Александр Афанасьев - Свой среди чужих

Известно, что страшная война состоялась, и сразу после этого в России произошла попытка мятежа против власти, против престола, против самого порядка вещей, установленного Господом, – и возглавили эту попытку безбожники, дети Сатаны во главе с психопатом Ульяновым и жидовствующим Бронштейном. Россия удержалась на краю, удержалась от крови и братоубийства – и поэтому не свершилось пророчество о войне во времена Папы Пия XI. Одному господу известно, сколь страшной могла быть эта война.

Но существовало и третье Фатимское пророчество, столь страшное, что оно скрывалось Римской католической церковью от своей паствы до двухтысячного года.

Говорили, что это пророчество повествует о покушении, которое свершилось в Ватикане, о смерти пап одного за другим. Но когда под давлением Ватикан все-таки открыл третье пророчество в день Нового тысячелетия, оказалось, что оно еще страшнее, чем кто-либо мог возмыслить.

Это пророчество о Страшном суде.

«Я пишу из послушания Тебе, мой Бог, приказавший мне сделать это через Его Высокопреосвященство епископа Лейрии и Божию Матерь.

После двух частей, которые я уже объяснила, слева от Божией Матери и немного выше мы увидели Ангела с огненным мечом в левой руке. Пылая, меч извергал языки пламени, которые могли бы сжечь всю Землю, но они затухали, касаясь великолепного сияния, которое Божия Матерь излучала навстречу им из своей правой руки. Указывая на землю своей правой рукой, Ангел закричал громким голосом: «Покайтесь, покайтесь, покайтесь!» Мы увидели в бесконечно ярком свете, что есть Бог, нечто подобное тому, как изображения людей появляются в зеркале, когда они проходят перед ним: епископа, одетого в белое, – нам показалось, что это был Святейший Отец. Там были и другие епископы, священники, верующие мужчины и женщины. Они поднимались вверх по крутой горе, на вершине которой был большой Крест из неотёсанных стволов пробкового дерева. Прежде чем попасть туда, Святейший Отец прошел через большой город, наполовину в руинах, наполовину содрогающийся. Он шел, останавливаясь, страдая от боли и горя, и молясь за души тех, трупы которых он встречал на своем пути. Достигнув вершины горы, на коленях у подножия Креста он был убит группой солдат, которые стреляли в него пулями и стрелами. И таким же образом там умерли один за другим другие епископы, священники и верующие мужчины и женщины, и различные миряне разных чинов и сословий. С обеих сторон Креста стояли два Ангела, каждый с хрустальной кропильницей в руке, в которую они собирали кровь мучеников и ею окропляли души, прокладывающие свой путь к Богу».

Это пророчество, которое либеральничающий, погрязший в смертных грехах, разодранный ересями и склоками Ватикан не желает замечать и активно замалчивает, относится не к прошлому. Оно относится к будущему, князь. К нашему с вами будущему. Это – описание Страшного суда, падения Рима и всей цивилизации.

Страшный суд близок.

– И вы намереваетесь его не допустить?! – скептически сказал я. Если честно, я до сих пор не мог поверить, что те люди, которые служили со мной, которые окунулись в кровавую купель Тегерана, в ужасы и жестокости Персии, теперь служили Православию и более того – занимались тем, что предотвращали Страшный суд. Я был хоть и верующим человеком – на поле боя нет атеистов, – но все же не воспринимал веру так.

– Да, князь, мы намереваемся его не допустить. Россия, если верить Второму Пророчеству, которому нет оснований не верить, – часовой у врат Ада. Русская православная церковь – последняя из церквей мира, которая не подменяет Истинное слово Христа словами о Христе, ересями и греховным словоблудием. Святая вера ведет нас, а война научила, что нет судьбы, кроме той, которую мы творим…

Пали твердыни веры. В святых храмах венчают содомитов и занимаются содомией с невинными отроками, в Ватикане ведут себя так, как вели себя менялы, изгнанные из храма Спасителем, везде ересь, блуд и грех без раскаяния и покаяния. Мы, русские люди, прошедшие войну, – последние часовые у Врат. Пока нас не лишат дыхания, мы не отступим от них.

– И по-вашему, этот… Салези ди Марентини, кардинал, – вы его идентифицировали как Петра Римлянина?

– А как еще можно его идентифицировать, князь? Пьетро, викарный кардинал в Риме и Петр Римлянин – велика ли разница?

Меня, конечно, можно понять. Когда человек, умеренно верующий – т. е., грубо говоря, крещеный атеист сталкивается с подобным, его естественная реакция покрутить пальцем у виска.

Об этих пророчествах я вспомнил несколько лет спустя, в четырнадцатом году. Когда было почти поздно.

– Господа, вам нужна помощь в вашей борьбе? – решил я завершить недобрый и малопонятный разговор.

– Если только молитвенная, сударь. Если только молитвенная. Мы вывезем вас из страны, потому что вас ищут. И будут искать дальше, так что будьте осторожны. Будьте очень осторожны. Они никогда не отступают, никогда не останавливаются на полпути, никогда не оставляют своих врагов в живых. И если вы почувствуете, что загнаны в угол – врата этого дома Божьего открыты для вас, как и для любых гонимых и преследуемых за правду.

– Я благодарен, генерал, ваши люди спасли мне жизнь. Я ваш должник.

Аббат Марк покачал головой:

– Я больше не генерал. Да простится мне…

О том, что погибла Катерина, я узнал совершенно случайно. Возвращаясь из Италии частным самолетом в полностью разобранном и раздраженном состоянии, я купил в Ла Гуардии, в беспошлинной зоне, «Нью-Йорк Таймс», начал перелистывать ее в очереди на таможенный досмотр – и тут увидел на третьей полосе знакомое лицо. Прочитал короткую заметку и… едва удержался на ногах.

Пресвятой Господь…

– Сэр… Сэр, с вами все в порядке? Сэр, может…

Молодая негритянка в форме таможенной службы САСШ и с покрашенными в рыжий цвет волосами озабоченно смотрела на меня.

– Сэр, с вами…

– Все в порядке… – закончил за нее я, чувствуя, как пересохло во рту, – со мной все в порядке. Помощь не нужна.

– Хорошо, сэр, – проговорила она, всматриваясь в меня на случай, если я все-таки солгал и сейчас грохнусь в обморок. – У вас есть что-либо, подлежащее обложению пошлиной?

– Нет, мэм. Со мной только этот кейс. И часы на руке, но я их купил давно. Вот и все, что у меня есть.

– Хорошо, сэр. Если вам станет плохо, достаточно обратиться к любому сотруднику аэропорта, у нас есть медпункт и…

– Благодарю, мэм, со мной все в норме. Просто я узнал очень плохую новость, и это выбило меня из колеи…

Из таможенной зоны VIP-терминала я прошел в Старбакс, заказал две чашки колумбийского кофе без сахара, здесь его хорошо варят. Мне нужно было прийти в себя.