Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

Жанна взяла другой снимок Он изображал Эву вместе с ее «Че» в свадебных нарядах.

— Это мой муж, Альберто. Он умер два года назад. От рака.

— Соболезную.

— В годы революции мы чувствовали себя бессмертными. Непобедимыми. Но потом нам пришлось спуститься на землю. Политика, болезни, коррупция. Все пороки человеческой натуры… Они нас нагнали.

— Похоже, вы очень любили друг друга.

— Больше всего на свете Альберто любил революцию. И политику. Он был настоящий герой. В самом жестком смысле слова.

— Что значит «жестком»?

— Вы не читали мемуары Генри Киссинджера?

— Нет.

— Он там рассказывает о своем вьетнамском «альтер эго», Ле Дык Тхо, с которым он пытался вести мирные переговоры. «Ле Дык Тхо, — пишет он, — был человеком героической закалки. Нам трудно понять, что такие герои, как он, целиком состоят из воли, направленной на достижение одной-единственной цели. Они редко бывают приятными людьми: их нетерпимость граничит с фанатизмом, они не дают в себе развиться качествам, способствующим достижению согласия с прежним врагом». Альберто был как раз из таких.

Цитату она привела по-английски, а заключила свою речь уже по-испански. И тут же, без перехода, заговорила о расследовании:

— Мы разыскали телохранителей и слуг Мансарены.

— Они что-нибудь знают?

— Ничего. Во время убийства никого из них в доме не было.

— А дату установили?

— Судя по всему, позавчера.

— Почему они удрали?

— Они не удирали. Мансарена их отпустил. Ждал важного гостя. Тайного.

— Кого именно, не говорил? Хотя бы намеками?

— Именно что намеками. Своему доверенному лицу он сказал, что ждет двоих. Отца и сына.

Старик и Хоакин…

— Кроме того, — продолжила Эва Ариас, — он упоминал о каких-то исследованиях, способных изменить человеческую природу. По-моему, чистый бред… Во всяком случае, в одном можно быть уверенными: убийца или убийцы Эдуардо Мансарены не имеют ничего общего с сегодняшними фанатиками. — Жанна ничего не ответила — она в этом и не сомневалась. — Пойдемте, я приготовила тамаль.

Они устроились на веранде, слушая шелест пальм и птичьи трели. Жанну удивило, что комаров оказалось не так уж и много. Она заметила это еще накануне. Пока что это наблюдение оставалось единственной приятной неожиданностью, преподнесенной ей Никарагуа…

Эва Ариас расставила на столе блюда с кукурузными лепешками, авокадо, овощными бананами, творогом и знаменитым тамалем. Жанна уже знала, что это такое — отварное мясо, которое вместе с зернами кукурузы, помидорами и рисом заворачивают в лист банановой пальмы.

— Угощайтесь.

Жанна не стала скромничать и навалила себе полную тарелку еды. Она все еще жива, и это стоит отпраздновать. Каких-нибудь два часа назад она была в руках убийцы, а сейчас с аппетитом уплетает лепешки. Слишком быстрая смена декораций. И душевных состояний.

— Вот что я хотела вам рассказать, — снова заговорила Эва Ариас. — Экстремисты, убившие Нильса Агосто, наверняка гватемальцы. Майя. Но у майя особое отношение к крови. Их часто полагают достаточно мирным народом, в отличие от ацтеков, приверженных человеческим жертвоприношениям. Но и майя практиковали людские казни. Они вырывали у жертвы сердце и приносили его в дар солнцу, а кровью поили жаждущую землю.

Кроме того, у них было в ходу самоистязание. Каждый приносил богам в жертву собственную кровь, и этот ритуал, как правило, был достаточно мучительным. Вообще страдание считалось самым надежным путем для общения с богами.

— Но какое отношение все это имеет к современности?

— Никакого. Если отвлечься от того факта, что майя не любят, когда у них берут кровь. Особенно в условиях больничного конвейера. Они воспринимают это как профанацию священнодействия.

— А что это за слова, которые бормотал убийца? Деревянный, глиняный, кукурузный?

— Отсылка к священной книге майя — «Пополь-Вух».

Название пробудило в памяти Жанны воспоминание, не имевшее никакого касательства к происходящим событиям. «Пополь-Вух»… Это была немецкая группа, которую в семидесятые годы наряду с Кеном, «Тэнджерин Дрим» и Клаусом Шульце слушала ее мать… У нее до сих пор в ушах звучала эта великолепная музыка, мощные синтезаторы, умопомрачительные ударные…

Она не без труда вернулась мыслями к культуре майя, пытаясь сообразить, что ей о них известно:

— Это кодекс?

— Ничего подобного. Вы путаете эпохи. Кодексами называли листы бумаги из древесной коры, на которую писцы наносили рисунки и символы. Те немногие, что сохранились, относятся примерно к двенадцатому веку. А «Пополь-Вух» — это рукописная книга, по всей видимости написанная в первые годы испанского завоевания. На языке киче, но латинскими буквами. Ее нашел в восемнадцатом веке монах-доминиканец.

— О чем она?

— О сотворении мира. О происхождении человека. Вначале боги создали глиняного человека, но он оказался слишком податливым, лишенным силы и малоподвижным. Тогда они вытесали мужчин из дерева, а женщин из тростника. Эти существа обладали даром речи, но души у них не было. Боги снова уничтожили свои творения, взяли кукурузу и из нее слепили людей — четырех мужчин и четырех женщин. Вместо крови впрыснули в них воду. У них получились существа совершенные. Слишком совершенные. Они обладали мудростью, и это делало их опасными. Тогда Хуракин, он же Солнце небес, дунул паром им в глаза, и люди утратили часть своей мудрости. Кукурузный человек и стал предком майя.

— Я так и не поняла, почему убийца называл всех этих персонажей.

— Потому что, пользуясь чужой кровью, мы рискуем деградировать. В понимании майя выжившие деревянные люди суть не кто иные, как обезьяны. И фанатики не желают молча смотреть, как Агосто с Мансареной загрязняют кровь кукурузного человека. Опять-таки, повторяю вам, это дикая чушь. Никарагуанцы — никакие не майя.

— Если я не ошибаюсь, Мансарена и Агосто открыли несколько филиалов в Гватемале.

— Очко в вашу пользу.

Жанна задумалась. Вся эта история уводила ее в сторону от Хоакина и его мотивов. Она сильно сомневалась, что он убивает людей по списку ради какой-то мифической чистоты крови.

— До меня дошли разговоры про зараженную кровь. Я имею в виду, действительно зараженную. Ту, что «Плазма Инк.» якобы завозит с северо-востока Аргентины. Что вы об этом думаете?

— Я в это не верю. «Плазма Инк.» — солидное предприятие, продающее кровь в Северную Америку. Если б у них возникли проблемы, Мансарена постарался бы немедленно их уладить.

И Эва решительным жестом, словно ставя точку, свернула лепешку и макнула ее в творог. Жанна доедала уже третий тамаль. Надо успокоиться. А то как бы ее не вывернуло наизнанку еще до окончания ужина…