Пьер Леметр - Свадебное платье жениха

Когда мы этого добились, Сара Берг, которой к тому моменту исполнилось сорок три года, оказалась женщиной, обладающей живым и реактивным интеллектом, богатым и даже усложненным словарным запасом и развитой способностью к планированию. Знаковым событием, наложившим отпечаток на всю ее жизнь, очевидно, оказалась депортация родителей и их последующее уничтожение в лагере Дахау вскоре после ее рождения. Первые проявления депрессивности с элементами делирия, по всей видимости, крайне ранние, должны были усилить чувство собственной вины — вполне распространенный симптом при данной структуре заболевания, — доведя его до мощной нарциссической ущербности. Во время наших бесед Сара постоянно возвращалась к разговору о родителях и часто задавалась вопросом об исторической оправданности (с формулировкой: почему они?). Этот вопрос, разумеется, свидетельствует о наличии более ранних психических травм, связанных как с потерей любви другого лица, так и с потерей осознания собственной ценности. Сара, и это следует подчеркнуть, представляет собой личность крайне трогательную, иногда даже обезоруживающую своей безграничной искренностью, с которой она готова подвергать себя самоанализу, иногда доходя в этом до опасной черты. Учитывая, насколько потрясают ее рассказы об аресте родителей, как и об отказе от траура — он был лишь отложен ради столь же активной, сколь и секретной деятельности по поиску и расспросам выживших, — Сара являет собой существо болезненно чувствительное, одновременно наивное и проницательное. Невротическая основа ее развития в раннем возрасте послужила толчком к тому, чтобы чувство вины выжившего переросло в комплекс собственной недостойности, часто встречающийся у многих сирот, которые бессознательно трактуют «уход» родителей как доказательство того, что сами они несостоятельны как дети.

Завершая данный анамнез, мы должны заметить, что такой общеизвестный фактор, как генетическая предрасположенность, по очевидным причинам лежащая за пределами данного исследования, мог способствовать развитию болезни Сары Берг. Соответственно, наши рекомендации направлены на тщательное наблюдение за прямыми потомками данной пациентки, у которых весьма велика вероятность проявления депрессивных симптомов с патологическими установками и навязчивыми идеями.

Франц вернулся в середине ночи. Софи проснулась, услышав звук открываемой двери, и тут же погрузилась в ложный сон, который она так хорошо научилась имитировать. По его шагам в коридоре, по хлопанью дверцы холодильника она поняла, что он очень возбужден. Он, всегда такой спокойный… Она различила его силуэт в дверях спальни. Постояв, он подошел к кровати, опустился на колени. Погладил ее волосы. Он казался задумчивым. Вместо того чтобы лечь, несмотря на столь поздний час, он вернулся в гостиную, потом отправился на кухню. Ей показалась, что она слышит шуршание бумаги, как если бы он открывал конверт. И наступила тишина. Спать он так и не лег. Наутро она обнаружила его на кухне сидящим на стуле с потерянным взглядом. Он снова показался безумно похожим на Сару, но еще и пребывающую в безнадежном отчаянии. Он словно постарел на десять лет. Поднял на нее глаза, но смотрел как бы сквозь нее.

— Ты заболел? — спросила Софи.

Она плотнее запахнула халат. Франц не ответил. Так они и оставались довольно долгое время. Странным образом у Софи создалось впечатление, что это молчание, такое новое и неожиданное, было первым общением между ними с момента знакомства. Она представления не имела, что именно послужило причиной. Дневной свет просачивался сквозь кухонное окно, пятная ноги Франца.

— Ты куда-то ходил? — спросила Софи.

Он посмотрел на свои ноги, испачканные грязью, как если бы они ему не принадлежали.

— Да… То есть нет…

Что-то точно пошло не так. Софи подошла ближе и заставила себя положить руку на затылок Франца. От этого прикосновения ее передернуло, но она сдержалась. Поставила кипятиться воду.

— Хочешь чаю?

— Нет… То есть да…

Странная атмосфера. Казалось, она покидает свою ночь, а он погружается в свою.

Лицо у него мертвенно-бледное. Он сказал только: «Я совершенно разбит». Последние два дня он почти ничего не ел. Она посоветовала ему попробовать молочные продукты: он съел три йогурта, которые она ему заботливо приготовила, выпил чай. И так и остался сидеть за столом, разглядывая клеенку. Он о чем-то неотступно думает. Что до нее, то этот сумрачный вид внушает ей страх. Долгое время он где-то блуждает мыслями. Потом начинает плакать. Вот так, просто. На лице ни печали, ни горя, только слезы льются и капают на клеенку. И так уже два дня.

Он неловко вытирает глаза и говорит: «Я болен». Его голос слаб и дрожит.

— Наверное, грипп, — отвечает Софи.

Дурацкая фраза, как будто грипп вызывает слезы. Но видеть его плачущим так неожиданно.

— Ложись в постель, — спохватывается она. — Я приготовлю тебе горячее питье.

Он бормочет что-то вроде: «Да, это было бы хорошо…» — но она не уверена. Очень странная атмосфера. Франц встает, поворачивается, заходит в спальню и растягивается на кровати, не раздеваясь. Она готовит ему чай. Идеально удобный случай. Удостоверившись, что он по-прежнему лежит, Софи открывает мусоропровод.

Она не улыбается, но испытывает глубокое облегчение. Ход событий вывернулся наизнанку. Судьба пришла ей на помощь, и это немногое, на что Софи имела право рассчитывать. При первой же проявленной им слабине она решила начать свою игру. С этого момента, поклялась она себе, она его больше не отпустит. Только мертвого.

Когда она вошла в спальню, он посмотрел на нее странно, словно узнал кого-то, кого не ожидал увидеть, словно хотел сказать ей нечто важное. Но не сказал. Молчал. Приподнялся на локте.

— Ты должен раздеться… — проговорила она, напустив на себя озабоченный вид.

Она взбила подушки, разгладила простыни. Франц встал, медленно снял одежду. Он казался совершенно подавленным. Софи улыбнулась: «Кажется, ты уже спишь…» Прежде чем улечься обратно, он взял чашку, которую она ему принесла. «Это поможет тебе немного поспать…» Франц отпил глоток и сказал: «Я знаю…»

[…] Сара Вейс в 1964 г. вышла замуж за Йонаса Берга, родившегося в 1933 г., который, следовательно, был старше ее на одиннадцать лет. Этот выбор свидетельствует о поиске символических родителей, которые явились бы, насколько это возможно, паллиативом по отношению к отсутствию родителей настоящих. Йонас Берг был человеком очень активным, с богатым воображением, великим тружеником и бизнесменом с необычайно развитой интуицией. Пользуясь благоприятной экономической обстановкой Славного тридцатилетия, [13] Славное тридцатилетие — послевоенный период экономического подъема во Франции (1945–1975). Йонас Берг создал в 1959 г. первую во Франции сеть небольших супермаркетов. Пятнадцать лет спустя, превратившись в торговую марку, предприятие включало в себя не менее четырехсот тридцати магазинов, обеспечивая семье Берг богатство и процветание, которые благодаря осторожности основателя компании не только ничуть не пошатнулись во время экономического кризиса 1970-х, но и укрепились, в частности за счет приобретения коммерческой недвижимости. Йонас Берг скончался в 1999 г.