Владимир Ераносян - 90 миль до рая

Как будто он чудовищно преступен…

Фидель узнал мальчика. Маленький Элиан так быстро вырос. Его писклявый голосок так стремительно мутировал, преобразовавшись в отголосок юношеского баритона. Он читал его любимое стихотворение, которое на всех языках звучало одинаково, а в устах этого мальчугана, окрепшего и повзрослевшего, било набатом и подписывало приговор всем равнодушным и сомневающимся в независимом будущем их Острова…

Но человек, удел вола избравший,

Становится скотом – в нем разум гаснет,

И должен мир торить свой путь сначала.

А тот, кто в руки взял звезду бесстрашно, —

Творит, растет! Когда из чаши тела

Он выплеснется, как вино живое,

И собственное тело, словно яство,

С улыбкой скорбной на пиру кровавом

Подарит людям и отдаст священный

Свой голос ветрам Севера и Юга, —

Звезда в сиянье облачит его,

И воздух над землею просветлеет,

И он, не знавший страха перед жизнью,

Во мгле взойдет на новую ступень.

Элиан набрал в легкие воздуха и выпалил последние строчки:

И я воскликнул: «Дай же мне ярмо, —

Встав на него, я выше подниму

Звезду, что озаряет, убивая»…

Его взгляд, очерченный в покрасневших от волнения белках, казался сейчас по-настоящему взрослым. Он закончил в полной тишине зала, который не смел даже вздохнуть, не то что хлопать, ибо чувства, переполнявшие зрителей, были сильнее общепринятого проявления эмоций. Безмолвие продлилось недолго. Исполнителя вознаградили аплодисментами и криками «Браво!» А Фидель… Он просто наслаждался счастливыми минутами.

Будущее. Оно в их руках. В руках этих детей. Они надежда и авангард революции. Ребята в синих и красных пионерских галстуках внимали каждому слову мальчика по имени Элиан, которого никто, слава богу, не воспринимал как маленького идола. Он такой же, как все, кубинский ребенок, волею судьбы переживший нелегкие испытания и выстоявший благодаря поддержке миллионов кубинцев, а значит, и каждого из этих детишек – частичек своего героического народа.

А он, Фидель Кастро… Не превратился ли он для них в нечто, напоминающее бездушный фетиш для поклонения? Он старался, как мог, чтобы не допустить этого – запретил воздвигать памятники и бюсты со своим ликом и развешивать свои портреты в чиновничьих кабинетах. Но подобных мер, пожалуй, недостаточно. Он разговаривал с ними, часами отвечал даже на самые нелепые вопросы, иногда ловчил, вставляя в свои ответы нечто значительное, что помогало им понять, оценить и осознанно поддержать революцию.

Хосе Марти не увидел, как дотянулись до звезды кубинские дети. Благодаря своим отцам, сбросившим ярмо Империи. Хотя янки не унимаются до сих пор. Они пудрят мозги его народу, убеждая, что ярмо-то осталось, только ныне это ярмо одного человека – его, Фиделя Кастро, который все решает за них, подавляя их творчество и глуша их энергию. Дескать, он запретил бизнес, став единственным бизнесменом-монополистом. Заложники ущербной терминологии! Также, обличают они, действовали русские, вся политика которых основывалась на переливании двух жидкостей – нефти наружу, а водки вовнутрь.

Все это чушь. Янки спят и видят отношения неравного обмена. Хотят менять нефть и золото на зубные щетки и перламутровые пуговицы. До свидания! Этим хищникам, пожирающим слаборазвитые страны, больше не обмануть его народ. Кубинцы свободны, потому что образованны. А он вовсе не бизнесмен-миллиардер. Ему не нужны деньги, ведь единственное их разумное применение – это получение образования. Оно у него уже есть.

В главном он не ошибался. Куба смеется, когда смешно. Плачет, когда горько. Она живет полнокровной жизнью, сопереживая и откликаясь на боль других, соучаствуя в радости неприсоединившихся собратьев. Этот «третий независимый путь», буревестником которого был Че, окрыляет теперь многие бедные страны в их надежде обрести свое место под общим солнцем.

И никто не запрещает творить, но творить во благо своего народа, а не пополнять исключительно собственную мошну и надменно взирать на неудачников. Ты можешь выделиться, стать обеспеченным, наконец, знаменитым, но ты должен оставаться патриотом и твой талант должен служить людям. И если Куба затратила деньги на твое образование, ты просто обязан, работая за рубежом, отчислять налоги в бюджет сделавшей тебя специалистом страны. Это справедливо.

Его народ уже разобрался, что есть ярмо, а что – звезда. Иногда ярмо, начищенное до блеска, враг может выдать за звезду, а истинная звезда тускнеет в мрачной пелене пасмурного небосклона. Но тучи всегда рассеиваются под натиском палящего Солнца.

Нынешнее поколение не видело реалий капитализма. Им любопытно, что было бы при нем. Русские тоже не знали оборотной стороны псевдодемократии. Возможно, поэтому дали себя запутать. А ведь кич всегда марширует рядом с нищетой. На одного олигарха приходится сто тысяч бездомных и голодных, а еще злых. На самих себя, а значит, агрессивных по отношению ко всем.

А может быть, и лучше, что это поколение кубинцев не видело «прелестей» западного мира, где без особой конкуренции выступает в качестве эмитента международной валюты не подкрепленный ничем, кроме пафоса, доллар. На жизнь, где рулит доллар, лучше взирать со стороны. Особенно юным. Иначе такая жизнь засосет, поглотит, совратит неокрепшие сердца и убьет надежду, перед этим разочаровав и сломив дух.

Они называют Кубу тюрьмой инакомыслия, а Соединенные Штаты свободной страной. Здесь они правы. Гарлем и Бронкс свободны от Манхэттена и наоборот.

Этот мальчуган Элиан здесь единственный, кто побывал там, в их раю. Его искушали, задаривали, пичкали сладостями и уводили от реальности медикаментами. Он выстоял. Фидель встречал их в аэропорту. Небольшой самолет приземлился, и по трапу спустился геройский отец, несущий на руках шестилетнего сынишку. Их приветствовали тысячи восторженных людей, превратив эту встречу в народное празднество, органично перешедшее в карнавал.

Отец и сын, перед тем как отправиться в родной Карденас, провели в Гаване три дня. Прибыв в отель, Элиан ахнул, когда увидел целую гору подарков – от родных, от соседей, от незнакомых сочувствующих людей, которые изо дня вдень следили за американской эпопеей своего маленького гражданина и его неподкупного отца. Знали они также о главных аргументах врагов, твердящих, что у детей на Кубе нет не то что будущего, а даже элементарных игрушек. Люди подарили Элиану все, что могли.

Здесь вместе со старыми игрушками Элиансито, доставленными из Карденаса, были новые – самокат, велосипед, домино из акульих костей. Переводилки с Микки-Маусом и Человеком-пауком, шахматы из розового дерева, игрушечные мачете в колчанах, настоящие бейсбольные биты с автографами кубинских чемпионов, целая армия заводных черепах и самодельных кукол, изображающих героя кубинских сказок Элпидио Вальдеса, с десяток альбомов детских рисунков, где Элиана и его папу почему-то все старались вооружить автоматами Калашникова. Наверное, чтобы отстреливаться от мафии. Иногда вместо оружия они держали в руках кубинские флаги, которые, к слову, в случае чего тоже можно было использовать как копья. Война есть война.