Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона

— Вы говорили о невероятной детали?

Хозяин кивнул:

— Мой день рождения приходится на первое ноября. Когда Харриет было восемь лет, она приготовила мне в подарок картинку — засушенный цветок в простенькой застекленной рамке.

Хенрик Вангер обошел вокруг стола и показал на первый цветок. Это был колокольчик, вставленный в рамку по-любительски неуклюже.

— Это была первая картинка. Я получил ее в пятьдесят восьмом году.

Он показал на следующую рамку:

— Пятьдесят девятый год — лютик. Шестидесятый год — маргаритка. Это стало традицией. Она изготовляла картинку летом и приберегала до моего дня рождения. Я всегда вешал их здесь на стене. В шестьдесят шестом году она исчезла, и традиция прервалась.

Хенрик Вангер молча показал на пустое место в ряду картин. Микаэль вдруг почувствовал, как у него поднимаются волосы на затылке. Вся стена была заполнена засушенными цветами в рамках.

— В шестьдесят седьмом, через год после ее исчезновения, я получил на день рождения вот этот цветок. Фиалку.

— Как вы получили цветок? — тихо спросил Микаэль.

— Завернутым в подарочную бумагу, в уплотненном конверте, по почте. Из Стокгольма. Без обратного адреса и без какой-либо записки.

— Вы хотите сказать… — Микаэль повел рукой.

— Вот именно. На мой день рождения, каждый чертов год. Представляете, каково мне? Это направлено против меня, убийца словно бы пытается меня извести. Я мучительно размышляю над тем, что, возможно, Харриет убрали с дороги, потому что кто-то хотел добраться до меня. Все знали, что у нас с Харриет были особые отношения и что я видел в ней родную дочь.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Микаэль.

Вернув «короллу» обратно в гараж под зданием «Милтон секьюрити», Лисбет Саландер решила заодно зайти в туалет в офисе. Она воспользовалась своим магнитным пропуском и поднялась на лифте прямо на третий этаж, минуя главный вход на втором этаже, где были дежурные. Посетив туалет, она сходила за чашкой кофе к автомату, который Драган Арманский поставил, когда наконец понял, что Лисбет не станет варить кофе только потому, что от нее этого ждут. Затем она зашла к себе в кабинет и повесила кожаную куртку на спинку стула.

Кабинет представлял собой прямоугольное помещение размером два на три метра, отделенное от соседнего стеклянной стеной. Тут имелись: письменный стол со стареньким компьютером «Делл», офисный стул, корзина для бумаг, телефон и книжная полка. На полке располагался набор телефонных справочников и три пустых блокнота. В двух ящиках письменного стола лежали скрепки, несколько использованных шариковых ручек и блокнот. На окне стоял завядший цветок с коричневыми поникшими листьями. Лисбет Саландер внимательно осмотрела цветок, словно увидела его впервые, потом решительно взяла его и отправила в корзину для бумаг.

Свой кабинет Лисбет посещала редко, возможно, раз шесть в год, в основном когда ей требовалось посидеть одной и довести до ума какой-нибудь отчет непосредственно перед подачей. Драган Арманский настоял на том, чтобы у нее было собственное рабочее место. Он мотивировал это тем, что тогда она будет чувствовать себя частью предприятия, даже работая по собственному графику. Лисбет подозревала, что Арманский надеялся получить таким образом возможность приглядывать за ней и вмешиваться в ее личные дела. Сначала ее поместили дальше по коридору, в комнату побольше, которую она должна была делить с коллегой. Но поскольку Лисбет там никогда не появлялась, ее в конце концов перевели в эту пустовавшую каморку.

Саландер достала полученную от Чумы манжетку, положила ее перед собой на стол и принялась разглядывать, прикусив губу и размышляя. Шел уже двенадцатый час ночи, и, кроме нее, на всем этаже никого не было. Ей вдруг стало очень скучно.

Спустя некоторое время Саландер встала, прошла в конец коридора и подергала дверь в кабинет Арманского. Заперто. Она огляделась. Вероятность того, что кто-нибудь появится в коридоре в полночь на второй день Рождества, была практически равна нулю. Саландер отперла дверь нелегальной копией главного ключа предприятия, которой предусмотрительно обзавелась несколькими годами раньше.

В просторном кабинете Арманского помимо письменного стола и кресел для посетителей в углу помещался стол для заседаний, рассчитанный на восемь человек. Здесь царил безупречный порядок. Саландер уже давно не копалась в бумагах Арманского, и раз уж она все равно в офисе…

Проведя час у его письменного стола, она пополнила свой багаж сведениями об охоте на человека, подозреваемого в промышленном шпионаже, о том, кто из ее коллег под прикрытием внедрился на предприятие, где орудовала банда воров, а также о принятых в строжайшей тайне мерах по защите клиентки, опасавшейся, что ее детей может похитить их отец.

Под конец Саландер аккуратно вернула все бумаги на места, заперла дверь кабинета и отправилась пешком домой на Лундагатан. День был прожит не зря.

Микаэль Блумквист снова отрицательно покачал головой. Хенрик Вангер сидел за письменным столом и спокойно наблюдал за ним, словно заранее подготовился к любым возражениям.

— Я не знаю, доберемся ли мы когда-нибудь до правды, но не хочу сойти в могилу, не предприняв последней попытки, — сказал старик — Я хочу нанять вас просто для того, чтобы в последний раз изучить весь имеющийся материал.

— Это откровенное безумие, — заключил Микаэль.

— Почему безумие?

— Я выслушал достаточно. Хенрик, мне понятно ваше горе, но я должен быть с вами честен. То, о чем вы меня просите, это пустая трата времени и денег. Вы хотите, чтобы я каким-то волшебным образом разгадал загадку, над которой годами бились уголовная полиция и профессиональные следователи, обладавшие куда большими возможностями. Вы просите меня раскрыть преступление, совершенное почти сорок лет назад. Как же я могу это сделать?

— Мы не обсудили ваш гонорар, — произнес Хенрик Вангер.

— В этом нет необходимости.

— Если вы откажетесь, заставить вас я не смогу. Но послушайте, что я предлагаю. Дирк Фруде уже составил контракт. Мы можем обсудить детали, но контракт прост, и там не хватает только вашей подписи.

— Хенрик, это бессмысленно. Я не могу разгадать загадку исчезновения Харриет.

— Согласно контракту, от вас этого не требуется. Я хочу лишь, чтобы вы приложили максимум усилий. Если у вас не получится, значит, такова воля Господня или — если вы в Него не верите — судьба.

Микаэль вздохнул. Он чувствовал себя все более неуютно и хотел поскорее завершить свой визит в Хедебю, но все-таки уступил:

— Рассказывайте.

— Я хочу, чтобы вы в течение года жили и работали здесь, в Хедебю. Я хочу, чтобы вы изучили все материалы по исчезновению Харриет, бумагу за бумагой, просмотрели все свежим глазом. Я хочу, чтобы вы подвергали сомнению все прежде сделанные выводы, как и должен работающий по делу журналист. Я хочу, чтобы вы искали упущенное мной, полицией и другими людьми, которые занимались расследованием.