Грег Лумис - Секрет брата Бога

Он заставил себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Опять пропала проклятая защелка. Джейкоб провел по краям корпуса пластмассовой фитюльки пальцами, которые вдруг сделались очень неловкими.

С негромким щелчком устройство закрылось.

Лэнг и полицейские находились менее чем в пятидесяти футах от дома.

— О, мистер Рейлли! — воскликнул мужчина, стоявший на пороге. — Да, но с кем же великий магистр?… — Не договорив, он повернулся и кинулся в дом.

— А мне любопытно, откуда великий магистр ордена Мальтийских рыцарей знает, кто вы такой, — произнес один из полицейских.

«Неужели орден сумел внедриться в полицию?» — подумал Лэнг.

Узнать это ему не было суждено.

В это самое мгновение ночь сделалась светлой, как день — день, озаренный дюжиной солнц. Раскаленный таран ударил Лэнга в грудь и сбил с ног, грохот взрыва плотно зажал ему уши мягкими, но необоримо мощными руками.

Неуверенно, как боксер после нокдауна, он поднялся на колени. Перед глазами мелькали разноцветные блики, словно какой-то шутник-фотограф мигнул прямо перед его лицом лампой-вспышкой. Уши заложило, будто Лэнг находился в пикирующем самолете. Он почувствовал, что хватка рук, которые только что волокли его в сторону этого самого дома, исчезла. Сам же он мог лишь предположить, в каком направлении остался выход с пьяццы, и, нетвердо держась на ногах, устремился туда.

К тому времени когда он добрался до ворот и проскользнул между сходившимися створками, прежде чем они успели сомкнуться, зрение начало понемногу возвращаться к нему.

Тут его схватили за руку:

— Сюда, дружище!

Он успел еще кинуть последний взгляд назад. Пьяцца теперь была озарена багровым пламенем, выросшим на том месте, где только что находился внушительный дом. Огонь отражался в стеклах окон стоявшей поблизости церкви. Ни одно из них не разбилось. А потом ворота защелкнулись, отрезав зрелище от взглядов посторонних.

Зрение и слух полностью возвратились к Лэнгу, когда они достигли подножия холма, — как раз вовремя для того, чтобы услышать завывания приближавшихся пожарных машин. Вновь обернувшись, он увидел мерцающее зарево, превратившее Авентинский холм в подобие Везувия. Любопытные поодиночке и группами высыпали на улицу и уже спешили на холм, чтобы посмотреть, что случилось.

Через несколько минут Лэнг и Джейкоб вновь ехали в поезде метро.

— Ты уничтожил весь дом, — удивленно сказал молчавший все это время Лэнг, — а в окнах церкви не появилось ни трещинки!

Джейкоб посасывал пустую трубку. Общественный транспорт в Риме относился к тем немногочисленным местам, где запрет на курение действительно заставляли соблюдать.

— Бомба оказалась лучше, чем я думал. Искусство, между прочим, не сводится только к картинам и скульптурам.

Лэнг не мог не согласиться с ним.

Они вышли на разных станциях, поскольку полиция (если, конечно, инспекторы успели прийти в себя и отдать соответствующие распоряжения) должна была искать двоих мужчин, а на одиночек обращать меньше внимания. Джейкоб — в Термини, где носильщик, которому было хорошо заплачено и обещано еще больше, бдительно караулил их дорожные сумки. Лэнг вышел в Тибуртине, откуда на автобусе компании «Аппиева дорога» доехал до Венеции, там переправился морем в Словению, далее попал в Вену, оттуда самолетом добрался до Парижа и улетел домой.

Выдержка из «Геральд Трибьюн», вышедшей на следующий день:

РИМ — Вчера было разрушено взрывом здание, принадлежащее ордену Святого Иоанна, более известному как Мальтийский рыцарский орден. Погибли великий магистр и несколько администраторов ордена.

В последние дни в штаб-квартире ордена было многолюдно — туда со всего мира съехались его члены на проходящие раз в пять лет выборы руководителя и высшего совета. К счастью, все приезжие в это время находились на торжественном приеме в Ватикане, иначе жертв оказалось бы гораздо больше, сказал нам представитель ордена, отказавшийся назвать свое имя.

Уцелели также трое сотрудников римской полиции, находившиеся на территории ордена в момент взрыва. Полиция воздержалась от комментариев о цели своего пребывания там.

Тот же самый представитель ордена сообщил, что причиной взрыва стала утечка из газопровода.

Название «Мальтийский» орден Святого Иоанна получил…

Лэнг и Герт стояли на заросшем травой газоне и рассматривали дом. Лэнг считал, что это не очень удачное подражание викторианскому стилю, Герт видела что-то более близкое к современности. Но в любом случае дом был типичен для Энсли-парка, фешенебельного района Атланты, где каркасно-щитовые дома перемежались с коттеджами, выстроенными по сугубо индивидуальным проектам. Район, выстроенный, как считали его обитатели, в начале минувшего века, славился огромными дубами, извилистыми улочками, изрядным количеством парков и зеленых скверов и общей атмосферой, свойственной маленьким городкам. Там каждый знал всех своих соседей, а те в свою очередь знали, чем занимается каждый из них.

Лэнг проводил много времени в доме своей сестры, расположенном совсем неподалеку. Джанет и Джефф, ее приемный сын, очень любили этот район. Лэнг частенько думал, что если у него родится ребенок, неплохо будет поселиться здесь. И теперь у него был родной сын, который полностью освоил устроенную на заднем дворе миниатюрную детскую площадку еще до того, как отец подписал необходимые бумаги.

Квартиру в Парк-Плейс удалось продать даже выгоднее, чем рассчитывал Лэнг. Новому владельцу понравилось ее оборудование — Лэнгу все же удалось вытребовать и установить все то, за что он в свое время уплатил деньги. А неразбериха с доставкой заказов из «Хоум депот», насколько было известно Лэнгу, продолжалась в том же духе. Лэнг подозревал, что устойчивое снижение курса акций компании вполне могло быть связано с перемещением изрядной части ее товаров в подземный склад небоскреба на Парк-Плейс. Во всяком случае, на будущее он решил обращаться с подобными заказами только в «Сирс», «Лоу» или к какому-нибудь еще из тех поставщиков, которые не воображают себя рогом изобилия, откуда на несчастного клиента сыплются незаказанные и совершенно ненужные ему товары.

— Ну как, хорошо? — осведомилась Герт.

Лэнг взял ее за руку:

— Хорошо. И Манфреду, кажется, нравится.

— В Европе мало у кого из детей бывает отдельная комната, да еще и с собственной ванной.

— И у Манфреда не будет, если мы не приучим Грампса спать где-нибудь в другом месте.