Станислав Кулиш - Автомобильная леди (хроника одного преступления)

— Ребята, — обратился младший Салакаев к Лёве и Нури, — когда вы последний раз видели Длина Алфёрова?

Нури сразу опустил голову и больше не поднимал, Леха преданно смотрел в глаза, щерил редкозубый рот и бессовестно врал. Это Борис понял сразу. Леха уверял, что Клыч на уроке был, а потом ушёл. Может быть, он даже дома сидит. Он любит спать днём.

Борис уже видел, что ничего тут не добьётся и отпустил Леху во двор.

— Нури, а ты чего молчишь? Ты же видел Алика.

— Видел, — прошептал Нури, — а потом уже не видел.

В смолянистых глазах Нуритдина выступили слёзы. Директор и офицер милиции понимающе переглянулись и тоже отпустили его во двор.

— Слушайте, старший лейтенант! Вы можете, наконец, мне прямо сказать, чего вы вдруг взялись за Алфёрова? — взорвалась, наконец, директор.

Борис очень кратко всё рассказал.

— И вы говорите, что в машине грудной ребёнок? — она решительно встала из-за стола, и Борис только сейчас по-настоящему оценил её достоинства.

Борис через окно видел, как директор, обняв обоих за плечи, ходит с ними по двору и что-то говорит им, а они смотрят в разные стороны и слабо вырываются. Борис усмешкой подумал, что от такого директора не вырвешься.

Алевтина Ивановна вернулась довольно скоро, положила перед собой крупные руки, опустила над ними голову и глухо сказала:

— Ищите Алфёрова. Машину угнал он. Ребята видели.

— Они признались? — даже вскочил со стула Борис.

— Они тебе признаются… По глазам вижу, что они всё знают. А признаваться они никогда не признаются. Такое поколение… Нам, взрослым, они ни в чём не признаются, не доверяют. По их рожам вижу, знают. Ищите Алфёрова, старший лейтенант милиции, Чей же там ребёнок?

Борис вышел во двор, прямо из машины связался с братом:

— Володя, ищи Алфёрова! Директор школы… Володя, вот гром-баба!.. Она говорит, это Алфёров!

— Неужели раскололись? Обычно не признаются, — засомневался Володя.

— Да нет, но Алевтина. Ивановна… Володя, это же царь- женщина!.. Она говорит, что видит по их рожам, они всё знают. А вы где?

— Боря, мои дела пока плохи. Уже два часа как угнали машину, а мы катаемся по БУТу [1] БУТ — Большой Узбекский тракт. . Я боюсь за девочку. На магистралях его нет, Боря. Вся ГАИ на колёсах, а Клыч как провалился. Боря, вытаскивай пока мамашу этого паршивца!

Алик отъехал ещё с километр и только потом остановил машину. С кривой улыбкой на полных губах он вышел из машины:

Зойка не сразу поняла, что он задумал, но свёрток с ребёнком взяла на руки и тоже вышла.

Ловко, по-хозяйски, Алик открыл чужой багажник и нашёл тяжёлый молоток.

— Ты чего это? — испугалась Зойка.

— Чего? Сейчас мы его по башке — пищать больше не будет. — Алик со зловещей улыбкой поиграл молотком в руке. — Подставляй калган.

Зойка даже не осознала, чего требует от неё Алик, и отвернула одеяльце. Ребёнок, уже заплаканный, поспешно улыбнулся Зойке. Зойка глянула на Алика и инстинктивно отпрянула от него:

— Нет!

— Ты чё? Давай голову!

— Нет, нет!!!

— Давай, говорю! Зачем он нам? Орать ещё тут будет.

Зойка, увидев перекошенное, бледное лица Клыча, поняла, что он сейчас этим молотком вот так просто убьёт ребёнка и ничто его не остановит. Она испугалась и от испуга кинулась на хитрость.

— Клычок, не надо убивать. Ты послушай меня, Клычок…

— А зачем нам такой след? — Клыч уже надвигался на неё.

— Клычок, это же мокруха! За это вышка, Алик! Нам обоим вышка! Не надо мокрухи, Клычок, за угон, даже если застукают, три года дадут. Не больше. А за этого недоноска вышка, понимаешь? Клычок, не пачкай нас кровью, за это нас шлёпнут, и всё.

Она говорила, говорила, торопясь высказать всё, и понимала, что в потоке её слов спасение. Алик всё же слушал её, хотя ещё не остыл.

— Ну и что? Так и будем его возить? Тюкну, и в речку, — настаивал Алик, но уже не так свирепо.

— Не надо, миленький Клычок, этого делать. Пас будут искать, пока не найдут, а там уже никто нас не спасёт. Указ недавно был, за кражу детей — расстрел. Сама читала в газете, по телеку слушала…

— Ну и что с ним делать будем?

— Да прямо здесь, здесь оставим. На дороге прямо, вон там, под деревом… зато живого. Если что, ничего и не видели, ничего не знаем.

— Машину-то искать будут, — Алик откровенно заколебался. При всём нахальном характере упоминание о «вышке» его значительно охладило. Он постепенно сдавался.

— Ну и что ты с ним делать будешь? Вот течёт канал, сунь ею туда.

— Что ты, Клычок! — суетилась Зойка, лишь бы не обозлить Клыча, — я его вот сюда, иод кустик, и пусть себе лежит, какое нам дело. А про машину скажем, тут её нашли. Правда же, Клычок?

Она уложила свёрток с ребёнком под куст тутовника и села в машину:

— Поехали на озёра.

Алик в досаде швырнул под ноги молоток, сел рядом с Зойкой, запустил мотор и включил скорость.

— Клычок, я есть хочу, — виновато протянула Зойка, искоса глянув на Алика.

Он промолчал, потому что и сам давно почувствовал голод, по кроме этой отмычки он из дома утром ничего не взял.

Через пару километров показалась арка с надписью «Зона отдыха «Голубые озёра». И Алик, не заезжая в зону, остановил машину у края дороги.

— Пошли купаться, Зойка.

На Голубых озёрах в будние дни никого не бывает. Они покупались в ближнем к дороге озеру, но и от этого настроения не прибавилось. Сказывались усталость и голод.

— Поехали, — как-то нехотя поднялся Алик, — одевайся.

Когда они дошли до машины, Зойка остановилась около задней дверцы:

— Знаешь, Алик, я дальше не поеду.

— Да ты что? — задохнулся Алик. — Что тут делать собираешься?

— Я к ребёнку вернусь, Алик. Он один там…

— Ты что, сука! — заорал на неё Алик. — Заложить захотела?

И от отчаяния, от безысходности, которые он ещё полностью не осознал, он изо всех сил ударил её по лицу. Она упала около задних колёс, и он, ещё несколько раз ударив её ногой, обутой в кроссовку, завёл машину. Подумал, зло крутнул головой и включил с большим трудом заднюю скорость, чтобы колёсами раздавить, расплющить эту дрянь. Ведь он машину брал, чтобы перед ней похвастаться, с ней покататься, а она, она…

Будь он чуть поопытней, раздавил бы ей голову, лежащую прямо у правого колеса, но он не смог направить машину задним ходом, как надо.

Теперь он ехал вдоль канала один. Впереди показалась развилка. Вправо уходила дорога на Янгиюль, влево на Михайловку. И здесь машина заглохла.

Капитан Салакаев нервничал. Он поддерживал связь с Борисом, с центром ГАИ, с вертолётами, но ничего утешительного пока не поступало. На Потанина он боялся смотреть. Ребята сзади отдыхали, прикрыв глаза. Вторая машина плелась за ними.

Салакаев мучительно думал, прокручивал десятки вариантов, но никакого выхода не находил.