Александр Афанасьев - Свой среди чужих

Патон заметил, что пойдут они сегодня с группой, которую возглавлял Тим Хиггинс. У Хиггинса вообще была очень странная судьба – начинал он пилотом корабельного вертолета, потом, после одного из вылетов в глубь дикой территории вертолет «по техническим причинам» рухнул в реку. Хиггинс дотянул-таки машину до дельты и посадил ее не на джунгли, а на воду, спас и себя, и группу, которую вытаскивал из джунглей. Потом – долгие восемь месяцев госпиталей, негодность к летным операциям, переподготовка – и Хиггинс вернулся на «Леди Би» уже в новом качестве. Странно – но возвращались сюда многие, уходили, когда истекал контракт, – и возвращались. Без войны, без запаха водорослей, без дышащей опасностью зеленой стены берега они уже не могли жить…

– Все готовы? – оторвавшись от моторов, спросил Хиггинс. – Гальюн посетили? Лишний груз не повезу, движки и так не тянут.

– Может, скинем ту самую зубастую штуку, что прицеплена к носу лодки, – спросил Браун, тяжко топая по деревянным подмосткам пирса.

На носу лодки Хиггинса красовалась башка здоровенного каймана с раскрытой пастью. Кайманы, вопреки всем запретам и вопреки Красной книге, были объектом охоты, потому что в самом начале, когда здесь только обустраивались, они сожрали не одного и не двух пловцов. Человек для каймана – легкий и сытный обед, они привыкли нападать на индейцев, и их примитивные ружья, не говоря уж о стрелах и рогатинах, ничего не могли сделать с хищниками, которые были покрыты роговыми пластинами, напоминающими броню. Одним индейским богам известно, сколько индейцев окончили свою жизнь в желудках кайманов. Сначала кайманы попробовали так же вести себя и с североамериканцами – но быстро обнаружили, что носовой пулемет Браунинга типа М2 обладает несколько большей огневой мощью, чем индейское ружье, а брошенная в воду граната и вовсе не подарок. Теперь оставшиеся в живых кайманы, заслышав надсадный вой двигателей скоростных лодок, соскальзывали с берега в воду и не показывали носа, пока пловцы не уходили дальше по течению. А некоторые, кто замешкался, имели все шансы закончить свою жизнь в виду украшения на носу лодки, такого, как у Хиггинса…

– Эй, сейчас я тебя в воду сброшу, ясно? – Хиггинсу шутки насчет украшения надоели, и, когда его задевали, он действовал решительно: еще одно слово насчет моего лучшего друга – и отправишься в путь привязанным к кормовому линю.

– Ясно, ясно…

Безо всяких команд восьмерка выстроилась на чуть покачивающемся под ногами, скользком пирсе. Девятый прошел перед строем, осматривая каждого.

– Все готовы? – тихо спросил Роселли.

Готовы… А что тут готового? Автомат, восемь набитых магазинов к нему, шесть гранат. За спиной – запасное оружие, пистолет-пулемет, четыре магазина к нему на разгрузке и еще несколько – в Дей-паке. Кое у кого вместо пистолета-пулемета запасным – обрез. У Ника Мэджика основным оружием – тяжеленный пулемет М240, лента на пятьсот патронов засунута в специальный рюкзак с прорезью, лента неразрывная, можно выпустить все хоть одной очередью. Каждый из тюленей, выстроившихся ранним утром на палубе, больше был похож на джентльмена удачи, которые тут тоже встречаются, нежели на военнослужащего ВМФ САСШ. Банданы вместо уставных головных уборов, разукрашенные камуфляжным кремом лица, мачете у каждого, обвешанные оружием. Если бы кто-то взялся рисовать демонов войны, то здесь было бы самое место. Натурщиков много…

А насчет того, готовы ли психологически… Слово-то какое – психологически. Готовы ли вы психологически пойти умирать? Вот весь вопрос, мать его и все это место. Даже Шекспир до такого не додумался, у него всего лишь «быть или не быть».

Двигатель фыркнул и глухо зафырчал, забурлила вода. Для скрытности выхлоп шел под воду. Двое пулеметчиков – носовой и кормовой – заняли отведенные им места на носу и на корме посудины. Посудины, которая поведет их в неизвестность.

– По машинам!

Перед тем как спрыгнуть с пирса на пошатывающуюся на волнах лодку, каждый плюнул на пирс – на удачу. И – чтобы вернуться.

– Занять сектора, доложить!

У каждого на лодке – свой сектор обстрела, в любом направлении лодка готова во время движения огрызнуться шквальным огнем.

– Первый готов!

– Второй готов!

– Третий…

Звук мотора становится чуть громче, уродливая, накрытая маскировочной сетью посудина отправляется в путь. Бурлит двигатель, все больше и больше становится полоса грязно-бурой воды, отделяющая лодку от «Леди Би».

На удачу. И – чтобы вернуться…

Шли довольно быстро.

Джунгли уже проснулись – дикарем орали обезьяны, скачущие с ветки на ветку, в заводях и у берега деловито копошились пекари [4]. Одинокий кайман, услышав мотор идущей вверх по течению лодки, шустро плюхнулся в воду, прежде чем носовой пулеметчик успел развернуть свое грозное оружие в сторону добычи.

Несмотря на раннее утро, река не была пустой. Вся жизнь огромной территории, именуемой «дельта Амазонки», строилась вокруг реки. Кого тут только не было – деревообрабатывающие компании вырубали лес и сплавляли его вниз по течению, индейцы занимались нехитрой охотой или спешили в город по своим делам. Наркомафиози перевозили товар – в основном кокаин. Кока – крайне неприхотливый куст, она любит, когда есть влага и когда нет прямых солнечных лучей. Кусты коки наркомафиози сажают в прореженном молодом ливневом лесу, так, чтобы их не видно было сверху авиаразведчикам и спутникам. Джунгли были столь велики, что без точных координат плантации ее можно было искать годами. Да и не искали особо – хватало проблем и без этого.

Были золотопромышленники – в дельте есть места, где можно намывать золото, есть целые поселки золотоискателей. Были охотники за редкими животными для зоопарков – зоопарки платили хорошо, находились желающие сунуть голову в капкан. Были просто ученые, настолько свихнутые на своей науке, что были готовы изучать природу в регионе, где ведутся боевые действия. Были миссионеры, старающиеся обратить индейцев в истинную веру.

И были воины. Две противоборствующие стороны в этой затянувшейся войне. Боевики-анархисты, у которых в дельте были тайные лагеря, у которых через дельту проходили пути снабжения, которые за деньги охраняли плантации коки для мафии. И были они. Военнослужащие ВМФ САСШ, которые воевали с анархистами, воевали со злом.

Рассвело уже достаточно, последние космы окутывавшего реку ночью тумана постепенно растворялись в воде, и пловцы внимательно наблюдали за зеленой стеной берегов. Здесь Амазонка была шириной больше километра, они шли, прижимаясь к правому берегу, а левого было почти не видно. Четыре автомата и три пулемета отслеживали малейшее движение на берегу, готовые в любой момент огрызнуться шквалом огня. Хиггинс держал обороты движка на половине мощности, а руку – на селекторе тяги, готовый при первых же выстрелах пришпорить коня. Но пока никто не стрелял. Здесь, в устье, было относительно спокойно – ад начинался дальше…