Джеймс Паттерсон - Факел смерти

Вставив дужку, Тиган нажала на нее и услышала, как она щелкнула. Отбежав на несколько шагов, Тиган остановилась: закрылся замок или нет?

К лестнице приближался свет чужого фонарика. Тиган, уже не колеблясь, кинулась бежать. Она бежала на носках, как спринтер. Успев хорошо изучить внутренние помещения, она выскочила в коридор, откуда каменная лестница вела к двери в переборке.

Через две минуты Тиган выскользнула наружу. Розовая заря уже окрасила лондонское небо. В здании снова что-то с грохотом обрушилось под молодецкий гогот, и Тиган поняла, что на фабрику забрела шайка пьяных буянов, охваченных жаждой разрушения. Ничего, запашок в подвале отобьет у них охоту задерживаться. Но, пролезая через дыру в заборе, Тиган думала только об одном: попала ли дужка в гнездо и закрылся ли замок?..

До конца Олимпиады осталось три дня. В пятницу Питер Найт вошел в лабораторию «Прайвит», осторожно неся коробку, завернутую в крафт-бумагу и перехваченную скотчем.

— Это бомба? — спросил он.

Хулиган оторвался от спортивной страницы «Сан», где высоко оценивались шансы Англии против Бразилии в финале соккера, и неприязненно посмотрел на коробку:

— С чего ты решил, что тут бомба?

Найт постучал пальцем по обратному адресу.

Хулиган прищурился:

— Не могу разобрать.

— Это древнегреческий, — сказал Найт. — Тут написано «Кронос».

— Урод!

— Вот именно. — Найт поставил коробку на стол возле главного эксперта. — Пришло с последней почтой, только что забрал с ресепшен.

— Изнутри ничего не слышно?

— Тиканья нет.

— Могли вмонтировать цифровой или дистанционный взрыватель.

Найту стало жутковато.

— Так, может, выйдем отсюда и вызовем саперов?

Эксперт почесал клочковатую рыжую бороду.

— Зови лучше Джека.

Через две минуты вымотавшийся Морган рассматривал коробку. Хулиган поймал его в один из редких перерывов — с понедельника руководитель «Прайвит» отвечал за безопасность Олимпийского парка. После инцидента с Мидахо нападений больше не было — по мнению Найта, в значительной степени благодаря геркулесовым усилиям Джека.

— Можно просветить ее рентгеном, не подняв лабораторию на воздух? — спросил Джек Морган.

— Попытка — не пытка. — Хулиган поднял посылку так осторожно, словно у нее выросли крылья.

Эксперт отнес коробку в дальний конец лаборатории, включил портативный сканер, похожий на те, что применялись на входах в Олимпийский парк, и теперь ждал, пока прогреется.

Найт смотрел на коробку, словно в ней решалась его судьба. В горле отчего-то пересохло, и очень захотелось выйти из лаборатории, на случай если в посылке действительно бомба. У него двое маленьких детей и мать, еще не оправившаяся от тяжкой утраты. Стоит ли рисковать, находясь в закрытом помещении со взрывным устройством? Чтобы отвлечься от этих мыслей, Найт стал смотреть на телеэкран, где показывали самые яркие эпизоды соревнований и новых чемпионов Олимпиады, совершающих круг почета с флагом своей страны — и Камеруна.

Это движение началось спонтанно, и скоро все спортсмены, демонстрируя горячую поддержку Мидахо, бросали вызов Кроносу. Все поднимали камерунский флаг, включая английскую футбольную команду, выигравшую полуфинал с Германией два дня назад. СМИ сразу раструбили об этом, называя новый обычай всемирным протестом против действий сумасшедшего противника Олимпийских игр.

Хантер Пирс оставалась на переднем крае противодействия Кроносу. После трагедии с Мидахо у нее брали интервью почти каждый день, и всякий раз американка решительно заявляла о солидарности спортсменов и решимости не допустить сворачивания или переноса Игр.

Состояние Мидахо оценивалось как серьезное: он получил ожоги третьей степени и многочисленные ранения нижней половины тела. Но он, как сообщалось, в сознании, знает о всеобщей поддержке и черпает в ней силу духа.

Все это трогательно, но нападения из-за протестов не прекратятся, подумал Найт, отворачиваясь от телевизора. Кронос попытается нанести удар снова, пока Игры не закончились, в этом Найт не сомневался, но где и когда? Завтрашняя эстафета? Финал соккера между Англией и Бразилией на стадионе Уэмбли вечером в субботу? Мужской марафон, церемония закрытия в воскресенье?

— Ну вот, — сказал Хулиган, ставя освобожденную от бумаги посылку на конвейерную ленту. Коробка поехала в сканер. Эксперт повернул экран, чтобы всем было видно.

Коробка въехала под рентген и остановилась.

Найт поморщился.

— Иисусе! — воскликнул Джек. — Неужели настоящие?

Бледные женские кисти были отделены от тела ножом и пилой: срез плоти был гладким, а край костей зазубренным, расщепившимся.

— Снять отпечатки? — спросил Хулиган.

— Оставим это Скотленд-Ярду, — ответил Джек Морган.

— Незачем, — сказал Найт. — Готов поспорить, это руки нашей военной преступницы.

— Анжелы Бразлик? — уточнил Джек.

Хулиган кивнул:

— Все шансы за то, что да.

— А тебе их зачем послали? — спросил Морган у Найта.

— Не знаю.

Вопрос преследовал Найта по дороге домой. Почему ему? Может, Кронос передаст какое-то послание, объясняющее содержание посылки? Анжела оставила на пакете отпечаток пальца — может, Кронос дает понять, что за оплошность не пощадит даже своих?

Найт позвонил Элайн Поттерсфилд, сказал, что Хулиган передаст посылку Скотленд-Ярду, и поделился своими подозрениями.

— Если это Анжела Бразлик, значит, в лагере Кроноса раскол, — констатировала инспектор.

— Или он дает понять, что эту военную преступницу можно не искать. Она совершила ошибку и теперь мертва.

— Ну ладно. У тебя все? — спросила Поттерсфилд.

— Мы утром едем в лес, к Кейт, — сказал Найт. — А в половине шестого празднуем.

— Боюсь, у меня не получится, Питер. — И Поттерсфилд повесила трубку.

Домой Найт приехал около десяти. Вернет ли ему когда-нибудь Элайн свою дружбу, примирится ли она со смертью Кейт? Только на пороге дома он осознал, что три года назад в это время у жены начались роды.

Найт помнил лицо Кейт, когда отошли воды, — никакого страха, одна только радость от приближающегося чуда, и помнил, как ее увозила «скорая». Найт вошел в дом со смятенными чувствами и разрывающимся сердцем, как тридцать шесть месяцев назад.

В доме пахло шоколадом, на столе в коридоре лежали два подарка в ярких обертках. Найт поморщился, сообразив, что так ничего и не купил детям, — все время отнимала работа. А может, он намеренно уходил в нее с головой, лишь бы не думать о дне рождения детей и смерти их матери?

Не найдя ответа, Найт повертел подарки и с удивлением увидел подпись: «С любовью, Аманда».

Он улыбнулся, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Если мать в своем добровольном одиночестве, горе и ожесточении нашла возможность купить подарки внукам, значит, что-то ее все-таки привязывает к жизни, она не станет отгораживаться стеной от всего мира.