Вэл Макдермид - Лишенные плоти

— Нет, конечно нет. Извините, Гэри, я не хотел вас обидеть. — Говоря это, Паттерсону очень хотелось похлопать Гэри по плечу — так, как он похлопывал свою дворняжку. — Альвин, можно тебя на пару слов?

Выйдя в коридор, Паттерсон облокотился о стену. Отсутствие прогресса в расследовании легло ему на плечи тяжелым грузом.

— Никакого просвета, — сказал он. — Даже свидетелей нет, ни одного! Девочка сошла с автобуса, но ни до какого магазина так и не добралась. Такое ощущение, будто по дороге туда она просто испарилась.

Альвин криво ухмыльнулся:

— Если она вообще в этот магазин собиралась.

— В смысле? Ты же сам сказал, что, согласно показаниям Клэр Дарси, Дженнифер пошла в магазин за шоколадом для торта. Она даже видела, как девочка туда направилась. И та ей помахала.

— Дженнифер могла ей соврать, — с безмятежным видом заметил Амброуз. — То, что она пошла в сторону магазина, еще не значит, что она шла туда на самом деле. Клэр, кстати, сказала, что вся эта затея с тортом показалась ей странной — на Дженнифер это было совсем не похоже. Так что у девочки вполне могли быть другие планы, не имеющие никакого отношения ни к магазину, ни к торту. Вполне возможно, про торт она выдумала в последнюю минуту.

— Думаешь, у нее было с кем-то свидание?

Альвин пожал плечами:

— А что еще могло заставить девочку врать своей лучшей подруге? В таких случаях все дело обычно в каком-нибудь парне.

— Наверное, она решила, что незваный гость в их чате — парень, и захотела с ним встретиться. Как тебе эта мысль?

— Не знаю. Вряд ли она была настолько продвинутой. Мне кажется, она пошла на свидание, чтобы выяснить что-то про «тайну», на которую он намекал.

— И если Гэри не совершит для нас чудо, мы так и не узнаем, что же это за тайна.

— Ага. Но пока он работает, мы могли бы поговорить с ее родителями. Выяснить, правда ли Дженнифер хотела испечь торт или он был просто отмазкой.

Дэниела Моррисона с самого рождения холили, лелеяли и баловали. Вряд ли в мире существовал другой ребенок, появления которого на свет ждали бы с таким же нетерпением. В стремлении сделать его жизнь как можно приятнее и удобнее родители не считались ни с какими соображениями и затратами. Во время беременности его мать Джессика отказалась не только от алкоголя и продуктов, содержащих насыщенные жиры, но и от лака для волос, дезодорантов, средств против насекомых и услуг химчистки. Любой продукт, подозреваемый в канцерогенности, тут же исчезал со стола Джессики. Если ее муж Майк возвращался из паба с намеком на табачный запах, то, прежде чем дотронуться до своей беременной супруги, он должен был переодеться и принять душ.

Когда после операции кесарева сечения Дэниела извлекли из аккуратного надреза и наградили высочайшими оценками по шкале Апгар, Джессика поняла, что ее старания не прошли даром. Она не замедлила поделиться этим открытием со всеми, кто был готов ее слушать, а также с теми, кто не был.

Но Джессика не удовольствовалась идеальными родами и принялась лепить идеального сына. На каждой ступени его развития она покупала соответствующие возрасту образовательные и развивающие игрушки. В четыре Дэниела записали в лучшую частную подготовительную школу Брэдфилда. На занятия он ходил, наряженный в серые фланелевые шорты, рубашку с галстуком, бордовый блейзер и кепочку — в пятидесятых подобный костюм даже выглядел бы не очень старомодным.

В таком духе все и продолжалось. Одежда от именитых дизайнеров, походы к лучшим стилистам; зимой поездки в Шамони, летом — в Тоскану; крикет и регби; «Цирк дю Солей», концерты классической музыки и театр. Если Джессика считала, что Дэниелу что-то нужно, Дэниел немедленно это получал. Будь ее муж другим человеком, он бы, несомненно, взбрыкнул. Но Майк любил жену — и сына, конечно, тоже, но не так, как Джессику. Ее он обожал и потому во всем с ней соглашался, лишь бы любимая была счастлива. Она баловала Дэниела, он баловал ее. В начале девяностых Майку повезло — он оказался в числе первых бизнесменов, обративших внимание на перспективы рынка мобильных телефонов. Это было даже лучше, чем просто печатать деньги. Кроме того, Джессика всегда умела разумно тратить деньги, и финансовых проблем у Моррисонов никогда не возникало.

Но недавно Майк Моррисон понял одну простую и неприятную истину: его четырнадцатилетний сын — на редкость противный субъект. За последние месяцы всем стало ясно, что Дэниел по горло сыт Джессикой и тем, что она целиком и полностью распоряжается его жизнью. У Дэниела появились собственные представления о том, что ему нужно, а благодаря Джессике, прежде потакавшей его капризам, он привык к моментальному исполнению всех своих желаний. Не раз и не два в их доме разгорались грандиозные скандалы, в результате которых Джессика заливалась слезами, а Дэниел уходил, хлопнув дверью, к себе в комнату, где и запирался в добровольной ссылке порой на несколько дней.

Но Майк переживал не из-за ссор, хоть они расстраивали и злили Джессику. У него тоже когда-то был переходный возраст, когда он регулярно устраивал бунты против родительского всевластия. Беспокоило Майка недавно зародившееся подозрение, переходящее в уверенность, что он понятия не имеет, чем набита голова его родного сына.

Он помнил, каково это — быть подростком. В четырнадцать лет его мало что заботило. Футбол — и по телику, и на настоящем поле; девчонки, выдуманные и настоящие; сравнение достоинств групп «Крим» и «Блайнд Фэйт»; страх, что ему придется еще очень долго ждать, прежде чем его пригласят на вечеринку с травкой и выпивкой. Майк рос вовсе не пай-мальчиком и надеялся, что собственное бунтарское прошлое и непохожесть на консервативных родителей помогут ему наладить отношения с сыном, когда тот станет подростком.

Как же он заблуждался! На все попытки отца поговорить Дэниел реагировал одинаково — пожимал плечами, презрительно усмехался и совершенно не желал его слушать. Отчаявшись, Майк неохотно признал, что даже не догадывается, о чем думает и чем живет его сын. Мечты и желания, страхи и фантазии, склонности и хобби Дэниела — все это оставалось для него тайной за семью печатями.

Майк мог только предполагать, как его сын проводит многие часы вне дома. Варианты, которые подбрасывало воображение, ему совсем не нравились, так что он решил вообще на этом не зацикливаться. Похоже, что Дэниела это полностью устраивало.

Кто бы мог подумать, что это полностью устраивало и убийцу Дэниела.

Иногда совещания лучше всего проводить в нерабочей обстановке. Кэрол, руководствуясь интуицией, всегда придерживалась этого правила, а недавно Тони подвел под ее поведение рациональную базу.