Леена Лехтолайнен - Телохранитель

У Хаккарайненов было тихо. Наверное, Майя отправилась в лес за ягодами, а Матти прилег вздремнуть после обеда. Во дворе стоял трактор с бороной позади. В это время сбор урожая уже закончен, и фермеры перепахивают поля под зиму. Я вспомнила, как мы с дядей часто помогали Хаккарайнену в разных сельхозработах, и вновь показалось, что я вернулась в детство. Вдалеке на поле паслась лошадь, вокруг бегал тонконогий жеребенок.

На мой стук никто не ответил; тогда я сама открыла дверь и вошла. В сельской местности не принято запираться на замок. В глаза бросилась новая кожаная мебель, которой в мой прошлый визит не было. Еще раз позвала Матти и Майю и, не услышав ответа, прошла в заднюю комнату, где был оборудован домашний офис. Если раньше всю свою молочную бухгалтерию Майя вела в тетрадках, которые по мере заполнения подшивала в большие картонные папки, то сейчас в комнате стоял компьютер, приобретенный, судя по модели, несколько лет назад. Пароля на нем не было, и я без труда вошла в Интернет. Да, пожалуй, следует прочитать соседям лекцию по вопросам безопасности.

Для начала просмотрела финские страницы, но не нашла ничего нового: та же информация, что и в теленовостях. Зато на российских сайтах было много интересного. При помощи словаря я прочитала статьи, в которых Анита была представлена супербогатой финской бизнес-леди, инвестировавшей огромные деньги в коттеджное строительство в России.

Там же была фотография: щелкнув мышкой, я вывела ее в крупном размере и похолодела. Мертвая женщина лежала на асфальте в луже собственной крови; лицо на фото было закрыто черной полосой, но я легко узнала Аниту. Судя по изображению, убийца не довольствовался одним выстрелом, а всадил в нее всю обойму. Новая рысья шуба была совершенно разодрана выстрелами.

Совершенно некстати я подумала: бедные животные, их убили дважды. Сначала охотники застрелили их, чтобы можно было сшить дорогую шубу, а затем пришел и ее черед.

Жуткая картина на экране не отпускала взгляд. Я тоже могла бы убить человека в интересах своей работы. Но так жестоко расправиться с Анитой я бы точно не сумела. Пусть события того вечера выпали из памяти, но из моего оружия выстрелов не производилось, это точно. Однако даже угрозы по телефону не позволяли мне почувствовать себя ни в чем не виноватой. Стало ясно: я должна доказать свою непричастность к преступлению не только констеблю Лайтио, но и самой себе.

Выключив компьютер, я вернулась в гостиную, посидела полчаса, но хозяев так и не дождалась. Отправившись восвояси, прошлась до знакомой кобылы с жеребенком: лошадь сразу узнала меня, а жеребенок ласково облизал руки, наверное перепутав их с материнским выменем. В детстве я пару раз сидела на лошади. Разумеется, не на породистом скакуне, а на рабочей кобыле, которая шарахалась от непривычного седла. Погладив лошадей, я отправилась на лодке домой. Без Интернета я чувствовала себя как без рук, однако решила не подключаться через телефон, поскольку знала, как легко по нему выследить человека. «Старайся не оставлять следов, если хочешь остаться незаметным», — учили нас в Академии в Куинсе. Я решила чаще менять сим-карты и жилье, чтобы Лайтио, а заодно и Паскевичу было сложно меня найти.

Плохо, что с Анитой расправились сразу после того, как я с ней рассталась. Похоже, его люди давно ходили за нами по пятам, и кто-то из них мог видеть, как я садилась в поезд Москва — Хельсинки. Возможно, это был один из тех, кто подходил ко мне в баре. Не исключено также, что кто-то из них сопровождал меня в том же поезде до самой Финляндии: если в паспорте стоит виза, билет купить несложно.

Я давно не держала в руках весел, и теперь у меня ныли мышцы. Дома я взяла подходящую емкость и отправилась в лес за брусникой. Ягоды было много, я быстро набрала двухлитровый бидон. Вернувшись, решила помедитировать, чтобы привести мысли в порядок, но ничего не вышло: никакие медитативные техники не помогли освободиться от тяжелых раздумий. В состоянии аффекта или опьянения человек способен совершить непредсказуемые поступки. Анита взбесила меня, и если бы я тогда не ушла от нее, то неизвестно, чем бы все закончилось.

В дядином доме я прожила несколько дней. К счастью, у меня с собой были туристические сапоги и непромокаемая куртка, так что я с удовольствием ходила в лес за грибами. Пришло несколько сообщений от Лайтио с просьбой перезвонить, но я не стала отвечать. Еще раз заглянула к соседям: Майя напекла карельских пирожков и пригласила меня на чай. Матти рассказал, что недавно видел огорченного Сеппо Холопайнена: его бросила жена, которую он несколько лет назад привез из Таиланда, сбежала с каким-то бизнесменом из Куопио. Матти повстречал бедолагу в гостях у Эркки, знаменитого на всю округу производителя самогона.

Сейчас Сеппо Холопайнен был последним человеком, который смог бы меня напугать, но это имя напомнило мне когда-то пережитую ярость и страх. Хотя на самом деле мне стоило сказать спасибо этому человеку: благодаря ему я поняла, что дядя Яри не всегда будет рядом, чтобы меня защитить, и записалась на курсы самообороны, а позже поступила в Академию частной охраны в Нью-Йорке.

В тот темный ноябрьский вечер дядя с другими мужчинами ушел на охоту. Холопайнена они с собой не взяли, поскольку незадолго до этого он во время охоты на зайцев случайно выстрелил в ногу заместителю председателя Совета муниципальных уполномоченных. Скрыть происшествие от полиции, врачей в больнице, а также жены этого заместителя было невероятно сложно и стоило огромных трудов. Охотники дружно твердили, что это была шальная пуля какого-то браконьера, но жена не поверила им и затеяла расследование. Поднялся страшный шум, и хотя дело в конце концов удалось замять, с той поры Холопайнена на охоту не брали.

Я не слышала звука тракторного мотора, когда Холопайнен въехал к нам во двор, потому что слушала Мадонну на полной громкости. Сеппо считал, что раз трактор — сельскохозяйственный инвентарь, а вовсе не транспортное средство, то и не грех сесть за руль, будучи в подпитии. Захватив бутылку самогона, он заехал поприветствовать старого друга Яри, но в доме застал только меня.

У нас в классе все девчонки были без ума от Мадонны, и вот наконец и у меня появилась заветная запись. Я заколола волосы повыше, чтобы походить на своего идола, надела бюстгальтер телесного цвета, фиолетовые колготки и старую кружевную юбку. Наряд завершали найденные на чердаке красные туфли на толстой подошве и высоком каблуке — в них я была чуть не под два метра ростом. Половая щетка на длинной палке служила микрофоном. Когда Холопайнен вошел, из магнитофона лилась песня «Like а Virgin». Дверь была открыта — тогда нам уже не приходилось прятать Фриду.