Франк Тилье - Монреальский синдром

Кашмарек, поплевав на палец, перелистал свои записи.

— Могу сказать. В большинстве своем фильмы, хранящиеся в ФИАФ, имеют название, известны их авторы, год выпуска, равно как — благодаря надписи на бобине — страна-производитель, студия, код и марка пленки. Все эти сведения централизованы, и доступ к ним обеспечен на сайте ФИАФ. Там хорошая, удобная поисковая система, позволяющая проследить, откуда к ним поступают фильмы или куда уходят. Кроме того, зная год выпуска, студию и страну-производителя, человек, отсеивая информацию, может значительно сузить круг поисков. Можно даже получать уведомления о перемещениях того или иного фильма. Очевидно, именно это и произошло.

— А можно ли отыскать пользователей, которые заходят на сайт ФИАФ?

— К сожалению, нет. Данные о поисках не архивируются.

Шарко искоса поглядывал на сидевшую слева от него Люси Энебель. Свет как-то странно падал на ее лицо — словно бы угасая от контакта с кожей. Аналитик видел, насколько сосредоточенна молодая женщина, до чего внимательно смотрит и слушает, видел опасные огоньки в глубине отливающих синевой глаз… Ох, как же хорошо ему знаком этот взгляд!

Леклерк принял к сведению сообщение Кашмарека и продолжил:

— А что еще известно о Владе Шпильмане помимо того, что он коллекционер и клептоман?

— Бельгийская группа накопала кое-что интересное. По свидетельствам друзей, Влад Шпильман как раз два года назад вроде бы начал собственное расследование. Он постарался раздобыть — украсть или получить более законным способом — все художественные и документальные фильмы, имеющие отношение к разведывательным службам Америки, Англии и даже Франции… ЦРУ, МИ-5 и все такое, хроника холодной войны, гонка вооружений, о прочем я уже и не говорю…

— Два года назад… — повторил Шарко. — А ведь и канадский аноним сообщил в телефонном разговоре, что расследует это дело в течение двух лет. Выходит, все началось едва ли не в тот самый день, когда пленка оказалась в руках Шпильмана.

— И тогда же Шпильман отправился в центр нейромаркетинга, чтобы там проанализировали этот фильм, — дополнила Люси.

Кашмарек, соглашаясь, кивнул. Шарко некоторое время просидел молча, уставившись на пустой стул напротив, потом обернулся к лилльскому майору, который продолжал:

— Но и это еще не все. Шпильман проводил немало времени в Льежской городской библиотеке. Однажды он забыл в сканере документ, но библиотекарша так и не собралась вернуть его владельцу. По ее словам, этого читателя как магнитом тянуло к разделу «История XX века».

Майор достал из кожаного портфеля листок бумаги и пустил его по кругу. На бумаге оказался отпечаток черно-белой фотографии, действительно похожий на скан из книги. На снимке — поле, в поле — немецкие солдаты целятся в женщин, прижимающих к себе детей. Подпись гласит: «Немецкие солдаты держат под прицелом еврейских женщин и их детей во время расстрельного холокоста в Ивангороде, Украина, 1942 год». Люси вгляделась в солдата на первом плане. Винтовка направлена на беззащитных людей, ледяной взгляд, губы злобно кривятся — все это мерзко, отвратительно! Как можно убивать перед фотографом? Как можно не обращать внимания на человека, который обессмертит, запечатлев на пленке, твое лицо в момент, когда ты несешь смерть?

Люси передала фотографию Пересу, а Кашмарек между тем достал из портфеля книгу и положил ее на стол.

— Снимок был взят именно из этой книги, посвященной расстрельному холокосту, [23] Вероятно, имеется в виду книга отца Патрика Дебуа «Расстрельный холокост». — я нашел здесь фотографию на странице сорок семь. На следующих страницах — фотографии женщин и детей, убитых выстрелом в голову. Никто не уцелел.

Шарко перелистал книгу и внимательно изучил снимки.

— Геноцид евреев, — сказал он.

И подумал о книге, которую читал в самолете. «Криминальная коллективная истерия». О случайном совпадении тут и речи быть не может. Шпильман узнал что-то, что имело отношение к убийству трех египетских девушек.

Кашмарек нервно вертел в руках сигарету: как было бы здорово сейчас покурить… прямо здесь… Но он продолжил:

— Нельзя не отметить еще одну странность: в те же последние два года Влад Шпильман стал куда чаще бывать в библиотеке. Интересно, что он никогда не брал книг на дом, а стало быть, невозможно установить, что именно он читал. И ни на одном сайте Интернета он тоже не засветился. Призрак да и только.

Люси вмешалась:

— Я видела книги из его личной библиотеки — те, что потом забрали с собой убийцы. Все они были посвящены главным конфликтам эпохи: войнам, геноциду… И еще… и еще — шпионажу, я…

Она попыталась вспомнить. Это оказалось непросто: тогда она только окинула беглым взглядам битком набитые полки, не задерживаясь на названиях.

— …я припоминаю слова вроде… нет, точно не знаю… похоже на артишок…

— Да, только по-английски пишется иначе: «Artichoke», — пояснил Леклерк. — Одна из исследовательских программ ЦРУ по технике ведения допросов. В пятидесятых проводилось немало экспериментов, в основном весьма неприглядных: широко применялись гипноз и разные наркотики, в том числе ЛСД, чтобы вызвать потерю памяти, раздвоение личности и тому подобные состояния.

— В пятидесятых, — эхом откликнулась Люси. — А фильм датируется пятьдесят пятым. Совпадение? Не могу забыть некоторые кадры, в частности те, на которых глаза девочки с расширенными зрачками, как бывает при введении в организм наркотиков. И кадры с быком, когда он остановился прямо перед ребенком, тоже из головы не выходят. Вы сказали «гипноз, ЛСД», может ли здесь быть такое? И потом…

Она поискала в папке с резинками, вынула оттуда фотографию и передала ее Леклерку:

— Вот кадр из фильма. Это перед нападением на кроликов. Сравните взгляд девочки с взглядом немецкого солдата, посмотрите, какое выражение лица у нее и у него перед тем, как они начнут убивать.

Леклерк положил два снимка рядом.

— Абсолютно то же холодное выражение.

— Да, тот же взгляд, та же ненависть, то же стремление к убийству… В одном случае одержимому этим стремлением лет тридцать, в другом — хорошо если семь, ну восемь… Так откуда у такой маленькой девочки подобное выражение лица, подобный взгляд?

Молчание. Глава управления по борьбе с преступлениями против личности пустил теперь по кругу оба снимка, лицо его было серьезным. Пока другие изучали фотографии, он, воспользовавшись паузой, встал, налил себе воды из кулера в углу комнаты, проверил мобильник, потом вернулся, стараясь держать себя в руках, но Шарко видел, что другу не по себе. Какие-то у них с Катей проблемы…

— Еще что-нибудь, майор Кашмарек?