Пьер Леметр - Свадебное платье жениха

— Мириам Декле, — представилась она.

Ее имя кажется таким же искусственным, как и цвет волос. Софи ответила: «Катрина Гераль», — что, как ни парадоксально, прозвучало намного правдоподобнее.

Директриса агентства, очевидно, считала себя отличным психологом. Она поставила локти на письменный стол, уперлась подбородком в ладони и посмотрела на Софи с понимающей улыбкой, к которой примешивалась доля печали, что должно было свидетельствовать о близком знакомстве со скорбями человеческими. И с солидными гонорарами тоже.

— Иногда бывает так одиноко, верно? — прошелестела она мягко.

— Бывает… — отважилась согласиться Софи.

— Расскажите о себе…

Софи быстро прокрутила в голове небольшую памятку, которую для себя набросала и где каждый пункт был тщательно продуман и взвешен.

— Меня зовут Катрина, мне тридцать лет… — начала она.

Беседа могла продлиться часа два. От Софи не укрылись всевозможные ухищрения директрисы, вплоть до самых грубых, лишь бы убедить посетительницу в том, что ее «понимают» и она наконец обрела внимательную и опытную слушательницу, которой ей так не хватало, короче, чтобы убедить ее, что она попала в добрые руки всеобщей мамочки с тонкой чувствительной душой, которая все схватывает с полуслова, что и доказывает мимикой, означающей то: «Можете не продолжать, я все поняла», то: «Я знаю, в чем ваша проблема».

Время поджимало. Софи спросила со всей возможной неловкостью, как «это все происходит», и добавила, что ей вскоре надо вернуться на работу.

В подобных ситуациях всегда начинается бег наперегонки с часовой стрелкой. Один хочет уйти, другой хочет задержать. Это напряженная борьба, во время которой на скорости прокручиваются все этапы настоящей маленькой войны: атаки, уклонения, передислокации, устрашение, ложное отступление, смена стратегий…

В конце концов Софи устала. Она узнала все, что требовалось: цену, уровень клиентуры, схему встреч, гарантии. Пробормотав смущенное, но отражающее внутреннюю убежденность «Я подумаю», она вышла. Со своей стороны она сделала все возможное, чтобы не слишком потрясти воображение директрисы. Без колебания назвала фальшивое имя, фальшивый адрес и фальшивый телефон. Направляясь обратно к автобусу, Софи пребывала в уверенности, что больше сюда никогда не вернется; зато она получила подтверждение того, на что надеялась: если все пройдет хорошо, скоро она обретет новую и совершенно безупречную личность.

Отмытую, как грязные деньги.

И все благодаря выписке из свидетельства о рождении, выданного на чужое имя, но абсолютно достоверного. Ей останется только подыскать мужа, который даст ей новое имя, безупречное, не вызывающее ни малейших подозрений…

Найти ее станет невозможно.

Исчезнет прежняя Софи, воровка и убийца; прощай, Софи-Чокнутая.

Выход из черной дыры.

Явись, Софи-Пречистая.

Софи прочла не так много детективов, но кое-что она себе представляла: задняя комната ресторанчика в подозрительном квартале, полная табачного дыма и неприятных субъектов за карточным столом; вместо этого она оказалась в большой квартире с белыми стенами и огромными окнами, из которых открывался вид почти на весь город, а перед ней стоял сорокалетний мужчина, правда, не очень улыбчивый, но на вид вполне цивилизованный.

Это место выглядело карикатурой на все, что она ненавидела: застекленный кабинет, дизайнерские кресла, абстрактная раскраска стен… работа декоратора, рассчитанная на расхожие вкусы.

Мужчина расположился за письменным столом. Софи осталась стоять. Ее привела сюда в самое неподходящее для нее время записка из почтового ящика. Простая записка с адресом и расписанием, ничего больше. Ей пришлось сбежать из кафе, и она очень торопилась.

— Итак, вам нужна выписка из свидетельства о рождении… — просто сказал он, глядя на нее.

— Это не для меня… это…

— Не утруждайтесь, это не важно…

Взгляд Софи сфокусировался на мужчине, чьи черты она попыталась запомнить. Под пятьдесят, больше сказать нечего. Ничего примечательного.

— Наша репутация на данном рынке безупречна. Мы предлагаем продукцию высокого качества, — продолжил мужчина, — в этом весь наш секрет.

Голос мягкий, но решительный. Создает впечатление, что вы попали в надежные руки.

— Мы предоставляем в ваше распоряжение надежный и качественный документ. Разумеется, вы не сможете пользоваться им вечно, но на некоторый разумный срок мы гарантируем вам превосходную продукцию.

— Сколько? — спросила она.

— Пятнадцать тысяч евро.

— У меня столько нет!

Софи выкрикнула эти слова. Но мужчина умел торговаться. На мгновение задумавшись, он заявил тоном, не терпящим возражений:

— Мы не опустим цену ниже двенадцати тысяч.

Это больше, чем у нее есть. И даже если она найдет недостающую сумму, у нее не останется ни гроша. Ей казалось, что она стоит в объятом пламенем доме перед раскрытым окном. Прыгать или нет. И второго шанса не будет. Она попыталась оценить свое положение по глазам собеседника. Он не уступит.

— Как это обычно происходит? — спросила она наконец.

— Очень просто… — продолжал мужчина.

Когда Софи вернулась, на двадцать минут опоздав к началу своей смены, в кафе было полно народу. Влетев в дверь, она заметила, как Жанна гримасничает, указывая ей на стойку. Софи даже не успела дойти до своего шкафчика в раздевалке.

— Ты что, шутить со мной вздумала?

На нее обрушился управляющий. Чтобы не привлекать внимания клиентов, он подошел совсем близко, словно собирался ее ударить. От него разит пивом. Он цедит сквозь зубы:

— Еще раз устроишь мне такой фокус, выставлю отсюда пинком под зад!

После чего начался обычный кошмар: тряпки, подносы, капающий кетчуп, запах раскаленного жира, хождение туда-сюда по липкому от пролитой коки кафелю, переполненные мусорные баки, а почти семь часов спустя Софи осознала, что, погрузившись в свои мысли, она уже двадцать минут трудится сверх графика. Она не стала сожалеть о невольной переработке и задумалась, что же делать дальше. Потому что за всей суматохой она ни на секунду не забывала о сегодняшней встрече и о тех сроках, которые назвал ей мужчина. Немедленно или никогда. План, который она разработала, был вполне приемлем. Вопрос только в сноровке и деньгах. Что до сноровки, то после посещения агентства она была уверена, что справится. А что до денег, то их немного не хватало. Совсем немного. Чуть меньше тысячи.

Она вышла в раздевалку, повесила халат на вешалку, переобулась и глянула на себя в зеркало. Кожа тусклая, как у всех, кто вкалывает по-черному. На лицо свисают жирные пряди. Ребенком ей случалось всматриваться в свое отражение, в самую глубину глаз, и через какое-то время ее охватывало нечто вроде гипнотического головокружения, так что приходилось хвататься за край раковины, чтобы не потерять равновесие. Это было как погружение в ту неизвестную часть себя, которая дремлет в каждом из нас. Она на мгновение вглядывается в свои зрачки, так что перестает видеть что-либо другое, но еще до того, как успевает утонуть в собственном взгляде, позади нее раздается голос управляющего: