Джеймс Паттерсон - Факел смерти

Он приложил копии имейлов и переписку в «Фейсбуке» между Мидахо и его спортивным агентом из Лос-Анджелеса, Мэтью Хитченсом. По словам Кроноса, споры между мужчинами шли не о рекордах ради славы и благосклонности богов, как на античных Олимпиадах, а о деньгах, о материальной выгоде. Они подробно обсуждали, как победа в трех видах спринта на Лондонской олимпиаде принесет Мидахо семьсот миллионов долларов в виде рекламного контракта на двадцать лет.

«Мидахо торговал даром богов, — писал Кронос. — Он видел мало чести в том, чтобы быть самым быстрым человеком на Земле. Он искал только денег, оскорбив богов надменностью и непочтительностью. Мидахо возомнил себя богом, имеющим право на огромное богатство и бессмертие. За грех гордыни да понесет он достойную кару».

«Не вышло у тебя с Мидахо», — с огромным удовлетворением думала Поуп.

Она крикнула Финчу:

— У нас есть номер спортивного агента Мидахо?

Редактор кивнул.

— В списке, который составлялся перед Играми.

Поуп послала сообщение Хитченсу: «Знаю, вы сейчас с Мидахо. Кронос выступил с заявлением против вас обоих. Позвоните мне».

Отложив телефон, Поуп начала печатать статью, повторяя про себя, что не помогает Кроносу, но борется с ним, разоблачая его подлинную сущность.

К ее удивлению, телефон зазвонил через пять минут. Расстроенный Мэтью Хитченс как раз ехал в больницу, куда отвезли Мидахо. Поуп сказала несколько сочувственных слов и сообщила спортивному агенту обвинения Кроноса.

— Это только часть правды, — с горечью отозвался Хитченс. — Кронос не говорит, для чего Филатри были нужны эти деньги.

— И для чего же?

— Эти средства он планировал потратить на помощь детям, выжившим в зонах боевых действий, особенно тем, кого похитили, вложили в руки оружие и погнали воевать и умирать в непонятных или ненужных им конфликтах. Мы уже учредили фонд Мидахо для сирот войны, который должен был помочь Филатри осуществить свою мечту. Я могу показать учредительные документы. Он подписал их еще до Берлина, задолго до разговора о тройном олимпийском золоте…

Услышав это, Поуп поняла, чем ответить Кроносу.

— То есть вы говорите, что Кронос разрушил не только мечту и жизнь бывшего мальчишки-солдата, но и надежды и шансы на выживание детей разных стран, переживших войну?

— Вы подытожили суть трагедии, — дрогнувшим голосом ответил Хитченс.

Поуп сжала свободную руку в кулак и сказала:

— Тогда я так и напишу, мистер Хитченс.

Понедельник, 6 августа 2012 года

Мощный тайфун пронзал мозг кинжалами молний ярче горящего магния. Все вокруг было насыщено искрящимся синим и красным и не столько вспыхивало и дрожало, сколько жгло и кровоточило.

Эта глупая тварь предала нас, а Мидахо избежал справедливой мести. Я готов был уничтожить всех монстров Лондона.

Но сосредоточусь на одном.

Я прекрасно знаю, что этот шаг может нарушить баланс, которого я добивался более пятнадцати лет. Ошибка обойдется слишком дорого.

Однако крутившийся в голове смерч не позволял долго обдумывать последствия. Напротив, словно пересматривая подрагивающий старый фильм, я видел, как втыкаю нож в бедро моей матери — это повторялось снова и снова, — и вспоминал каскад примитивных эмоций, как хорошо, как спокойно становилось на душе, когда удавалось отомстить за былые притеснения.

Петра не спала, когда в четыре утра я приехал домой. Глаза ввалились, покраснели, в них появился затаенный страх. Мы были одни. Другие сестры разошлись по своим заданиям.

— Выслушай меня, Кронос, — начала она. — Ошибкой стал отпечаток пальца.

В голове бешено завихрился смерч — я словно смотрел в потрескивающий искрами крутящийся тоннель.

— Ошибкой? — негромко сказал я. — Ты понимаешь, что наделала? Ты навела на нас псов. Они почуют тебя, Анжела. Они почуют твоих сестер. Они могут почуять меня. У них наготове камера и виселица.

Лицо Петры исказилось гневом, по силе равным моему.

— Я верю в тебя, Кронос. Я отдала тебе мою жизнь. Я убила для тебя обоих китайцев. Да, я допустила ошибку, но ведь одну-единственную!

— Не одну, — возразил я. — Ты оставила парик в стене туалета. Теперь у них есть образец твоей ДНК. Это легкомыслие, безответственность. Ты нарушила наши планы.

Петра задрожала и заплакала.

— Что мне сделать, Кронос? Как я могу это исправить?

Несколько мгновений я молчал, потом вздохнул и шагнул к ней с раскрытыми объятиями.

— Никак, сестра, — сказал я. — Тут уже ничего не сделать. Борьба продолжается.

Петра постояла, но затем подошла ко мне и обняла так крепко, что на секунду меня покинула решимость.

Но голову сразу затопила болью навязчивая картина — капельница, игла которой воткнута мне в руку, и пластиковый мешок с жидкостью. Долю секунды я размышлял, что этот образ значит для меня, как он завладевает мной, сводит с ума, вынуждает действовать.

Я гораздо выше Петры, поэтому, когда обнял ее, мои руки естественно легли ей на плечи. Надавив на шею сзади, я крепко прижал Петру лицом к моей груди.

— Кронос, — начала она, еще не почувствовав, как растет давление. — Нет, — прохрипела она, бешено забившись в моих руках и пытаясь ударить меня кулаком или коленом.

Но я хорошо знал, как опасна Петра, как коварно она дерется, если представится хоть малейший шанс, и давил все жестче, все сильнее, а потом отставил ногу и резко повернулся.

Рывок был такой силы, что ноги Петры оторвались от земли и она пролетела по воздуху. Было слышно, как хрустнул и раскрошился шейный позвонок, словно от удара молнии.

Среда, 8 августа 2012 года

В начале одиннадцатого утра Маркус Моррис неловко переминался у здания парламента, но потом, подняв голову, гневно взглянул на камеры, микрофоны и толпу обступивших его репортеров.

— Майкл Лансер остается нашим уважаемым коллегой, проработавшим в ЛОКОГ больше десяти лет и много сделавшим для организации Игр, но он освобожден от своих обязанностей до конца Олимпиады.

— Давно, блин, пора! — заорал кто-то. Толпа журналистов, среди которых была и Карен Поуп, репортер газеты «Сан», начала выкрикивать вопросы так же быстро, как во время торга на аукционе.

Спрашивали о самом злободневном. Продолжатся ли соревнования или Игры приостановят? Если продолжатся, кто заменит Лансера на посту главы безопасности ЛОКОГ? Как быть с тем, что все больше стран отзывают свои команды? Прислушаются ли власти к мнению спортсменов, которые решительно возражают против приостановки или закрытия Олимпиады?

— Мы прислушиваемся к мнению участников Игр, — говорил Моррис. — Олимпиада продолжается. Олимпийские идеалы вечны. Давлению мы не поддадимся. Оставшиеся дни Олимпиады безопасность будут обеспечивать четверо лучших специалистов Скотленд-Ярда, МИ-5, САС и «Прайвит». Лично я до глубины души огорчен тем, что некоторые страны решили покинуть Игры, это трагедия для Олимпиады и для спортсменов. Но для остальных состязания продолжаются.