Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 2. Детонатор

Слова «много детей» почему-то сильно зацепили Феликса и врезались в память.

С Мигелем и Путу друзья встретились только через сутки. Возвращение в цивилизованный мир не ознаменовалось ничем примечательным.

Зимние Меленки встретили молодую пару крепким морозцем. Увидев на привокзальной площади торговые палатки, Лиза, как всякая женщина, заявила, что ей необходимо сделать небольшие покупки. Не отпуская ее ни на шаг, Юра снял в банкомате немного наличных. Они складывали в пакет покупки, как кто-то тронул его за плечо. Юноша обернулся и увидел мужчину лет сорока пяти.

– Вы Юрий? – спросил незнакомец.

– Да, – ответил молодой человек.

– А я Митрич, Николай Дмитриевич Буянов, лесник местный. От Феликса Сергеевича я. За вами послан. – На его смуглом и обветренном лице заиграла приветливая улыбка.

Юра отметил, что весь облик нового знакомого как нельзя лучше соответствовал его представлению о лесниках. Люди, подолгу живущие в единении с природой, которую городские привыкли считать глухоманью, какие-то особенные. Борода и усы у них совсем не такие, как у городских побирушек или вальяжных снобов, посещающих парикмахерские.

– Вот так здорово! – обрадовался юноша и поспешил представить свою спутницу: – Моя жена Лиза.

Девушка улыбнулась очаровательной улыбкой и протянула мужчине ладошку, которая утонула в его пятерне. Рука Митрича оказалась крепкой и в то же время чуткой.

– Если хотите купить каких лакомств или еще чего, то скупайтесь. От моей избы до ближайшего магазина верст двенадцать, – посоветовал он.

– Нам много чего надо купить, да руки уже заняты! – разволновалась Лиза.

– Это мы поправим, дочка. Видишь, вон там стоят дровни? Лошадка в них пегая запряжена. На них свое добро и грузите.

Подхватив пакеты, молодые люди поспешили за Митричем. В санях на мохнатой шкуре лежала собака. Казалось, ей не было до них никакого дела. Когда лесник принялся укладывать пожитки на соломе, Лиза поинтересовалась:

– А вещи наши не украдут, пока мы за покупками ходить будем?

– Что ты, милая! Шайтан не позволит.

– Удивительное имя у вашей собаки, – отметил Юра, но все-таки высказал сомнение: – Только она какая-то смирная.

– Это потому, что вы со мной подошли. К тому же по природе своей он не агрессивен, но по силе с волком наравне.

Лиза, казалось, хотела скупить все, что было в продуктовых палатках. Митрич остановил ее, пояснив:

– Брать только то, что не замерзнет на морозе. Нам от вокзала тридцать верст до дома ехать.

Пока молодожены отоваривались, лесник заполнил покупками свой огромный рюкзак.

– Как вы насчет того, чтобы пока не тронулись в путь, червячка заморить? – предложил он.

– Мы давно есть хотим, только не решались признаться, – обрадовалась Лиза.

– Вы, небось, все больше по кафе питаетесь?

– Что вы! Скоро девять месяцев, как сами готовим, – ответила девушка и, опустив глаза, машинально погладила себя по животику.

– Ну, тогда минут через десять-пятнадцать отобедаем. Вот только выедем из людного места на простор.

Проведя небольшой инструктаж, Митрич усадил ребят в сани и со словами «Но-о-о, милая!» дернул за поводья. Лошадь пошла шагом по заснеженной обочине, а затем потрусила рысцой. Проехав под железнодорожным мостом, санный экипаж свернул в поле и покатил по своему же ранее проложенному следу к видневшейся вдалеке кромке леса и скоро нырнул под густые ели.

Подтянув правую вожжу, Митрич заставил лошадь свернуть на поляну, посреди которой стояла деревянная беседка, а возле нее колодец.

– Вот здесь мы и перекусим, – сказал бородач и, издав понятный для лошади звук, похожий на «тпр-р-р-р», остановил сани.

– Если хотите «до ветру», вперед. Далеко не отходите. Топчите ямку в снегу пошире и делайте свое дело. Звучит на первый взгляд забавно, но в данной ситуации, когда снег выше колена, по-другому и не получится. Юра, иди, прокладывай жене дорогу!

Когда молодые люди вернулись к саням, лесник уже достал из колодца воду. Слив им на руки, предложил попить, напился сам и поставил ведро возле лошади. Пегая наклонила голову к ведру, фыркнула и, припав губами к воде, стала совершенно беззвучно втягивать ее в себя. Москвичи завороженно наблюдали за тем, как вода исчезала прямо на глазах.

– Никогда не видели, как лошадка из ведра пьет? – с удивлением спросил лесник, вытирая льняным полотенцем руки.

– Нет! – в унисон ответили они. – И колодец такой видим впервые.

Приподняв край тулупа, на котором лежал пес, Митрич достал холщовое полотенце и расстелил на облучке. Шайтан, только что бегавший по снегу, уперся передними лапами в край дровней и потянул носом. Хозяин положил у полозьев прямо на снег несколько темно-коричневых полос сушеного мяса и подал собаке команду «Кушай!» Из того же тайника достал завернутые в белые тряпицы шмат сала, лук, яйца, термос, а из рюкзака вынул хлеб. Красивым ножом с рукояткой из оленьего рога нарезал продукты.

– А почему собака лежала на продуктах? Наверное, сначала сама грелась, пока еда была теплой, а потом не давала им замерзнуть? – заметил Юрий.

– А ты, паря, смекалистый! Давайте быстрехонько кушайте, пока не задубело. Чем богаты – тем и рады.

Молодежь принялась уплетать нехитрую снедь. Митрич свинтил крышку термоса, отлил из него парующей жидкости и подал Лизе:

– Пей, это чай на травах…

Закончили трапезу, заняли свои места в санях. Юра и Лиза придвинулись поближе к Шайтану. Пес приветливо завилял хвостом и положил голову юноше на ногу.

– Пошла, родимая! Домой!.. – крикнул Митрич.

Снег захрустел под полозьями, и сани заскользили по лесной дороге. Лошадка трусила размеренной рысью. Время от времени до седоков доставали комья снега, вылетавшие из-под ее копыт. Морозный ветерок, создаваемый движением саней, облюбовал путников и развлекался, щипая их за щеки.

– Хотите, я вам кое-чего поведаю из своей жизни? – спросил Митрич.

– Да! – дружно ответили юные супруги.

– Дело было так… – начал рассказ лесник. – Был я тогда много моложе вас. Наша семья жила в доме деда. Бабушка моя была женщина добрая, работящая. Как-то в августе взялась она переливать вишневую наливку из больших бутылей по пол-литровым. Слив жидкость, она выкладывала ягоды в марлю, отжимала остатки, а жмых ссыпала в ведро. Наполнив ведро, попросила меня вынести содержимое в выгребную яму. Я ухватился за дужку двумя руками и потащил ведро. Но как только я вышел из поля зрения бабули, сразу попал под наблюдение петуха. А мы с ним, сколько себя помню, находились в состоянии необъявленной войны. Завидев меня, петушок расправил крылья и на всех парах кинулся ко мне. Едва я успел увернуться от первого нападения, как петух подпрыгнул и со всего маху ударил шпорами по ведру, а крыльями по моим ушам. Ведро выпало из моих рук и, завалившись на бок, громыхая, покатилось по земле. Испугавшись, петух отскочил к сараю, где, сбившись в кучу, за происходящим наблюдали упитанные цыплята и старые хохлатки. Оконфузившийся перед публикой «орел» встрепенулся и снова нацелился атаковать меня, но я схватил ведро и убежал в дом. Бабушка вновь наполнила ведро жмыхом и отправила меня к выгребной яме. Я взял отходы, вышел во двор и, спрятавшись за угол дома, осмотрелся. Ни петуха, ни кур, ни рассыпанного жмыха во дворе не было видно. Быстренько высыпав отходы, я вернулся домой, где меня уже ждала краюха хлеба, намазанная вареньем. Схватив бабушкино угощение, радостный, я убежал гулять с ребятами на луг.