Уилбур Смит - Те, кто в опасности

— Боевики требуют от американского правительства извинений за террористические действия в Ираке, а также финансовую компенсацию за освобождение экипажа и Кайлы Бэннок.

Комментатор-араб перешел к рассказу о футбольном матче в Каире. Утманн выключил телевизор.

Лицо Хейзел светилось радостью.

— О Боже! Она жива. Моя малышка жива. Вы были правы, Кросс. Она жива!

Хотя Утманн и три других сотрудника «Кроссбоу» не смотрели на нее, они внимательно слушали. Гектор нахмурился, что заставило Хейзел замолчать, и встал.

— Идемте, — тихо велел он и вывел ее из здания. Солнце село час назад. Оба молчали, пока не оказались на берегу. Лениво плескался невысокий прибой. Выше приливной линии из песка торчали старинные причальные сваи. Хейзел и Кросс сели на песок. В заливе у причала два огромных танкера принимали груз нефти; их огни отражались в поверхности воды. В этом свете Хейзел и Кросс отчетливо видели друг друга.

— Я привел вас сюда, чтобы мы могли поговорить, не опасаясь, что нас подслушают, — объяснил Гектор, и Хейзел удивилась.

— Это ведь ваши люди. Разве вы им не доверяете?

— Эти четверо, вероятно, единственные люди на земле, кому я доверяю. Однако нет смысла подвергать их верность ненужным испытаниям. Им незачем знать, о чем мы говорим.

Она кивнула.

— Понимаю.

— Сомневаюсь. Людей безжалостнее и изобретательнее тех, с кем мы отныне имеем дело, не найти. Они втягивают вас в мир дыма и зеркал, уловок и обманов. Называют себя «Цветами ислама». — Он наклонился и пальцем начертил на песке рисунок, исламский полумесяц. — Им больше подходит название «адский болиголов». — Гектор распрямился и ногой стер рисунок. — Ну, хорошо, хватит. Попытаемся наметить план действий.

— Думаю, мне нужно связаться с моими друзьями в Белом доме. Теперь, когда мы знаем, где Кайла, они сумеют добиться ее освобождения — переговорами или военной силой, — предложила Хейзел.

— Первое утверждение неверно. Мы не знаем, где Кайла. Мы очень приблизительно знаем, кто ее захватил, но не знаем, где ее держат. Неверно и второе утверждение. Ваши друзья не станут делать того, что вы от них ожидаете, — сказал он. — Прежде всего, они провозгласили, что их принцип, — никогда не вести переговоры с террористами. А если доходит до применения силы, то в последнее время они слишком уж часто обжигались на этом. Вспомните захват американского посольства в Тегеране и «Падение „Черного ястреба“», [31] «Падение „Черного ястреба“» ( англ . «Black Hawk Down») — историческая военная драма, основанная на реальных событиях сражения в Могадишо (1993). Фильм 2001 года, режиссер Ридли Скотт. фильм о нападении вертолетов на базу террористов в Могадишо. Они усвоили горький урок. Переговоры вести они не станут, а силу использовать не смогут. И вы должны благодарить за это Бога. Если бы морская пехота начала штурм, то Кайле Бэннок пришел бы конец.

— Но могут же они что-нибудь сделать! Она американская гражданка, сам президент обещал мне помощь.

Она невольно всхлипнула. Гектор отвернулся и смотрел на танкеры. Горе — личное, интимное дело. Он дал ей время взять себя в руки.

— Так что же делать? — спросила она наконец.

— Вы будете делать то, чего они от вас ожидают. Постараетесь надавить на друзей в Вашингтоне, как только что предложили. Мы обманем Зверя. Притворимся, будто ведем с ним переговоры, но вы должны все время помнить, что они тщетны.

Она моргнула и покачала головой.

— Не понимаю.

— Нет такого предложения или обещания, с помощью которых вы уговорили бы их вернуть вам Кайлу. Дайте им доллар, и они потребуют десять. Согласитесь на их требования, и они тут же выдвинут новые.

— Так что же делать? Разве мы сейчас не тратим время зря?

— Нет, миссис Бэннок, мы выигрываем время, а не тратим. Время, которое нам нужно, чтобы установить, где держат Кайлу.

— Вы можете это сделать?

— Надеюсь. Да, пожалуй.

— Если вам это удастся, что тогда? Что будет, когда вы узнаете, где она?

— Тогда я пойду и заберу ее.

Его губы изогнулись в улыбке, которой противоречило выражение глаз.

— Только что вы сказали…

— Я знаю, что сказал. Но между мной и корпусом морской пехоты есть разница. Морпехи бросятся на штурм, как десять тысяч мясников, размахивающих топорами. Я же проскользну, как скальпель хирурга.

— Сколько времени нам нужно выиграть? — спросила Хейзел, и он пожал плечами.

— Месяц, полгода, год. Столько потребуется.

— Год! Вы в своем уме? Я не могу на это пойти. С каждым проходящим днем я умираю сотней смертей. Если мне так плохо, то каково моей малышке? Нет, невозможно.

— Этот взрыв совсем не в вашем стиле, миссис Бэннок. Вы можете на это пойти, и, если действительно любите свою дочь, пойдете.

Когда дау Камаля была в пятидесяти милях от берега, он передал по коротковолновому радио краткое сообщение:

— Рыба на рифе в десяти милях.

Сразу поступило подтверждение о приеме. Сообщение ждали. Через час быстрый тридцатипятифутовый моторный катер отошел от причала в гавани и направился навстречу дау. Суда встретились. Оба экипажа радостно вопили и размахивали оружием.

— Аллах акбар! Бог велик! — кричали арабы, приплясывая на узких палубах.

Когда между судами оставалась только узкая щель, они начали перепрыгивать через нее, обнимались и топали босыми ногами по палубе. Кайла, сжавшись, сидела в углу надстройки на груде грязных ковров, которые служили ей постелью, и с ужасом слушала этот рев. Одиннадцать дней ей не позволяли ни вымыться, ни переодеться. Кормили раз в день миской риса и рыбы с острым соусом чили, а вода, которую ей давали, была солоноватой и пахла канализацией. Кайлу мучили понос и рвота — результат совместного действия несвежей пищи и морской болезни. Туалетом ей служило грязное ведро, стоявшее рядом на палубе. Выйти на главную палубу, чтобы опустошить это ведро, ей разрешали всего раз в день. Дверь в надстройку распахнулась, и на фоне яркого солнечного света показался силуэт Камаля.

— Вставай! Пошли! — сказал Камаль по-английски с сильным акцентом.

У Кайлы не осталось сил сопротивляться. Она хотела встать, но была так слаба, что зашаталась и ухватилась за переборку. Камаль схватил ее за руку и вывел через дверь на открытую палубу. Она пыталась свободной рукой заслонить глаза от яркого света, но Камаль отбросил ее руку.

— Пусть видят твое уродливое белое лицо!

Он рассмеялся. Кайла была бледна, как покойница, глаза глубоко ушли в темные глазницы. Волосы спутались от пота, грязная одежда пахла рвотой и испражнениями. Моряки с катера окружили ее, выкрикивая ей в лицо религиозные и политические лозунги, дергая за волосы и одежду. Они хохотали и насмехались, прыгали и пели. У Кайлы закружилась голова. Она упала бы, если бы напор тел не удержал ее на ногах.