Вэл Макдермид - Тайные раны

Рэчел чуть расслабилась, опустила плечи и уже не так крепко сжимала себя руками.

— Ничего, помогает хоть как-то заполнить время, — произнесла она. — Никто об этом никогда не говорит, правда? Все в слезах, скорби и отчаянии, но никто не говорит о том, какими пустыми становятся часы, как долго тянется время. — Она горько рассмеялась. — Я даже подумывала сходить на работу, просто чтобы чем-то заняться. Но потом поняла, что, когда из школы придет Лев, мне нужно быть рядом с ним. — Она вздохнула. — Лев — это мой мальчик. Ему всего шесть. Он еще не понимает, что такое умирать. Не может взять в толк, что это навсегда. Ему кажется, что папа как Аслан [54] Аслан — один из главных персонажей «Хроник Нарнии» Клайва Льюиса. — воскреснет, и все станет как раньше.

Он подумал: а ведь ее горе почти осязаемо. Ему казалось, оно волнами исходит от нее, заполняя комнату, окутывая его.

— Мне нужно спросить вас кое о чем, — произнес он.

Рэчел сложила ладони, точно молясь. Локти на ручке кресла, щекой прижалась к тыльной стороне кисти.

— Спрашивайте что хотите, — отозвалась она. — Но я не знаю, чем это может вам помочь в вашем деле, каким бы оно ни было.

Деликатного ответа на этот вопрос не существовало.

— Миссис Даймонд, вы знали Юсефа Азиза?

Она ошеломленно глянула на него, словно не ожидала когда-нибудь услышать это имя в своем доме.

— Террориста? — спросила она таким сдавленным голосом, что казалось, ее вот-вот вырвет.

— Да, — подтвердил Тони.

— Как я могу знать какого-то исламского фундаменталиста, какого-то боевика-самоубийцу? — Она выплевывала каждое слово так, будто оно дается ей с величайшим трудом. — Мы евреи. Мы ходим в синагогу, а не в мечеть.

Она судорожно выпрямилась, ее руки задергались в путаной нервной жестикуляции.

— Его семейная фирма занималась тканями и имела деловые связи с «Би энд ар», — проговорила Пола так же мягко, как Тони. — Вы директор «Би энд ар», миссис Даймонд.

Вид у Рэчел был как у затравленного зверя.

— Я работаю в офисе. А Бенджамин делал все эти… он занимался этими… Я никогда не слышала имени этого человека, пока он не взорвал моего мужа.

— А у вас на работе есть еще кто-нибудь, кому он мог что-то рассказать об Азизе? — спросила Пола.

— Кроме нас двоих, в фирме никого нет. Наш бизнес не такой уж трудоемкий. Мы все делали сами. Ни секретарей, ни отдела продаж.

Она улыбнулась. Грустное, тоскливое зрелище.

— Но вы уверены? Это было во всех газетах, Рэчел, — напомнил Тони. — Его имя. И название семейной фирмы: «Ткани номер один». Вы это название не узнали?

Рэчел раскачивалась в кресле, взгляд ее перебегал с Тони на Полу и обратно.

— Сейчас узнала, когда вы сказали. Я видела его в бухгалтерской отчетности «Би энд ар». Но никаких газет я не читала. По-вашему, мне хочется читать про эти вещи? Читать про то, как погиб муж? Думаете, я изучала газеты?

— Конечно нет, — ответил Тони, стараясь умерить ее возбуждение. — Я просто подумал, что вы могли обратить внимание. Но штука в том, что «Би энд ар» имела дело напрямую с «Тканями номер один». Без посредников. Поэтому, думаю, Бенджамин наверняка знал Юсефа Азиза. Они наверняка общались по телефону. Они наверняка встречались. Понимаете, это очень необычно — когда существуют отношения между террористом и его жертвой.

— «Отношения»? — Рэчел произнесла слово так, будто никогда прежде его не слышала. — Что значит «отношения»? В чем вы подозреваете моего мужа?

— Я только говорю, что они были знакомы друг с другом, — поспешно заверил ее Тони; разговор складывался неудачно. — Понимаете, как правило, среди факторов, которые помогают бомбисту справиться с заданием, — это то, что его жертвы для него, по сути, не являются реальными людьми. Они враги, грешники и тому подобное. А если террорист устанавливает какие-то личные связи с потенциальной жертвой, ему становится гораздо труднее выполнить то, что собирается. Вот почему я интересуюсь, насколько хорошо Бенджамин знал своего убийцу. — Он умоляюще развел руками. — Только и всего, Рэчел.

— Почему вы так уверены, что этот чертов… что этот бомбист имел хоть какое-то представление, что Бенджамин там будет? С чего бы ему изучать, каких именно людей он может убить? — Она глубоко, прерывисто вздохнула. — Это чудовищное совпадение, вот и все.

А может, она и права, подумал Тони. Может статься, он неверно охарактеризовал мишень. Он упорно держался за свою теорию, не желая признавать собственную ошибку в понимании схем человеческого поведения.

— Такое не исключено, — сказал он наконец.

Она снова передернулась, закрыла лицо руками. Подняла на него жалобный взгляд:

— Мы платили им деньги. У нас были… У нас на складе есть вещи, которых касались их руки. Отвратительно! Кем надо быть, чтобы такое сделать?

— Мне очень жаль, — откликнулся Тони. — Очень, очень жаль. Но я должен убедиться. Ваш муж никогда не говорил, с кем он имеет дело в «Тканях номер один»? Свои встречи с ними он не обсуждал?

— Вы спокойно можете заглянуть в его деловой дневник. Он на работе. Но я больше — ничего не знаю. Бенджамин должен был встретиться с одним кипрским греком, у которого мы покупаем товары, но тот опоздал. Пока Бенджамин ждал, он встретился с представителем той компании, чью продукцию мы и раньше покупали через этого посредника. Нам нравилась их продукция — хорошего качества, всегда поставляется в срок. О многих такого не скажешь, — чуть ядовито добавила она. — Бенджамин рассказывал, что они разговорились и в конце концов условились, что «Ткани номер один» будут эксклюзивно поставлять нам некоторые изделия, дизайн которых они разработали сами. И нам, и им было выгодно это соглашение.

— Не заходила речь о том, чтобы вы со своей стороны расторгли договор? У вас не было каких-нибудь разногласий? — задала вопрос Пола.

Рэчел с усталым видом откинула волосы с лица.

— Ничего такого. Мы даже хотели расширить наши бизнес-связи. Благодаря тому, как мы все это устроили, мы получали более высокую прибыль. Детектив, у этого субъекта не могло быть никаких причин убивать Бенджамина. Я уже сказала, это может быть лишь ужасным совпадением.

Надавить на нее дальше они не успели: открылась дверь, и вошел маленький мальчик. Стройный и смуглый. Переминаясь с ноги на ногу, он играл краем диванного покрывала.

— Мам, пойдем, помоги мне с «лего», — сказал он, совершенно игнорируя незнакомцев.

— Одну минутку, родной. — Рэчел повернулась к Тони. — Это наш сын Лев. — Она встала. — Думаю, мы закончили. Я правда больше ничего не могу вам сообщить. Позвольте мне проводить вас.

Они проследовали за ней к двери, Тони изо всех сил старался не отставать. Лев пошел рядом с ним.