Питер Джеймс - Убийственное совершенство

Джон выдавил слабую улыбку:

— Я правда… я…

— Да нет, старина, все в порядке. Мне очень жаль, что вам пришлось попереживать, но ваша жена чувствует себя хорошо, и детки тоже. Как вы?

— Ну… не очень-то.

— Повторюсь — мне жаль, что вам пришлось через это пройти, но иного выхода не было, и ваша жена поддержала наше решение. Второй ребенок начинал испытывать серьезную нехватку кислорода, и нужно было извлечь его как можно скорее, чтобы он не задохнулся. Иначе мы бы его точно потеряли.

— Я могу их увидеть?

— Вы рассекли голову — ударились о край стола, когда падали. Необходимо сделать рентген — просто чтобы убедиться, что в черепушке все нормально. К тому времени, как врачи закончат с вами, Наоми уже как раз оправится и будет готова к свиданию. И вы сможете навестить детей.

— Вы сказали, они в инкубаторе? — Джону показалось, что его собственный голос звучит странно, язык заплетался, как будто он выпил лишнего.

Акушер кивнул.

— По…почему? — Он снова занервничал.

— Это совершенно обычная практика в случае с недоношенными детьми. Ваша девочка весит два килограмма шестьсот пятьдесят граммов, а мальчик — два четыреста тридцать. То есть оба около пяти с половиной фунтов, в старой системе мер. Это очень хорошие показатели для близнецов на тридцать шестой неделе. Похоже, они совершенно здоровы. Я бы даже сказал, на удивление крепкие ребятишки. И они дышат самостоятельно. Нам повезло, токсикоз нисколько на них не повлиял.

Он понимающе улыбнулся, и Джон вдруг подумал, а не читал ли Холбейн статью, перепечатанную какой-нибудь английской газетой. Возможно, он запомнил их лица или имена.

Акушер встал:

— Извините, мне снова пора в операционную. Я загляну вечером, проверю, как Наоми.

Джон услышал, как дверь снова закрылась.

— Вы не первый, кто потерял сознание во время родов, — заметила Лиза.

— Просто это было так… безжалостно. Я не знал…

— Ну, главное — что с вашей женой все в порядке и с детками тоже. Правда ведь? — улыбнулась она.

Джон ответил не сразу. Ему вдруг пришло в голову, что до этого момента он до конца не верил в реальность происходящего. Конечно, Наоми страдала несколько месяцев, но дети были у нее в животе, внутри, и Джон представлял себе, что однажды утром они проснутся — а живота как не бывало. Неверный диагноз. Ложная беременность. И ничего больше.

Теперь же в его гудящей от боли голове наконец-то начинала складываться настоящая картинка. Все правда. Ничего нельзя отменить или вернуть назад. Они привели в этот мир два человеческих существа, гены которых Детторе мог изменить так, как ему хотелось. И здесь они абсолютно бессильны. Остается только молиться, чтобы с детьми все было хорошо.

Он посмотрел на весело улыбающуюся Лизу и неуверенно кивнул.

В голове по-прежнему пульсировала боль. Джон почти прижался лбом к стеклу, пытаясь лучше разглядеть Люка и Фиби. Завернутые в белые пеленки, они лежали на спине и спали. Изо рта у них торчали трубочки для дыхания. Они оба показались ему совсем маленькими, меньше, чем он себе представлял. Маленькие, розовые, сморщенные, с крохотными ладошками, похожими на морские звезды.

И красивые.

Невероятно, просто прекрасные!

К горлу Джона подступил комок. Он не мог наглядеться на этих крошечных людей, на миниатюрные копии его и Наоми, лежащие в специальных пластиковых боксах. Сложное медицинское оборудование, которое их окружало, делало их как будто еще меньше и беззащитнее.

Уже сейчас он видел сходство. В лице Люка можно было отчетливо разглядеть черты Наоми, а в Фиби Джон узнавал себя. Наверное, наоборот было бы более логично, подумал Джон, но в конце концов это не имеет никакого значения. Важно лишь одно: их худшие страхи не подтвердились. Люк и Фиби — их дети, его и Наоми. В этом не может быть никакого сомнения. Лучшее доказательство — они сами.

От облегчения Джон закрыл глаза. Этот страх не отпускал его много месяцев. И Наоми тоже, хотя он изо всех сил старался разубедить ее.

Теперь им предстоит новое беспокойство, новый страх. Какие еще ошибки совершил Детторе? Или не ошибки. Какие изменения он внес в гены Люка и Фиби и намеренно не сказал об этом Джону с Наоми?

Но по крайней мере, дети здоровы! На удивление крепкие ребятишки , по словам акушера.

Джон вспомнил Галлея. Сильнейшее чувство ответственности, которое он испытал, когда родился его сын, все свои надежды и ожидания, связанные с ним. Тогда он еще не знал о бомбе с часовым механизмом, заложенной в организме Галлея. А за этих двоих он в ответе еще больше. Они с Наоми привели их в этот мир, невзирая на весь риск. Молясь и надеясь, что Детторе ничего не напортил с единственным геном, который имеет значение.

Фиби, не открывая глаз, чуть приподняла свою крошечную ручку, разжала кулачок и снова сжала его. Через секунду Люк в точности повторил ее движение. Они как будто узнали его, помахали в знак приветствия.

Привет, папа! Привет, папа!

Джон улыбнулся:

— Добро пожаловать в этот мир, Люк и Фиби, мои золотые. Вы наше будущее, мое и мамочки. Мы будем любить вас больше, чем все родители на свете любят своих детей, — прошептал он.

И еще раз Фиби и Люк, не просыпаясь, подняли ручки и пошевелили пальчиками.

Джон вернулся в комнату Наоми. Он посидит с ней рядом, пока она не придет в себя полностью, и тогда на каталке привезет ее сюда, чтобы она смогла посмотреть на детей своими глазами.

Горный воздух не похож ни на какой другой. На планете больше нет ничего подобного. В горном воздухе нет того дерьма, которым тебе приходится дышать.

Там, внизу, — огромная сточная канава, друг мой, и я имею в виду не только воздух.

Так было не всегда, конечно. И в один прекрасный день все снова к тому вернется. Ты будешь идти по улице города и вдыхать аромат цветов.

Серьезно, когда ты последний раз нюхал цветы в городе?

Ну, может, в парке, если парк большой, а цветы сильно пахнут. А чтобы они сильно пахли, их, скорее всего, генетически модифицировали.

Мы не можем этого избежать, правда? Я скажу тебе одну вещь. Когда ты приходишь в магазин, в один из этих громадных супермаркетов, ты видишь там ягоды размером с яблоки, яблоки размером с дыни и такие гигантские помидоры, здоровые, как мутанты, ты знаешь, о чем я говорю, да? Так вот, они вводят в них гены свиней, чтобы добавить цвета, чтобы они дольше оставались свежими. Только на этикетках этого не пишут.

Друг мой, ты спускаешься с этой горы, в город, ты ходишь по этим сточным канавам, ты живешь в этом мире, и ты думаешь, что знаешь его. Но поверь мне, ты не знаешь ничего. Вот взять хотя бы эту сеть закусочных, известную всей Америке. Они добавляют в свои булочки полиэстер. Чтобы хлеб был пышнее. Они заставляют тебя есть полиэстер, и ты его ешь и думаешь: прекрасный хлеб! Хлеб, который так здорово выглядит, приносит пользу моему здоровью!