Франк Тилье - Монреальский синдром

Шарко так и не увидел величественных пирамид, зато увидел красоту народа, которому осталась доступна единственная роскошь — человеческое достоинство. Когда самолет оторвался от земли, он вспомнил анекдот, рассказанный коптом, шофером такси, высадившим его позавчера вечером близ церкви Святой Варвары, где у него была назначена встреча с Нахед:

Трех человек — немца, француза и египтянина — спросили, какой национальности были Адам и Ева. Немец ответил: «Адам и Ева отличались крепким здоровьем и соблюдали режим, конечно же они были немцами». Француз ответил: «Адам и Ева были прекрасно сложены и весьма эротичны, конечно же они были французами». А последним отвечал египтянин. Он сказал: «Адам и Ева были голыми, им нечем было заплатить даже за пару сандалий, но при этом они были убеждены, что живут в раю, так что конечно же они могли быть только египтянами, никем иным».

Спустя четверть часа после взлета Шарко достал книгу о коллективной истерии и начал по диагонали ее просматривать. В полном соответствии с кратким пересказом доктора Taxa Абу Зеида тут говорилось о том, что феномен этот известен в течение многих веков, у многих народов, верящих в разных богов. Содержание книги составляли фотографии, свидетельства, интервью специалистов. Во Франции, к примеру, охота за ведьмами вызвала у населения ужас перед дьяволом и привела к массовым бесчинствам. Одержимые жаждой мести ревущие толпы, матери с детьми, аплодирующие, ликующие при виде костра, где живьем горела «ведьма»…

Случаи, о которых рассказывалось в сборнике, потрясали. Индия, 2001 год. Сотни жителей разных кварталов Нью-Дели, южной, административной части столицы Индии, клялись, что стали жертвами нападения вымышленного существа, получеловека-полуобезьяны, «с железными когтями и красными глазами». Некоторые «жертвы» даже выскакивали из окон, чтобы убежать от этого порожденного не чем иным, как народной фантазией, существа. Бельгия, 1990 год. Бельгийское общество по изучению космических феноменов оказалось завалено тысячами свидетельств людей, наблюдавших в небе неопознанные летающие объекты. Самыми возможными причинами такого всплеска посчитали социально-психологические. Внезапное возбуждение масс, начавших охоту на НЛО, подогревали журналисты, а ведь когда очень хочешь что-то увидеть — непременно увидишь… Дакар. Девяносто учеников лицея впали в транс и были отправлены в больницу, в стране поговаривали тогда о некоем проклятии, о необходимости ритуала очищения, жертвы, чтобы феномен не распространялся дальше.

Шарко перелистывал страницы, этому не было конца. Групповые самоубийства сектантов, паника в толпе — то там, то здесь, едва ли не синдром «дома с привидениями» — вроде как в Амитивилле, [20] Житель Амитивилля (США) Буч Де Фео, убивший в 1974 г. своих родителей и четырех братьев и сестер, утверждал, что сделал это по велению «голосов». Семья, поселившаяся в опустевшем доме год спустя, в спешке бежала оттуда. Ужасам Амитивилля посвящено несколько американских фильмов и книг, а сам дом превратился в приманку для туристов. коллективные обмороки во время концертов… Одна из глав была посвящена геноциду, который, по мнению ряда психиатров, может служить примером «преступной коллективной истерии»: организаторы планировали геноцид вполне холодно и пунктуально, исполнители же, как правило разрушавшие все подряд и убивавшие кого ни попадя, впадали в безумие, теряя человеческий облик.

В итоге никакого настоящего объяснения феномену, представленному в книге под разными именами: психогенный массовый синдром или феномен; коллективная истерия; эпидемия истерических припадков; коллективный синдром психогенного происхождения и так далее — не нашлось. Не фигурировал этот феномен и в библии психиатров, «Руководстве по диагностике и статистике психических расстройств», более известном миру как DSMIV. [21] «Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders» (англ.). Специалисты — медики и ученые — рассуждали главным образом о причинах психологического свойства, но оказывались не способны объяснить ни почему он все-таки возникает так внезапно — будто землетрясение с тем или иным эпицентром, ни почему в некоторых случаях сопровождается чисто физическим недомоганием: тошнотой, рвотой, мышечными или суставными болями…

Незадолго до приземления Шарко закрыл книгу и посмотрел в иллюминатор, в никуда. Кровожадное существо, садист, вероятно, что-то ищет, используя эти истерические феномены, калеча, убивая, похищая глаза и мозг. Зачем? Что им движет? Какая цель может оправдать такие варварские действия? Какой в них смысл? И есть ли он, этот смысл?

Наконец внизу, в тысяче метров под самолетом, показались огни Парижа. Миллионы людей за компьютерами, у телевизоров, со своими мобильными телефонами… В некотором роде тоже ведь разновидность наиболее современной и опасной коллективной истерии: огромная масса людей попала в зависимость от виртуального мира. Да, сегодняшнее безумие, которого никому не избежать.

Даже самому Шарко.

До своего дома в Л’Аи-ле-Роз Шарко добрался только в сумерки. Сравнивая Париж и его предместья, где царили четкие линии, а лица горожан, погруженных в книгу или глядящих в окно, были совершенно безмятежны, с египетской столицей, он почувствовал, что и сам почти успокоился. Вошел в квартиру, бросил чемодан, включил железную дорогу и отдался мерному ходу шатунов, тихому постукиванию колес, свисту паровозика… Ставшие наконец-то доступными привычные звуки и запахи помогали ему окончательно прийти в себя.

Но все-таки в нем еще жило колдовство Каира.

И он еще не забыл, как прикасаются к коже «челюсти» крокодилов.

Шарко со вздохом вернулся из детской в гостиную, поставил на стол банку с соусом-коктейлем, коробку засахаренных каштанов и подарки, купленные в аэропорту перед отлетом: бутылку виски и блок «Мальборо» — заказ Мартена Леклерка, курильницу для благовоний, которую привез жене Мартена Кате.

Потом, несмотря на поздний час, усталость и боль в суставах из-за всех доставшихся ему за сутки перемещений, он отправился в розарий Валь-де-Марн — впрочем, это было совсем недалеко, только дорогу перейти. Традиция, привычка, необходимость. Сторож Марк — он смотрел в своей кабинке очередную серию очередного бесконечного теледетектива — открыл ему калитку и дружески улыбнулся: так мы улыбаемся тем, кого привыкли видеть, даже не зная толком, кто они такие.

В дальнем конце парка его ожидала скамейка — обрубок ствола, распиленный пополам по горизонтали. Под тем самым дубом, где они с Сюзанной когда-то, господи, как давно, вырезали свои инициалы: Ф и С. Встав перед дубом, он провел по груди рукой, глаза его были пустыми. Ему еще виделось пламя зажигалки, колыхавшееся перед искривленными губами араба, ему еще помнился этот особенный запах паленой кожи… Он сжал зубы, достал перочинный нож и процарапал на коре рядом с семью вертикальными черточками еще одну.