы.

Бони тронула меня за рукав:

— Послушайте, почему бы вам не позвонить родителям Эми? Уверена, они оценят.

Время перевалило за полночь. Родители Эми ложатся в девять, они всегда хвастались своим обыкновением рано почивать. Мой звонок оторвет их от седьмого сна. Сотовый они выключают без пятнадцати минут девять, поэтому Ранд Эллиот будет вынужден подняться с кровати и пройти в дальний конец коридора, к стационарному телефону, повозиться с очками, включить настольную лампу. При этом в мыслях переберет все причины, по которым его среди ночи разбудили звонком, все благопристойные причины, по которым он мог бы кому-то понадобиться.

Я дважды набирал номер и вешал трубку, не дождавшись ответа, прежде чем услышал «алло». Это оказалась Мэрибет, а вовсе не Ранд. Ее низкий голос загудел в моем ухе.

— Мэрибет, это Ник, — сказал я и растерялся.

— Что случилось, Ник?

Я перевел дух.

— Что-то с Эми? Скажи мне!

— Я… мм… Простите, я должен был позвонить…

— Да говори же, черт побери!

— М-мы н-не можем найти Эми… — заикаясь, признался я.

— Ты не можешь найти Эми?

— Я не знаю…

— Эми пропала?

— Мы не вполне уверены. Мы пока еще…

— Как давно?

— Мы не уверены. Я ушел из дому утром, вскоре после семи часов…

— И ты ждал до ночи, чтобы позвонить нам?

— Простите, я не хотел…

— Господи! Сегодня вечером мы играли в теннис. В теннис! А могли бы… Господи! Полиция знает? Ты сообщил в полицию?

— Я звоню вам из участка.

— Дай мне их начальника, Ник. Пожалуйста.

Послушный, как ребенок, я протянул трубку Джилпину:

— Моя теща желает с вами побеседовать.

Разговор с Эллиотами сделал из детектива настоящего чиновника. Теперь невероятная новость — Эми пропала — начала распространяться.

Возвращаясь в комнату, где мы беседовали, я вдруг услышал голос своего отца. Иногда, в особенно неприятные мгновения, он звучал в моей голове. Но это был настоящий живой голос. Слова походили на пузыри болотного газа, поднимающиеся из вонючей трясины: «Сука, сука, сука…» Выжив из ума, отец обращался так к любой женщине, которая хотя бы чуть-чуть раздражала его: «Сука, сука, сука…» Заглянув в конференц-зал, я увидел его, сидящего на скамье у стены. Когда-то он смотрелся здорово. Красивый, осанистый, с ямочкой на подбородке. Мужчина мечты, как охарактеризовала его однажды моя тетя. Теперь же он сидел, бормоча, на полу, белокурые волосы спутаны, штаны грязнющие, а руки исцарапаны, словно он пробирался сквозь колючий кустарник. Полоска слюны блестела на подбородке, будто там проползла улитка. Он сжимал и разжимал все еще крепкие пальцы. Рядом стояла, скривив рот и напряженно выпрямив спину, офицер полиции, стараясь не реагировать на его слова: «Сука, сука, сука… Слышь, ты? Сука?..»

— Что происходит? — обратился я к ней. — Это мой отец.

— Вам позвонили?

— Позвонили?

— Чтобы вы пришли и забрали отца, — проговорила она раздельно, будто я был слабоумным мальчишкой.

— Моя жена пропала. Я здесь уже несколько часов.

Она взглянула на меня, ни в малейшей мере не смягчившись. Я видел, что она колеблется, не поступиться ли гордостью и не принести ли извинения, но потом отец завел свое: «Сука, сука, сука», и благородный порыв как рукой сняло.

— Сэр, с вами весь день пытаются связаться из «Комфорт-Хилла». Ваш отец сбежал сегодня утром по пожарной лестнице. Он исцарапался, но в целом невредим. Можете убедиться. Мы обнаружили его несколько часов назад в невменяемом состоянии, он брел по Ривер-роуд. А потом пытались дозвониться вам.

— Но я был здесь! Почему, черт побери, никто не сообщил мне!

— Сука, сука, сука… — твердил отец.

— Сэр, прошу не разговаривать со мной в таком тоне.

— Сука, сука, сука…

Бони распорядилась, чтобы полицейский — на этот раз мужчина — отвез отца к месту его проживания, таким образом мне удалось от него избавиться. Когда бессвязно бормочущего старика сажали в автомобиль, мы стояли на крыльце полицейского участка. И все это время он ни разу не дал понять, что узнал меня. Когда машина тронулась, даже не оглянулся.

— Ну, парни, не пора ли закругляться? — спросила детектив.

— По-моему, пора.

Таким образом, полиция покончила с расспросами, и меня отправили домой приблизительно в два часа ночи, с напутствием хорошенько выспаться и явиться к двенадцати в участок для пресс-конференции.

Я попросил подвезти меня к дому Го, поскольку знал, что она не ляжет спать, не откажется выпить со мной по чуть-чуть и сделает сэндвич. Как ни печально, это все, чего я в тот момент желал: чтобы женщина сделала мне сэндвич и не задавала вопросов.

— Не хочешь пойти и поискать ее? — спросила Го, когда я поел. — Можем поездить по округе.

— Бесполезно, — вяло ответил я. — Где ее искать?

— Ник, это в самом деле очень серьезно.

— Я знаю, Го.

— Так будь решительнее, Лэнс. Прекрати свое траханое «мю-мю-мю». — Этим звуком, одновременно шлепая губами и по-дурацки закатывая глаза, она с самого детства высмеивала мою бесхарактерность. При этом еще произносила мое официальное имя. Ни один парень с моей внешностью не может зваться Лэнсом. Го сунула мне в руки порцию виски. — Выпей еще, и хватит. Похмелье тебе завтра ни к чему. Куда же, мать ее, она могла задеваться? Блин, меня уже тошнит… — Она налила и себе, а потом, потягивая виски, зашагала по кухне. — А ты не допускаешь, Ник, что какой-то парень увидел ее на улице и захотел похитить? Стукнул по голове и…

— Стукнул по голове? Ну какого хрена ты так говоришь?

— Ну, извини, не хотела сгущать краски. Просто… Не знаю, я просто пытаюсь рассуждать. Мало ли психов на улицах. — И добавила в стакан еще виски.

— Кстати, о психах, — вспомнил я. — Папа снова нынче дал деру. Его нашли на Ривер-роуд и отвезли в «Комфорт-Хилл».

Она пожала плечами — ну и ладно. За истекшие полгода наш отец удирал из пансионата три раза. Го прикурила сигарету.

— Неужели мы не можем пойти и кого-нибудь расспросить? — сказала она. — Неужели ничего нельзя сделать?

— Го, ну что ты заладила?! — воскликнул я. — Тебе надо, чтобы я себя чувствовал сраным импотентом! Я совершенно без понятия, как надо действовать в такой ситуации! Типа, если ваша жена пропала, наберите сто один… Что потребовали полицейские, я сделал. Я всегда делаю, что от меня требуют.